Стэйси влетела к нему и замерла.
Она увидела, что случилось.
— Роже! — выдохнула она. — О, Роже, как мне жаль!
Он резко повернулся к ней. Потом внезапно на его лице появилось что-то похожее на улыбку.
— А мне — нет! Я рад! Я просто до смерти рад!
Стэйси похолодела. Она не сомневалась, что скульптор тронулся умом от потрясения.
— Конечно, ты думаешь, я спятил.
— Но…
— Сейчас ты должна сделать одно дело.
У Стэйси отлегло от сердца.
— Роже, все, что угодно!
— Я напишу записку, а ты отвезешь ее одному своему знакомому. — Он внимательно посмотрел на нее и уточнил: — Очень близкому.
Сердце Стэйси забилось в тревожном ожидании, она кивнула. Роже подошел к столу, открыл блокнот.
— Ты не хочешь послать ее по электронной почте? — робко спросила она.
— Не хочу.
— Хорошо. — Стэйси ждала.
— На улицу Оффенбаха. Возьмешь мою машину.
Он быстро написал, сложил листок и отдал Стэйси.
— Он… там?
— Да.
Роже знал, что Гай Гарнье дома, об этом ему сообщила Элен, которая приставила человека следить за братом.
Глава восемнадцатая
Прыжок через карьер
— Последняя? Погоди, не выливай, — остановила мужчину Рамона. — Ее надо спрятать.
— Сама спрячешь? Или мне закопать?
— Закопай.
Мужчина взял бутылку, положил ее в ящик и опустил в ямку, которую быстро выкопал неподалеку от карьера.
— Вот и похоронили. — Он отрывисто засмеялся, и в тишине ночи этот звук был похож на треск недавно сломавшегося черенка лопаты.
— Я думаю, мы скоро за ней вернемся, — сказала Рамона.
Мужчина кивнул.
Они трудились уже несколько часов подряд, и теперь, когда дело почти закончено, Рамона испытывала искреннее расположение к этому немолодому мексиканцу. Она и предположить не могла, что ей так повезет. Не иначе, это Фрэнк помогает ей с небес.
Когда прошлой ночью Рамона подогнала грузовик к воротам, не выпуская из руки револьвер и готовая на все, она никак не ожидала такого приема.
Двери проходной распахнулись, на порог вышел мужчина и уставился на нее.
— О Господь Всемогущий… — прошептал он. — Как бы я хотел услышать от Тебя, что в кабине сидит Фрэнк Сталлер.
Рамона опешила, всматриваясь в лицо мужчины, освещенное слабым светом уличного фонаря.
— К сожалению, Фрэнк нас покинул.
Голос Рамоны дрожал от возбуждения, но мужчина счел, что это из-за печали по Фрэнку.
— Я знаю, дорогая. Я знаю. Входи. Ты — Рамона, его внучка. Я узнал тебя, хотя ты здорово выросла.
Рамона улыбнулась, все еще не веря в свою удачу.
— Да, если можно так сказать, выросла. А вы… — Она свела темные брови на переносице, пытаясь вспомнить его. Ну конечно! Тот самый мужчина, который в ресторане Фрэнка угощал ее пульке, а потом… — Но как вы оказались здесь? Вы ведь жили в совсем другой деревне!
— Не спрашивай, как я не спрашиваю тебя, что ты тут делаешь ночью. Многие знания — многие печали, — философски изрек мужчина.
— Не буду спрашивать вас, но сама расскажу.
Рамона рассказывала и испытывала облегчение, она освобождалась от тяжкого груза, который придавил ее и который она больше не в силах нести одна. Сама от себя не ожидая, она рассказала и о том, как заблудилась в своей жизни. Она смотрела на почти незнакомого пожилого мужчину и видела своего деда. Мужчина слушал ее так, как слушал бы Фрэнк. Он смотрел ей в лицо, и по глазам его было ясно: он все понимает. Он ничему не удивляется. Он поможет ей всем, чем только сможет.
— Поэтому я здесь, — закончила Рамона.
— Выходит, ты знаешь, кто старается свалить твоего мужа?
— Да. Но у меня нет доказательств.
— Что ж, даже слабый ветерок над агавой оставляет свой след. — Он хмыкнул. — Ну что ж, пойдем посмотрим…
Он вынул первый ящик из тех, которые ей загрузили в деревне, внимательно изучал этикетку. Потом принялся вынимать ящик за ящиком. Затем он прошел на склад, где стояли уже приготовленные к погрузке ящики с настоящей текилой.
— Ясное дело! — Он вздохнул. — Я тебе говорил, ничего не бывает без следа. — И, довольно ухмыляясь, потыкал пальцем сначала в одну этикетку, потом в другую.
Рамона увидел то, что заметила на образцах этикеток среди бумаг Рика.
— Поставь, так будет легче, — посоветовал ее помощник. — Разве это не прямые доказательства? Сестра твоего мужа даже не потрудилась как следует замести следы. Лихая женщина. — Он покачал головой, под широкими полями соломенной шляпы насмешливо блеснули темные глаза. — Значит, как ты хочешь поступить?
— Вылить подделку и залить вместо нее настоящую текилу.
Мужчина поднял брови.
— Ты так думаешь? — Он помолчал, вникая в ход ее мыслей. Потом тихо засмеялся. — Ты очень достойный противник. Осторожный. Мужчина не придумал бы такого. Он залил бы в ее бутылки дрянь. А в свои — хорошую.
Рамона засмеялась.
— Я сначала так и думала. Но потом… — Она вздохнула. — Нет никакой гарантии, что я благополучно довезу все это до Сакраменто. А если довезет кто-то другой… ну вы сами понимаете. Поэтому я не хочу, чтобы в моей машине вообще оказалась подделка.
— Правду говорят, если женщине Господь отвалил ума, то она придумает то, до чего мужчине не додуматься. — Глаза мужчины озорно блеснули. — Фрэнк тебя похвалил бы. Он всегда считал, что не надо умножать зло, его надо уничтожать.
— Да, он говорил мне, каждая вещь, каждый предмет в этом мире, даже неодушевленный, ведет себя так, как ему положено. Как он задуман. Поэтому зло нужно уничтожать.
— Сейчас мы этим и займемся! — скомандовал он. — Поехали.
— А вы можете оставить свой пост?
— Ну конечно. Я здесь только потому, что мне не спится ночами. В общем-то, это все мое. — Мужчина улыбнулся. — Никто чужой в мои владения носа не сунет. Все давно поделено. Никто чужой еще не сваливался на мою голову, а я тут уже десять лет. Ты первая. — Он улыбнулся еще шире. — Но ты не чужая, ты своя.
— Эрни! — Рамона наконец вспомнила его имя. — Почему вы здесь? Почему не там?
— Потому же, почему ты здесь, не там, — хмыкнул он. — Внук Фрэнка от первого брака с тех пор, как взял дело в свои руки, гонит реки поддельного мескаля. Он продает его как мескаль и как текилу. Он богатеет с каждым днем и не собирается сворачивать с этого пути. Европейцы сходит с ума по текиле. Он торопится, потому что мода может измениться. А я не хочу гнать отраву.
Они ехали в ночь, туда, где зиял карьер, в который сбрасывали отходы от производства текилы. Как и рассчитала Рамона, им пришлось до самого рассвета выливать «пойло». Содержимое из одной бутылки — она заметила по часам — выливалось за сорок пять секунд. А бутылок было полгрузовика. Потом они «похоронили» последнюю поддельную — как образец, на всякий случай.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
