—А что надо закончить, чтоб стать магистром? Колледж или ПТУ?
—У меня нет времени на игры с тобой! А теперь ответь мне, почему ты сияешь?!
—А, это… Я когда-то тронула радиоактивного петуха…
Он нажал на кнопку.
Ее глаза следили за бусинкой яда, что опускалась по трубке, и Реджин пробормотала:
—Ты не оставляешь мне выбора, Чейз…
Даже через столько столетий она помнила, как Эйдан учил ее военной стратегии. И если это было поле битвы, то ей оставался только один удар. Сможет ли она снова убить его?
Но сидеть в этом Убежище и ждать значило бы верную смерть. Реджин не смогла бы прожить тысячелетие, если бы бездействовала.
Когда яд проник в ее руку, она сцепила зубы, чтобы не закричать — это было похоже на жидкий огонь в ее венах.
На ее лице выступил пот. Каждый мускул в теле выкручивало от боли.
—Когда я отсюда выберусь…— проскрежетала она.
— Валькирия, никто не сбегал из этого острова.
—Никто, кроме мертвых бессмертных?
—Точно. А теперь скажи мне, на каком языке ты разговариваешь со своей сокамерницей?
— Бессмерталийский? На бессмертилвинском? Нет! На бессмертинском!
—Ты хочешь, чтоб я причинял тебе боль? —еще одна ядовитая бусинка скользнула по трубке.
—Я хочу, чтоб ты сам себя трахнул! —выплюнула она, прежде чем яд снова подействовал.
Ее спина выгнулась от боли, собственные ногти врезались до крови в ладони, когда Валькирия пыталась не завопить. За окном вспыхнула молния, и гром всколыхнул здание.
Кровь пошла у нее из носа. Ее гадкий привкус появился и во рту.
«Если он сделает это снова, то мое решение созреет».
—Мне говорили, что эффект получается совокупным —станет еще хуже, —хоть внешне он был спокоен, когда объяснял это, но его лицо становилось все бледнее. —Но если ты мне расскажешь о слабостях Валькирий, то я смогу это остановить.
—Слабости? О, так их много! Например, мы боимся щекотки…
Третья бусинка соскользнула по трубке.
—Ты заплатишь! —боль пузырилась, как кислота, обжигая ее внутренности. Она откинула голову и завопила. Ее руки яростно выкручивались в наручниках.
Щелк. Она вывихнула плечо. Лампочки над ними взорвались.
«Собираюсь убить его! Собираюсь заставить его убить себя самостоятельно!»
Когда эта волна боли, наконец, стихла, и Реджин посмотрела на него, но перед ее глазами стояла кровавая пелена. Темно-красные точки начали выступать из пор на ее коже.
Он сузил глаза.
—Твое сияние потускнело. Оно зависит от твоих эмоций?
Она сплюнула, медленно улыбаясь кровавыми губами.
—Это будет для тебя больнее, чем для меня.
«Она заставит его вспомнить».
—И снова ты ведешь себя так, словно мы уже встречались.
—Я действительно тебя знала, —сказала она. —Задолго до всего этого. Разве ты меня не помнишь?
Он сорвался на ноги, метнулся вокруг стола и вцепился ей в горло. Сжимая ей трахею, он прошипел:
—Ты была там той ночью?!
—Г-г-где? — она задыхалась.
—Ты… была… там?!
—Эйдан ты или нет… но я не собираюсь это терпеть! —резким движением она попыталась ударить его ногой в пах, но он другой рукой перехватил ее лодыжку.
—Как ты меня назвала?
Его напряжение усилилось.
Она прохрипела:
—Псих!
«О какой ночи Чейз говорил?»
Мысли путались у нее в голове.
Хватка на шее все сжималась.
—Почему ты назвала меня Эйданом?!
Она теряла сознание. Сердце дико колотилось.
—Хочешь знать?... Позови меня завтра к себе в офис… Только ты и я…И я тебе расскажу все…
Когда ее голова резко упала на грудь, ее пылающий взгляд потух, а Деклан рванул прочь из комнаты, несясь к своим апартаментам.
Он едва успел ворваться в туалет, прежде чем его завтрак покинул желудок. После окончания позывов, он едва мог стоять на ногах. Его руки ухватились за край ванны, пока он пытался вернуть себе равновесие. Пока он пытался вновь обрести самоконтроль.
«Что со мной?»
Пускание ей яда действовало на неготак же, как и на нее.
Хотя раньше он не раз вводил его другим заключенным.
Когда он вчера пытал Лотэра, то сильно сожалел, что пришлось остановиться, так как больше не было плоти для пыток.
А после Реджин ему казалось, что его самого мучили.
И она назвала его Эйданом. Как и тот берсеркер. Если это их сговор с целью вывести его из себя…
Это кровавая работа.
Глядя на свое отражение в зеркале, он пробормотал:
—Как же я ее ненавижу!..
Но он все еще чувствовал влечение к ней.
Даже в те моменты, когда выжимал жизнь из нее.
Смертный охотник и его бессмертная добыча.
«Но может, я не совсем смертный?»
Он дрожал.
Она хотела встретиться с ним в его офисе? Что она задумала?
Они всегда что-то замышляли, жили и дышали обманом.
Он сорвал перчатки, затем выплеснул на лицо воду.
Было бы безумием сделать то, что она просила, но ему были необходимы ответы, которые он обещал Уэббу. И Деклан чувствовал, что не сможет ее больше пытать.
Так почему бы не попробовать встретится с ней? Конечно, наличие пленницы в апартаментах заставит кого-то в удивлении приподнять брови, но Чейза это мало волновало. Никто не смел ему указывать, что делать в его Убежище.
«Я должен узнать, почему она назвала меня тем именем».
Прополоскав рот, он заколебался, а потом все-таки вошел в комнату с пультом управления. Сел в кресло и вывел на экран запись с камеры Валькирии.
Винсент и другие охранники только возвращали ее. На их руках были толстые перчатки, потому что яд, что просачивался с ее кожи, был смертельным. Винсент положил ее на пол с куда большей заботой, чем это сделал бы кто-то другой из охраны.
Тело Валькирии билось в конвульсиях от каждой волны боли, ее сиянии было приглушено.
Деклан должен был наблюдать за ней спокойно. Вместо этого желчь поднялась в его горле.
Как только Винсент закрыл камеру, мальчишка-полукровка сорвал свою футболку, чтоб вытереть ее кровь. Фея отбросила его руку прежде, чем он смог коснуться кожи Реджин и отравить себя. Сама фея резким ударом кулака вправила плечо Валькирии на место.
Прежде, чем окончательно потерять сознание, Реджин успела что-то шепнуть Наталье на том неизвестном языке, который так его раздражал и не был похож не на один другой.
