Кожаный, словно поняв колебания Сергея, поднял «Узи» на уровень глаз — до этого он лупил «от пуза», и Воронцов с тоскливой обреченностью понял — если сейчас выстрелит не он, то — в него!
И все же в последний, короткий миг Сергей чуть изменил прицел, и пуля попала кожаному в ногу, свалив его на мокрый асфальт, как подкошенного.
Стрельба стихла. Раненный боец умело откатился за выступ стены, но его «узи» молчал, бесшумный стрелок тоже не проявлялся, и Воронцов воспользовался неожиданной паузой, затащил наконец Пашутина в подъезд, сразу забравшись на площадку второго этажа.
На Игоре лица не было от пережитого ужаса. Сергей быстро перезарядил свою «беретту», покосился на трясущегося Пашутина, вдруг резко рявкнул:
— Ты почему до сих пор тут?! Быстро домой, за телефон! Я кому сказал?
Игорь съехал по стене вниз, уткнулся лицом в колени, что-то бормоча. До Воронцова долетали обрывки слов, но он ничего не понимал. Пришлось одной рукой приподнять электронщика, встряхнуть:
— Что случилось, Игорь? Да возми себя в руки, наконец!
— «Дипломат»… — выдавил все же из себя Пашутин, находясь в полуобморочном состоянии.
— Что «дипломат»?
— Он остался… там, у песочницы!
— Ну да! — подтвердил Воронцов, выглядывая в окно: — Вон он лежит, я его вижу! Черт с ним, с «дипломатом», потом заберем! Нам сейчас главное — в живых остаться! Давай, дуй звонить, пусть сюда приедут все аварийно-спасательные службы города!
— Ты не понял… — тихо покачал головой Игорь, по прежнему не двигаясь с места: — Я тебя… вчера обманул! В «дипломате» не бумаги…
— А что? — напрягся Воронцов, уже предчувствуя, что он сейчас услышит.
— Там… Прибор! Я брал его домой, доводил… Я виноват! Это все из-за меня! — Пашутин не выдержал и разрыдался.
— Е-мое! Ну, блин, ты… Ладно! — оборвал готовое сорваться с губ ругательство Воронцов: — Давай, отправляйся домой, звони всем и вся, если телефон они не обрезали, и жди меня!
— А ты? — спросил Игорь, совсем как ребенок, размазывая по лицу слезы.
— А я пойду добывать твой Прибор, мать его… Хотя нет, пойдем-ка, я тебя в квартиру заведу сам! Мало ли что!
В квартире все было спокойно. Соседка Игоря мирно принимала душь, за шумом воды не слыша ничего подозрительного. А вот телефон оказался мертвым — злоумышленники, видимо, обрезали кабель.
— Ладно, сиди здесь, к окну не подходи! — скомандовал Воронцов и бросился к дверям — надо было спешить, иначе «дипломат» подберут те, кому он так нужен!
Сергей остановился у подъездных дверей, перевел дух и острожно выглянул наружу. Во дворе по прежнему стояла мирная тишина, словно и не звучали здесь несколько минут назад автоматные очереди. Раненный Сергеем кожаный скорее всего уполз в ближайший подъезд и затаился, перебинтовывая рану.
«Господи, но почему же соседи не вызовут милицию! Где Иваныч, наконец? Что, вообще, происходит? Ведь средь бела дня, в центре Москвы… Вон Чистопрудный бульвар видно из подворотни! Люди ходят, мамы с колясками! Почему же никто не поднимает тревогу?», — тоскливо размышлял Воронцов, следя за коричневым чемоданчиков, лежащим на боку у бортика песочницы.
«Почему они сами его не берут? Боятся, что я начну стрелять? Правильно боятся, я действительно начну стрелять, и причем — попаду! Они ждут, когда я сам пойду за «дипломатом»! Значит, уверены, что никто не придет нам на помощь! Что же делать? И где этот, с «Узи»?». Воронцов сидел на полу у приоткрытой двери, держа пистолет наготове, и мучительно пытался найти выход из создавшегося положения. Выход не находился, и тут он услышал позади себя, на лестнице, острожные, тихие шаги, даже не шаги, а легкий шелест подошв о бетон ступенек.
Воронцов затаил дыхание, прислушиваясь. Спускались сверху, двое. Шли молча, не шуршала одежда, не звякала мелочь в карманах. «Эти — за мной!», — вдруг понял Сергей, и аккуратно отполз под лестницу, притаившись в темноте между старой рухляди, каких-то ящиков и тряпок.
Неожиданно шаги смолкли. «Остановились на втором этаже!», — подумал Воронцов, и сразу же его молнией обожгла мысль: «Игорь!». И тут же, словно бы в подтверждение его самых худших предположений, с характерным лязгом распахнулась дверь Пашутинской квартиры, и Сергей проклял себя за тупость и глупую надежду на крепость стальной двери. Не бывает дверей, которые нельзя открыть!
«Теперь они выторгуют жизнь Игоря на «дипломат»! — устало подумал Воронцов, снова присаживаясь у двери, там, откуда просматривался вымерший, залитый солнцем двор.
Прошло несколько минут, вдруг в подъезде раздался негромкий, но отчетливо слышимый голос:
— Воронцов! Вы слышите нас?
— Да! — хрипло ответил Сергей, озираясь.
— Ваш охраняемый у нас в руках! Мы вернем его вам, если вы дадите нашим людям забрать «дипломат»!
— Кто вы!? — крикнул Воронцов.
— Вопрос к делу не относится! — немедленно отозвался голос: — Обмен произойдет следующим образом: Пашутин будет спускаться вниз по леснице, по моей команде, одновременно с этим наш челове во дворе будет двигаться к «дипломату». Он достигнет своей цели тогда, когда Пашутин дойдет до вас! В случае, если вы соберетесь сделать какую-нибудь глупость, Пашутин будет уничтожен нашим человеком, контролирующим его движение! Времени на раздумье у вас нет! Вы согласны на наш план?
— Да! — ответил Воронцов. А что ещё мог он ответить? В спокойной обстановке, возможно, из создавшейся ситуации и нашелся бы и другой выход, но тут, в пыльном, пахнущим кошками подъезде, Сергей просто не успел подумать над своими действиями.
На лестнице, наверху, послышалсь шаркающие шаги Игоря. Одновременно с этим Сергей услышал короткий приказ, отданный говорившим с ним, скорее всего, по рации, и во дворе из-за «ракушки» гаража появился человек. Он медленно, но уверенно шел к песочнице.
— Игорь! — крикнул Воронцов: — Подай голос!
— Я иду… — срывающимся фальцетом откликнулся Пашутин. Вскоре его шаги стали громче, и Воронцов увидел спускающегося электронщика, за спиной которого, слившись с Пашутиным, виднелась темная фигура контролирующего.
— Внимание! Воронцов, я считаю шаги! — сказал невидимый координатор всей операции: — Пашутин, вы идете строго под счет! Наш человек во дворе — тоже! Раз! Два!..
Пашутин уже был на последнем лестничном пролете, ведущем вниз, к выходу из подъезда. Воронцов увидел его бледное лицо, потом перевел взгляд на человека во дворе — тому оставалось пройти десять шагов, чтобы добраться до «дипломата».
— Три! Четыре! Пять! — продолжал считать голос. В подъезде повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь звуками шагов спускавшихся.
Вдруг Пашутин резко, не сгибаясь, прыгнул вперед с отчаянным криком:
— Стреляй!!!
Тишину вспорола автоматная очередь контролирующего, Игорь вскрикнул, ломаясь в прыжке пополам, но Воронцову хватило времени, чтобы вскинуть пистолет и не целясь выстрелить в темную фигуру на лестнице.
После выстрела тот осел, а Сергей уже повернулся и дважды выстрелил из-за подъездной двери по рванувшемуся к «дипломатом» человеку. Попал он в него или не попал, времени разбираться не было. Воронцову хватило того, что он увидел, как человек во дворе упал, а потом вскочил, и очень быстро, практически на четвереньках, убрался обратно за гаражи.
Сергей наклонился над распластавшимся на ступеньках телом Игоря, потрогал «точку жизни» на шее. Пульса не было! Мертв!
«Все, конец! Эх, Игорь, Игорь… Надо спасать Прибор!», — пронеслась в голове мысль, и Воронцов бросился вверх по лестнице, перепрыгнул через труп контролировавшего, на ходу вытаскивая из кармана бронежилета светошумовую гранату.
Он в два прыжка преодолел лестничный пролет, отделявший его от площадки между первым и вторым этажами, выдернул чеку и закинул гранату на второй этаж, к дверям квартиры. Ухнуло, раздался пронзительно-оглушающий визг, полыхнуло так, что в глазах заплясали «зайчики», но Сергею нельзя было отвлекаться.
Он молнией проскочил последний пролет, и ещё на бегу, пригибаясь к ступенькам, выстрелил по двум замешкавшимся у открытой двери силуэтам.
На ходу подхватив валяющийся у одного из тел автомат, Воронцов влетел в квартиру, вихрем пронесся по комнатам, и на кухне его чуть не вырвало, когда он наткнулся на труп Элеоноры Тимофеевны, убитой выстрелом в затылок. Женщина лежала на полу, неловко подвернув руку, наброшенный на голое тело старый махровый халат распахнулся, а в добрых близоруких глазах застыл ужас… Воронцов прикрыл полой халата дряблое, старушечье тело, скрипнул зубами и выскочил из кухни.
Больше в квартире никого не было…
Сергей выглянул в окно пашутинской комнаты — трое человек, пригибаясь, бежали с разных сторон к центру двора, где одиноко лежал на снегу коричневый «дипломат». Медлить было нельзя, и Сергей, разбив тостым дырчатым кожухом ствола автомата неизвестной ему конструкции окно, закусив губу, начал поливать бегущих длинными очередями, и заставил всех людей во дворе буквально за пару секунд прижаться к земле, а потом — отползти назад!
