И столько было горечи, ярости и злости в этой диковенной песни, что притихли невольно гости, смолк «веселия глас», а Сергей почувствовал себя виноватым — не надо было трогать человека!
Парень, допев, ни на кого не глядя, сунул гитару своему соседу и молча, на ходу вытаскивая сигареты, вышел на улицу.
На секунду воцарило молчание, но свадьба есть свадьба — уже мгновение спустя запищал, а потом вдруг грянул всей своей мощью баян, гости засмеялись, снова установился «рабочий» застольный гомон, когда все говорят, но никто не слушает, а общее настроение и спиртное быстро выветрили из головы Сергея воспоминания о злой песни чернявого…
В разгар праздника Сергей вышел покурить на крыльцо и столкнулся там с бородатым Владимиром, тоже стоящим с сигаретой в руке. Сам Воронцов уже слегка захмелел, Владимир тоже был навеселе, и пока они курили, разговорились… Володя оказался прекрасным собеседником, умным, ироничным, имеющим на многие вещи свою, оригинальную точку зрения.
Говорили о разном, пока Сергей не спросил, что думает Владимир о «КИ»-клубах, о их назначении сейчас и в будущем.
— Знаешь, Сергей, я тебе так скажу! — Владимир закурил вторую сигарету, выпустил струю голубоватого дыма в морозных вечерний воздух: — «КИ»-клубы сейчас для людей вроде меня — единственная отдушина! С приходом новых времен старые связи разрушились — кто-то из бывших друзей стал «новым русским», кто-то спился, как говориться, «…иных уж нет, а те далече!». С новыми людьми сходиться в моем, к примеру, возрасте уже трудно, а в клубе я могу общаться, могу говорить с массой совершенно мне не занкомых, и от этого ещё более интересных людей! Вот что меня в первую очередь влечет туда!
— А как же идея всеобщей и повальной интеллектуации? — спросил Сергей, искоса глядя на Владимира.
— А, ты о программной речи Наставника? — улыбнулся тот: — Понимаешь, не все так буквально! Я вообще, честно говоря, считаю, что это все бред! Но они настроены достаточно серьезно, у них даже есть какие-то планы относительно использования достижений НТР для реализации своих планов…
— То есть? — не понял Воронцов.
— Ну, я сам толком не знаю, я не специалист в психологии и электронике, но как-то Наставник обмолвился, что если бы был создан такой аппарат, способный дистанционно влиять на человеческий мозг, разтормаживая в нем зоны, отвественные за интеллект, память, чувство прекрасного, то он бы посвятил всю свою жизнь тому, чтобы облучить все население России, и даже мира! Ну, понятно, бред, фантазии, высокие слова, пафос и так далее, поговорили и забыли… Но чем-то они действительно занимаются, у них есть какой-то Фонд, не то поддержки, не то возрождения отечественной науки, так они там работают по нескольким направлениям, я от клубовцев слышал. Что-то, связанное с наннотехнологиями, с химией, с лазерами и компьютерами. Так что, «КИ»-клубы — это не только теория и трепология, но и практика! Я, честно сказать, если бы мне предложили, сам бы пошел в какую-нибудь «шарашку», хоть за колючую проволоку, лишь бы была интересная работа!
— Но это же… нарушение этих… прав человека! — возмутился Воронцов: — Каждый должен сам, свободно выбирать, чем заниматься, и отстаивать свой выбор! И… добиваться его ре-ализации!
Владимир улыбнулся, развел руками:
— Для этого надо быть сильным, целеустремленным, как говориться, словом, борцом за свое счастье! Но не все же — борцы! Все равно, я думаю, все это только слова, и ничего больше! Слушай, пойдем в дом, холодно!
Свадебное застолье закончилось аж за полночь. Местные гости разошлись по домам, приезжих оставили ночевать — места в большом доме хватило всем. К концу веселья Сергей основательно набрался и проснувшись утром, смутно помнил не только финал гулянки, но и даже середину веселья.
Утром, закусив остатками вчерашнего изобилия, Воронцовы ещё раз поздравили молодых, наказали приезжать в гости, и отправились к платформе, ждать электричку.
Сергей чувствовал себя отвратительно, Катя только посмеивалась, глядя, как муж страдальчески возводит глаза к небу, сетуя на то, почему же он вчера так превысил свою норму…
По дороге домой Воронцов купил себе пару бутылок пива, и едва они переступили порог квартиры, выпил залпом одну и завалился спать, а проснулся уже вечером, когда за окнами стемнело.
Теперь, выспавшись, Сергей чувствовал себя значительно лучше, исчез противный звон в голове, перестали дрожать руки, и он поплелся на кухню, где Катя что-то готовила — перекусить.
Жена встретила Сергея ехидной улыбкой, однако без слов налила ему полную тарелку наваристого куриного супа с клецками. Воронцов поел и почувствовал себя совсем хорошо.
Вчером, лежа в постели, Воронцовы делились впечатлениями о свадьбе друзей. Катя откровенно завидовала молодоженам, Сергей только посмеивался, а про себя тоже думал: «Да уж, Борькина свадьба — это праздник на всю жизнь! А мы, когда женились, радовались, что ящик шампанского смогли достать!».
— Кать! — обратился он к жене: — А может, переженимся? Мы же официально с тобой ещё в разводе!
— Шутишь? — прищурилась Катя.
— Вполне серьезно! Давай сходим в загс и подадим заявление! Чтобы все было честь по чести!
— Да нас же там засмеют! Скажут, вы что, офанарели, молодые люди? Только полгода назад развелись, а теперь снова женитесь!
— Да наплевать, что они скажут! — Воронцов неожиданно для себя раскипятился, и приподнявшись на локте, посмотрел на жену:
— Вот сын у нас родиться, так что же, он будет безотцовщиной?
— Ну мы же вместе живем! Потом, как нибудь, поставим штамп, что мы женаты! И почему ты все время говоришь, что у нас будет сын? Я хочу дочурку!
Сергей махнул рукой, снова лег, и глядя в потолок, сказал:
— А заявление мы с тобой все же подадим, на следующей же неделе!
На том разговор и кончился, и уже засыпая, Воронцов вдруг отчетливо вспомнил свой вчерашний разговор с бородатым Владимиром, и его слова о том, что многие ученые готовы идти «в неволю», лишь бы их оградили от «прелестей» современного бытия.
«А не существуют ли подобные «шарашки» на самом деле?», — подумал вдруг Сергея: «И тогда, в Питере, те трое странных «психов»… Что же за таинственная организация — эти «КИ»-клубы или как там говорил Владимир — Фонд по поддрежки и возрождению? Получается, в нашей стране есть «микромир» ученых, пашущих неизвестно на кого, и все попытки вырваться, уйти из-под контроля заканчиваются для «добровольных» рабов от науки весьма плачевно? Да ну, бред какой-то! Пошуметь, поговорить, повозмущаться все эти интеллигентные зануды ещё могут, но чтобы организовать такое?! Нет, просто совпадение! Ерунда!».
С тем Сергей и заснул, а во сне ему привидился кошмар: бледный, как стена, Борис бежал куда-то по длинному коридору, а в руках его бился и кричал крохотный, окровавленный младенец, м Воронцов знал, что это его сын, и что если Борис не успеет передать ему ребенка, случиться что-то ужасное!
Сам Сергей стоял у лифтовой шахты, раненный в ногу, и не мог побежать на встречу Борису, а по коридору вслед за бегущим с ребенком на руках человеком уже катилось облако багрового, яростного пламени.
— Борька, быстрее! — закричал Воронцов, пытаясь сделать шаг на встречу другу, но ноги не шли, словно прикованные к полу, а пламя уже настигало Бориса, и он вытянул руки, пытаясь дотянуться, передать, спасти крошечное создание…
Воронцов резко, как от удара, проснулся, весь в холодном поту, с трудом распутал завернувшиеся в сбившуюся в простыню ноги, сел на кровати, очумело крутя головой.
«Во блин! Присниться же такая ахинея!», — прислушиваясь к бешено стучащему сердцу, подумал Сергей, посмотрел на мирно сопящую во сне жену, сходил на кухню, попил воды, вернулся, глянул на часы — половина четвертого, лег и снова уснул, на этот раз спал спокойно, без сновидений…
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
«Много неясного в странной стране…»
В.Высоцкий. Из песен к спектаклю «Алиса в стране чудес»
В понедельник ближе к вечеру неожиданно Воронцову позвонил Урусов. Голос у полковника был радостный, да и новости тоже. После того, как они поздоровались, Урусов с ходу обьявил:
— Ну что, Сергей Степанович, поздравляю вас, а вы поздравте нас! Одно, как говориться, дело делаем!
— Вы их поймали? — спросил Сергей, затаив дыхание.
— Ну, не совсем поймали… Но мы, мы — я имею в виду наш отдел и моих коллег! вышли на всю их… структуру, назовем это так, взяли все их оборудование, оружие, ну и нескольких человек…, к сожалению, м-м-м… не живых! Ну, что-то я разговорился, да ещё по телефону! Значит, так! Сегодня вечером мы вернем всех сотрудников института их семьям, а завтра — нормальный рабочий день, так что ваш Пашутин будет ждать утром, как обычно! Ну, все, до свидания, желаю удачи!
