«И еще у воров-карманников», – подумал Сиверов, делая несколько шагов по направлению к мужчине, похожему на Леннона.
Карманник быстро огляделся вокруг. Это был взгляд профессионала, ничего не пропускающего, все видящего, не оставляющего без внимания ни малейшей подозрительной детали, ни одного движения.
«Ну, давай же, не тяни! Быстрее! Я хочу увидеть финал. Действуй».
И карманник, словно услышав пожелание Глеба, принялся за дело. Сиверов и не заметил, когда именно в руках у вора появилась остро отточенная монета. Но когда щипач буквально налетел на свою жертву, столкнувшись с ней, Глеб увидел, как левая рука карманника сделала короткое и быстрое движение сверху вниз, раскроив коричневый портфель точно по одной из складок в торце.
«Ух ты, как лихо! Хирургом бы тебе работать».
Глеб был так увлечен, что если бы сейчас кто-нибудь пожелал вытащить у него самого из кармана перчатки, это удалось бы без труда – не понадобилось бы даже овладевать профессией щипача. Глеб увидел, как длинные, бледные, словно перепачканные мелом, пальцы карманника скользнули в щель, прорезанную монетой.
И вся кисть его левой руки, узкая и плоская – нет, не как высушенная вобла, а как живая, только что снятая с крючка, трепещущая и упругая рыбина, – исчезла в портфеле. И буквально через секунду появилась с черным бумажником.
Щипач тут же опустил голову, закашлялся, прижал руки к груди, и бумажник исчез во внутреннем кармане его вельветовой куртки. Руки опустились, кашель прекратился.
А длинноволосый зевака, поблескивая темными стеклами очков, брел по Арбату дальше, безуспешно пытаясь отыскать кого-то.
"Может, помочь бедолаге? Может, задержать карманника? Нет, не надо, – подсказал Глебу внутренний голос, – это не твоя работа, не твои проблемы. Пусть подобными субъектами занимаются специалисты из МУРа.
А тебе, между прочим, Глеб Петрович, пора найти такси, уже пришло время ехать в Замоскворечье на встречу с генералом Потапчуком. Кстати, а где наш герой, где виртуоз, который только что стащил бумажник?"
Карманника не было. Он словно растворился в воздухе, хотя еще три секунды назад стоял посреди Арбата, прикуривая сигарету.
"Вот так надо работать, Глеб Петрович! Вот так появляться, а самое главное, так же неожиданно исчезать.
А то с тобой что-то в последнее время происходит, и ты чуть не напоролся на неприятности. Учись! Ходи по улицам и учись. Учись ловкости у воров, учись зоркости у художников, учись хитрости у торговцев. Век живи, век учись. И не думай, что есть предел совершенству".
Сиверов обогнал ротозея с коричневым портфелем на плече, который еще не обнаружил пропажи, и сочувственно усмехнулся ему.
"Вот, наверное, расстроится, когда увидит, что у него вытащили портмоне!
Но, наверное, расстроится не столько из-за портмоне, сколько из-за того, что ему порезали портфель, испортили вещь. Ведь если бы у него просто украли деньги, это было бы одно дело, а так его оскорбили, плюнули, можно сказать, в стекла очков, разрезав портфель".
Глеб выбрался к ресторану «Прага» и увидел такси.
Он небрежно махнул сложенным зонтиком. Автомобиль, взвизгнув тормозами, замер около него. Сиверов открыл дверцу и уселся рядом с водителем.
– Куда едем? – сразу же оценив платежеспособность пассажира, осведомился немолодой водитель в кожаной кепке и дешевой куртке.
– Поехали, скажу по дороге. Главное, выбраться поскорее отсюда. Мне чертовски здесь надоело.
– Мне тоже это место не нравится. Правда, клиенты здесь всегда хорошие.
Вываливают из ресторана, и каждый при деньгах.
– Кому что, – сказал Глеб, вспомнив сценку, только что увиденную на Арбате.
Поколесив по городу минут пятьдесят, постоянно меняя направление, Глеб убедился, что слежки за ним нет. Это его обрадовало и одновременно насторожило.
«Профессионалы-то они профессионалы, но вот меня упустили. Ну да ладно, черт с ними! Выходит, не такие уж они лихие профессионалы, как о них рассказывают в телевизионных программах и пишут продажные журналисты в бульварных газетах. Стоило лишь погасить свет в переходе и сменить одежду, на что у меня ушло всего полминуты, как они потеряли меня, не ожидая подобной прыти и сноровки».
Таксист был явно поражен тем, как вел себя его респектабельный пассажир.
Сиверов отдавал короткие указания:
– Здесь свернешь в переулок.
– Там переулок перекопан!
– Нет, не перекопан. Давай сворачивай, вчера его засыпали.
И всякий раз пассажир оказывался прав, будто он заранее проехал весь маршрут.
Глеб взглянул в ветровое стекло, затем в зеркало заднего вида. Светофор на перекрестке, до которого было метров четыреста, горел красным. И Сиверов машинально прикинул, что, пока загорится зеленый, пройдет еще ровно тридцать секунд.
– У светофора остановишься, – коротко бросил он водителю, вынимая из кармана портмоне и кладя на приборную панель две крупные купюры.
Таксист затормозил, уйдя вправо, и Глеб, пожелав счастливого пути, вылез из машины. Водитель сунул деньги в карман, довольно улыбнулся и хотел взглянуть еще раз на столь щедрого пассажира. Но тот уже бесследно исчез. Причем, что удивительно, на перекрестке и на улице было очень мало пешеходов, а ближайшие дома отстояли метров на сто-сто пятьдесят от дороги.
– Ничего себе! – выдохнул водитель, беря пачку сигарет. – Странно, куда он мог деться? Не в канализационный же люк провалился?
Глава 15
Глеб вошел в подворотню. Затем резко обернулся.
За ним – никого. Сунув правую руку в карман, он нащупал пачку сигарет, на дне которой покоился загадочный блестящий цилиндр-капсула без какой-либо маркировки.
Через три минуты Глеб уже входил в подъезд двухэтажного дома. Именно здесь он назначил встречу генералу Потапчуку. Сиверов поднялся на площадку, двигаясь, как тень, бесшумно. Его английские ботинки не скрипели и даже не шуршали по истертым бетонным ступеням.
Он остановился у двери и, положив палец на кнопку звонка, дважды коротко нажал. Звонок внутри квартиры ответил еле слышной трелью. Двойная дверь надежно скрывала все то, что происходило за ней. Глеб даже не услышал шагов генерала Потапчука, когда тот вышел в прихожую, чтобы впустить гостя.
Едва Сиверов переступил порог, как генерал Потапчук протянул руку, и мужчины обменялись рукопожатиями. Генерал осмотрел Глеба: таким он его еще никогда не видел. Шикарное пальто, отличные ботинки, шляпа с шелковой лентой, зонт в руке, перстень на пальце и очки с немного затемненными стеклами в тонкой золотой оправе. Такой человек не может бежать, спешить, суетиться, он передвигается с достоинством и спокойствием, которые ощущаются в каждом движении.
– Богатым будете, Глеб Петрович: я вас едва узнал.
Маскарад, да и только.
– Не для вас старался.
– Даже голос, и тот другой.
– Но все же узнали?
– Потому что знал, это вы.
Генерал предложил Сиверову раздеться и пройти в большую комнату.
– А я как раз, Глеб Петрович, приготовил кофе.
– Кофе, небось, из моих запасов?
– Конечно, из ваших, – усмехнулся Потапчук, расставляя на столе чашки и кофейник. – Рад, что вы живы и здоровы.
– Я тоже этому несказанно рад, хотя возможность погибнуть мне представилась просто замечательная.
И сразу же хочу задать страшно интересующий меня вопрос: кто те люди в гостинице, от которых я едва унес ноги, а одному прострелил руку? Что же вы меня не предупредили?
– Думаю, Глеб Петрович, вы понимаете – я не хотел вас подставить. Я узнал о существовании этих людей только после инцидента.
– Так все же, генерал, кто они?
– А вы как думаете? – Потапчук пристально, так, как обычно смотрит следователь на допрашиваемого, взглянул на Сиверова, Глебу стало слегка не по себе от этого проницательного взгляда.
– Я думаю, это люди из охраны президента, – тихо сказал Глеб.
– Да. Потому-то об их действиях даже мне, одному из руководителей ФСБ, не было ничего известно. Веселого в этом мало, если охрана начинает заниматься не своим делом.
– Они охраняли Иванова или охотились за ним?
Генерал Потапчук пожал плечами:
– Честно говоря, именно над этим вопросом я сейчас и размышляю. Для меня это такая же загадка, как и для вас. Если не большая.
– А вам не кажется, генерал, что они охотились за мной?
– Значит, они плохие охотники, – задумчиво проговорил Потапчук, – раз вы сидите рядом со мной и мы пытаемся рассуждать, что произошло и что могло произойти.
– Скажу без ложной скромности: просто эти хваленые президентские телохранители, которые тренируются по двадцать часов в сутки, не такие мастера своего дела, как я.
– Да, не такие. У них, скорее всего, маловато практического опыта. Но в то, что они верны своему хозяину, поверьте… – последнюю фразу генерал произнес как-то грустно.
