— Пожалуй, я готов выслушать ваше предложение.
Взмах длинных ресниц, и женщина взяла себя в руки.
— Я ничего не знаю о тайне, на которую вы намекаете, — проговорила она сухим, деловым тоном. — Но письмо я хранила полтора года, поэтому считаю, что заработала… Судя по вашему поведению, речь идет о сокровищах. Скажем, я рассчитываю на одну двадцатую долю от всего, что вам удастся в конечном счете раздобыть. Это если вы собираетесь делить их между всеми членами команды. Если же в ваши намерения таковое распределение не входит, тогда я согласна на пятую часть. Остальным можете распоряжаться, как вам вздумается.
Ее наглость поразила Холфорда до такой степени, что он лишился дара речи. Если бы Рэнсом услышал, что предложила Лоретта, он убил бы ее на месте: именно ему приходилось делить награбленное пиратами добро и разбираться с теми, кто посчитал себя несправедливо обиженными при разделе добычи. Иногда ему удавалось унять недовольных словом, но куда чаще приходилось действовать силой.
Рэнсом, будучи по натуре человеком удивительно алчным и скупым, очень ревностно исполнял свой долг, поэтому всякое с его точки зрения несправедливое обвинение в махинациях и бесчестности рассматривал как личное оскорбление. Окажись на месте Лоретты кто-то другой, Холфорд и сам не стал бы церемониться, но чары Лоретты были весьма действенны, и он просто рассмеялся.
— Мэм, но это же никуда не годится! На борту «Нимфы» почти шестьдесят душ. Моим людям предстоит рисковать головой и здоровьем, чтобы отыскать сокровище, и если вам будет выделена одна двадцатая, обязательно найдутся недовольные… Вы не находите это несправедливым?
— Отнюдь. — Лоретта снисходительно улыбнулась. — Все весьма просто, мистер Холфорд: без меня вы не получите вообще ни-че-го.
— Не получим? А если письмо сейчас найдут?
Она взмахнула рукой:
— Ищите на здоровье…
Наверху затрещали доски — пираты отрывали половицы. Холфорд подошел к креслу, в котором сидела Лоретта, наклонился и пристально посмотрел ей в глаза. Женщина выдержала его взгляд, не дрогнув. «Что она скрывает? — подумал Холфорд. — Может, нет никакого письма? Может, оно давно сожжено и развеяно по ветру, а все сведения хранятся только в ее памяти?»
— Вы колдунья, — пробормотал он, продолжая разглядывать благородное лицо, изящную шею, волнительное декольте.
Лоретта обладала гораздо более красивой фигурой, чем большинство женщин, с которыми ему приходилось иметь дело. Ее пышная грудь удивительно гармонично сочеталась с тонкой, затянутой корсетом талией, округлыми бедрами и длинными ногами.
— Вы — Вивиана, — галантно произнес Холфорд. — Если мы еще немного поговорим, я добровольно спущу флаг, поэтому лучше молчите.
Она лукаво улыбнулась и взмахнула длинными ресницами в знак согласия.
— Фрэнсис! — раздался голос Билла Рэнсома. — Нашли!
Квартирмейстер спускался по лестнице, размахивая зажатым в руке листком бумаги, словно это был сорванный с мачты флаг противника. Холфорд, целиком во власти предвкушения, ненадолго перестал следить за Лореттой; когда же он вновь на нее взглянул, перемена в лице женщины показалась ему подозрительной.
Она что-то скрывала, и это не был страх потерять столь важную бумагу.
— Дай его мне, Билл, — потребовал Холфорд.
Рэнсом медлил.
«Власть пиратского капитана не беспредельна, — когда-то говорил Джон Руби человеку, которого считал своим приятелем. — Она начинается с мятежа и им же заканчивается». Сейчас Холфорд вспомнил его слова и понял, что вплотную подошел к опасной черте. Рэнсом знал о Золотом городе, поэтому его мысли угадать было совсем нетрудно: когда держишь в руках ключ к несметным сокровищам, человек, который подсказал тебе правильный путь, превращается в злейшего врага.
— Билл, дай сюда письмо, живо! — приказал капитан твердым голосом.
Главное — не показывать страха. Год под начальством Холфорда все-таки не прошел даром — квартирмейстер повиновался, хоть и с неохотой. Отогнав прочь мысли о том, что должно было произойти в скором времени, если только не принять меры, капитан «Нимфы» развернул сложенный вчетверо листок бумаги, потрепанный и пожелтевший от времени. Сейчас он узнает, сейчас он приблизится на шаг, нет, на сто шагов! — к своей мечте, к Золотому городу Генри Дэвиса.
Холфорд начал читать письмо Гринсэйла, и благоговейный трепет, охвативший все его существо, сменился изумлением. Следующим чувством, которое им овладело, стало недоумение, а последней пришла холодная ярость.
— Будь я проклят! — крикнул капитан.
Он должен был это предугадать…
— Что там? — нетерпеливо спросил Рэнсом. — Ну же, не томи душу, Фрэнсис!
— Шифр, — сказал Холфорд изменившимся голосом. — Оно зашифровано.
Уголки рта Лоретты еле заметно дрогнули в ироничной улыбке.
Рэнсом подскочил к Холфорду, заглянул через плечо — квартирмейстер читал по слогам, однако ему хватило секунды, чтобы увидеть последовательность букв, лишенную малейшего проблеска смысла, — и сразу же ринулся к Лоретте с глухим рычанием. Холфорду и в голову не пришло его останавливать. Рэнсом выдернул женщину из кресла и прижал к стене. Одна его рука сжимала горло Лоретты, а другая шарила по ее груди.
— Капитан с тобой беседовал, — проговорил он, плотоядно ухмыляясь, — а я болтать не мастак, я дело делать люблю. Молчишь? Ну-ну, молчи. Нас много… Когда мы с тобой вдосталь позабавимся, глядишь, тебе захочется что-нибудь сказать… — Лоретта попыталась ударить пирата, но он поймал ее руку и, внимательно разглядывая изящную ладонь с длинными тонкими пальцами, продолжил: — А если ты и тогда будешь молчать, мы развяжем тебе язык. Знаешь, как это делается? Сначала я возьму клещи и буду выдирать твои ноготки один за другим…
Тут женщина, изловчившись, пнула своего мучителя в пах коленом. Удар попал в цель, и Рэнсом на миг ослабил хватку; этого хватило, чтобы Лоретта вырвалась и отскочила. Однако серебряная цепочка осталась в руках Рэнсома.
То, что на этой цепочке висело, упало на пол и покатилось к ногам Холфорда.
Это был не медальон, как он предположил немногим ранее, а шестигранная серебряная палочка длиной в два дюйма, покрытая красивым, но бессмысленным узором. Украшение Лоретты было очень странным, раньше Холфорду не приходилось видеть подобного, и, судя по любопытству, отразившемуся на лицах остальных пиратов, им тоже. Он вертел необычную штуковину в пальцах, вспоминал, как Лоретта все время хотела ее потрогать, и чувствовал, что разгадка тайны Золотого города где-то очень близко.
