Тем более что одновременно с объективным процессом попрания социалистических идеалов и духовных ценностей как в мире, так и в КНР, пекинскими властями были сняты ограничения с процесса возрождения конфуцианских традиций и обрядов. Конфуцианцы поклоняются предкам. В настоящее время традиция почитания предков и патриархальных нравов в Китае восстанавливается. При Мао культ предков и многое другое было зачислено в разряд феодальных пережитков. После прихода КПК к власти храмы предков были закрыты, а церемонии поклонения предкам запрещены. С конца 80-х годов положение стало меняться: было разрешено проводить в храмах предков торжественные церемонии, все храмовые здания, ранее использовавшиеся не по назначению, были возвращены прежним владельцам, стали восстанавливаться родословные кланов. Наиболее активно этот процесс идет в деревне, где живет большинство населения и где наиболее сильны корни китайской культуры. Но заметить это можно и в Пекине: на углу бывшей "антиревизионистской улицы" перед главными воротами посольства России с начала 90-х годов восстановлена и действует довольно убогая по западным меркам традиционная китайская чайная при почти развалившемся конфуцианском храме.
М<итай — тихоокеанская страна, и одной из специфик, о которой нельзя не упомянуть, было открытие в 1984 году для внешнего мира четырнадцати прибрежных портовых городов. В этих городах были выделены площади земли, названные зонами экономического и технического развития, в пределах которых был введен привлекательный для инвестиций режим льгот по налогам, сборам и пошлинам. Для иллюстрации результатов обустройства этих точек роста расскажу о географически самом близком к России открытом для внешнего мира городе Далянь, четвертом по грузообороту морском торговом порте КНР.
Начнем с того, что Далянь и находящийся рядом Люй-шунь — это города русской славы Дальний и Порт-Артур. Из боевой летописи защиты морских крепостей порт-артурская эпопея сравнима лишь с обороной Севастополя. Порт-Артур около года держался совершенно отрезанный японцами от основных русских сил. Дальний, как и Харбин, был основан при строительстве Китайско-Восточной железной дороги 100 лет назад в 1898 году русскими. КВЖД — часть Великой транссибирской магистрали, связывала Читу с Владивостоком. Ответвление дороги от Харбина до Порт-Артура и Дальнего называлось Южно-Маньчжурской железной дорогой. На Дальнем Востоке России, как в Царстве Польском и на Кавказе, было наместничество, и резиденция Наместника Русского царя долгие годы была не во Владивостоке, а именно в Дальнем.
Дальний был крайним форпостом Российской и Советской империи на Тихом океане. Железная дорога, военно-морская база-и коммерческий порт в Дальнем лишь в 1950-52 гг. были переданы Сталиным китайцам. Уход русских из Дальнего с передачей китайцам всего недвижимого хозяйства, оборудования и советских промышленных технологий был символом доверия и бескорыстной помощи старшего брата социалистическому младшему брату. И не случайно центральная площадь города до 1994 года носила имя Сталина, а до 1998 г. на ней еще стоял памятник советским воинам-освободителям Даляня от японской оккупации. С начала реформ китайские власти последовательно вытесняли из Даляня и благую память о русских, и преподавание русского языка школьникам и студентам, и русское торгово-экономическое присутствие. Площадь Сталина была переименована, а памятник перенесен с главной площади на далекое кладбище. Зато огромный японский обелиск на господствующей над Люйшунем горе никто и никуда не переносил. Для нынешней китайской молодежи этот обелиск символизирует не только победу японцев над русскими в 1905 году, но и нынешнюю победу японского производственного капитала, почти напрочь вытеснившего в современной экономической зоне Далянь советскую промышленную технологию времен дружбы. Далянь сорок лет (1905–1945 гг.) был оккупирован японцами. Восемь лет, с 1937 по 1945 год, китайцы вели войну Сопротивления против японцев. Унижение от Японии китайцами не забыто, но развитие Даляня в последние 20 лет осуществлялось главным образом за счет успешно привлеченных японских денег. И новый контейнерный терминал в даляньском порту ориентирован вовсе не на Россию, но на Японию, и обслуживает порт в основном этот грузопоток. Нынешний Далянь на полученную от японцев "взятку" превращен китайцами в красивый и богатый город с современной технологией хозяйства, своего рода северный Гонконг.
Историю с переименованиями и памятниками я привожу здесь для иллюстрации нынешней геополитической реальности. О том, что в 1898 году Харбин и Дальний основали русские, в 2000 году уже мало кто помнит. Японская же электроника и автомобили сегодня настолько привычны, что "рядовой россиянин", побывавший в Китае, их в качестве каких-то особенностей иностранного присутствия даже не замечает.
Гонконг и Сингапур
Если задаться вопросом, как будет выглядеть социализм с китайской спецификой тогда, когда цели реформ будут достигнуты, то для меня ответ очевиден: китайское общество на материке в городах будет похоже на нынешние Гонконг и Сингапур. Гонконг и Сингапур можно рассматривать как модель развития Китая, имеющего громадное тихоокеанское побережье и все экономические выгоды морской державы. Ориентиры благополучия с приоритетом богатства и тут и там единые, конфуцианские. Точное копирование — исконно китайская черта, определяемая конкретностью иероглифического мышления. А копировать и перенимать знания и навыки от своих же китайцев, достигших в Гонконге и Сингапуре зримого богатства при сохранении гармонии и добродетели куда легче, чем от иностранцев. Гонконгские и сингапурские китайцы, конечно, отличаются от материковых, но лишь тем, что поднявшись на высокий уровень потребления, они научились культуре потребления, вот и все.
В 1995-99 годах в Гонконге и Сингапуре я бывал по делам довольно часто. Летал я туда главным образом как "присяжный инспектор" на передачу груза в порту при морских перевозках. И в Гонконге и в Сингапуре перво-наперво впечатляет стремительный темп жизни, всеобщая работоспособность, динамичность торговли, экономическая активность и целеустремленность. Кубические формы причудливых небоскребов и металлическое свечение отделки и подсветки серебристых, золотистых, стальных, голубоватых и даже зеленоватых громадин деловых зданий банков, компаний и шикарных отелей восхищают мистическим величием делового размаха. "Каменные джунгли" жилых кварталов высотных домов, кое-где со свисающими "лианами" канализационных и водопроводных труб, проложенных по стенам снаружи, запутанных пешеходных проходов, переходов и автомобильных развязок в разных уровнях подавляют узостью пространства. Но особенно, если смотреть со стороны моря, поражает обилие судов не рейде и необъятность контейнерных терминалов. Движение же судов в проливах столь интенсивно, что на мысль приходит аналогия с оживленным городским проспектом. Длинные громадины танкеров, многоярусные контейнеровозы, разнокалиберные сухогрузы. Иногда роскошные лайнеры и грозные военные корабли. Черное, красное, зеленое разноцветье. На бескрайней синеве моря сверкающая белизна, язвящая ржавчина или грязная серость вереницы судов не оставляют взору свободного от них места. Морской транспорт и его дешевизна по сравнению с сухопутным — вот где, наверное, корень благополучия этих островных мегаполисов, занятых реэкспортом и валютно-финансовыми операциями на перекрестках мировых торговых путей. Общее же впечатление от тамошнего общества — образец современного конфуцианства, построенный китайскими эмигрантами на британском колониальном фундаменте. Сингапур — пример китайской экспансии XX века, когда китайские кули, бежавшие с материка в начале века, за несколько поколений поглотили остров и создали на нем китайское государство. В организации общества, быте и нравах — строгая система подчинения. В национальном плане китайцы старшие, а некитайские меньшинства — младшие. Общественная мораль возведена в ранг установленного порядка, который поддерживается государством мерами строгого принуждения. Особенно в Сингапуре — все мало-мальски антиобщественные проявления слабостей личности запрещены и безжалостно караются. Порядок и чистота, как необходимая организация жизни коллектива, наглядно торжествуют над свободою проявления инстинктов, самобытности и своеобразия индивидов. Жизненный уровень весьма высок, как по общемировым, так и, в особенности, по меркам ближайших азиатских соседей из стран АСЕАН, но и жизнь дорогая. Технический прогресс заметен на каждом шагу. Цель и критерий азиатского успеха в жизни — роскошь — просто бросается в глаза. Наблюдения позволяют думать, что дорогие автомобили: "мерседесы", "порше", "феррари" и прочие составляют большую часть автомобильного парка. Не редкость на дороге даже шикарные "бэнтли" и "роллс-ройсы". Скорость — норма жизни, и в качестве такси используются трехлитровые "тойоты", которые по объему двигателя в других местах числятся машинами представительского класса. Жилье богато, просторно, кондиционировано, блистает полированным мрамором и гранитом, сверкает металлом. Задыхающиеся от жары и влажности многоэтажки с тусклым неоновым светом, многоярусными нарами и застиранным бельем на веревках, что еще не редкость в Гонконге, — в Сингапуре, наверное, тоже есть, но в глаза уже не бросаются. Досуг устремлен в развлечения, но не в развитие. Главным местом развлечения для широких масс выступают огромные торговые центры. Жители целыми семьями с детьми, толпами, слоняются по этажам, и такое впечатление, что в выходные весь день напролет глазеют на товары, что-то покупают, здесь же и едят. Китайцы очень азартны, и развлечение для богатых — казино. Но поскольку в Сингапуре все запрещено, то выход такой: казино работают на пассажирских лайнерах, а игра начинается после выхода в море (оффшор). Гонконгцы с теми же целями выезжают через залив в Макао. Досуг китайцев на материке все же больше в ресторане, чем в магазине. Еда — главная ценность китайской цивилизации, и показатель богатства на материке — это состав заказанных в ресторане блюд. А досуг такой же: мацзян, карты, баня с массажем. В Гонконге и Сингапуре для массового китайца главное развлечение — уже магазин. Еда куда менее изысканна и разнообразна, чем на материке, и куда более дорогая. Наверное потому, что подавляющее большинство продуктов импортируется. Потребление товаров выдвинуто на первый план, а это от Запада. И еда внедряется быстрая, что не по-китайски, так как вкус и хуже, и однообразнее. В Сингапуре бросается в глаза почти полное внешнее отсутствие иероглифов. Указатели, основные вывески и надписи, реклама — сплошь на английском. Размышляя над причиной такой антииероглифической практики насквозь китайского государства я пришел к мысли, что, внешне избегая иероглифов, Сингапур преодолевает центростремительность китайской цивилизации, в официальной части подчеркнуто изъясняясь по-английски, заглушает голос крови и зов китайского сердца, сохраняет внешнюю самостоятельность. Избегая иероглифов, власти по умолчанию хотят преодолеть конкретное в мышлении и елико возможно для китайца абстрагироваться по-западному. Выпятить индивидуальность личности перед принадлежностью к клану. Этой цели служат и европейские имена при китайских фамилиях типа Дэни Вунг или Урсула Им (в китайских именах фамильный иероглиф стоит впереди имени собственного). Я видел католический храм в Сингапуре во время воскресной службы. Собор был заполнен до отказа, что говорит о проникновении западных ценностей в китайскую душу. И если богатство — это исконно китайский ориентир, то смиренное покаяние, очищение совести, наказание самого себя и завет с Богом об исправлении жизни — это то, чего у китайцев на материке я не замечал.
