Вот так все и обстояло в тот день. И, вроде бы, ничего особенного не произошло, а надо же! Тот вместительный отрезок времени (с учетом пространства и впечатлений) остался в памяти как большой кусок радости. Ведь на одни и те же вещи смотришь по-разному, важно откуда смотришь: вблизи или издалека.
…О том, как мы отдыхали у моря — отдельная история, но мало подходящая к этим рассказам, поскольку она не имеет отношения к автоделу — так получилось, потому что мы сняли комнату в местечке, где не было ни кемпингов, ни автостоянок и три недели «Ослик» простоял во дворе дома, а я общался с отдыхающими, далекими от всякой техники. Поэтому здесь будет уместней дополнить «Ночных гонщиков» очерками, напрямую связанными с автоделом.
Сразу предупреждаю читателя — некоторые факты в «гонщиках» и очерках не совпадают (особенно моя женитьба). Надеюсь, читатель догадается, где я напридумывал, а где истинное положение вещей.
Под горячими лучами полуденного солнца, или Под пасмурным небом и проливным дождем
(некоторые размышления про автодело с несколькими вариантами, из которых читатель может выбрать то, что ему ближе по наклонностям)
Ю. Монетову
Владельцев собственного транспорта в нашем Отечестве можно пересчитать по пальцам — жалкая горстка людей. А поскольку большинство у нас — народ темный и его раздражают чужие успехи, эта горстка вызывает зависть, холодную или горячую, в зависимости от характера. Кое-кто из темного большинства испытывает злобную радость, когда видит, как несчастный автомобилист возится под капотом, не в силах починить свой агрегат; а уж если заметит аварию, готов потирать руки — так им и надо! Раскатались богатеи! А мы толкаемся в общественном транспорте.
К счастью, в нашем Отечестве есть светлое меньшинство, которое чистосердечно восхищается успехами других. Определенная разновидность этого меньшинства — любители техники, заметив, что владелец легковушки копается в своем сокровище, готовы прийти на помощь, а если узнают, что у кого-то машину помяли или вообще угнали, искренне огорчаются. На угонах стоит задержаться.
Я знал людей, которые полжизни копили деньги на машину и полгода стояли в очереди, чтобы ее купить, а когда купили, радовались как дети. Какой-нибудь «Запорожец» или подержанный «Москвич» (как вам угодно), простецкое средство передвижения становилось для них всем смыслом жизни; машина не только объединяла, делала счастливыми членов семьи, но и примиряла во время ссор — ведь в любой момент они могли в нее забраться с детьми и стариками, прихватив собаку или кошку (кого вы больше любите, можете взять обоих) и катануть куда-нибудь за город, к реке или в лес (что вам больше нравится), а на природе, как подмечено, выветриваются все обиды. А если семья еще имела крохотный летний домик на клочке земли в четыре с половиной сотки (в свое время именно по столько и давали, видимо специально, чтобы в случае пожара, поселок сметало полностью — и это при наших пространствах!).
Так вот, если еще имелась такого рода частная собственность, то машина была не просто удобством, она была необходимостью. Ну как, скажите мне, добираться до участка с детьми и стариками, а им прежде всего и необходим чистый воздух? Ко всему, в метро с собаками не пускают (кошку можно спрятать), добираться с рюкзаками, газовыми баллонами на метро и электричках тяжеловато; по субботам в электричках придется стоять в проходах или тамбуре (здесь уж выбирать не придется, куда втиснитесь), а ехать не меньше часа (участки давали не близко). И каково с поклажей топать от станции километров пять-семь? Придешь, ноги гудят, весь взмок — какой уж тут отдых, успеть бы до воскресенья прийти в себя.
А на машине — вставил ключ и покатил, да еще взял сопутствующие вещи и загрузил на багажник стройматериал для ремонта или постройки террасы, веранды, сарая, душа (не знаю, чему вы отдаете предпочтение), а если имеешь отзывчивое сердце, можно захватить тяжести соседей по даче из тех, у кого нет личного транспорта, а при случае и подбросить их. Или пригласить приятеля распить бутылочку на природе, или приятельницу, чтобы хорошо провести время (не знаю ваших пристрастий). А без машины садовые участки превращаются в участки мучений.
Если нет участка, летом можно всей семьей отправиться к морю или в горы или к родственникам в другую область (опять-таки на ваше усмотрение). Сидишь за баранкой на мягком сиденье, наматываешь километры, обдувает ветерок, слушаешь музыку, любуешься пейзажами по обе стороны дороги, делишься впечатлениями со своими пассажирами. А поделиться есть чем — пейзажи меняются, точно декорации, и все на огромном пространстве.
А сколько незапланированных встреч на бензозаправках, в столовых, на диких, неорганизованных стоянках и вполне приличных мотелях (по вашему желанию). Это ли не замечательная жизнь: мчать через города и поселки и останавливаться, где вздумается?! Да что там говорить! Вместе с машиной приобретаешь чувство независимости и свободы — самую высшую ценность в жизни… И вдруг этой ценности семья лишается. В один прекрасный или отвратительный день (смотрите заглавие очерка и выбирайте погоду сами) какие-нибудь подонки ее угоняют или полностью раздевают, оставляя один скелет…
Угоны у нас — явление любопытное. В девяноста случаях из ста машину не находят. А если находят, похитителей с богом отпускают, ведь они недоуменно пожимая плечами или нахально улыбаясь (в меру своей испорченности — как вы понимаете), говорят: «Взяли покататься». А как известно, в наших законах нет статьи наказания за угон машины. По-моему, это издевательство над автомобилистами. Дикие законы в нашем мощном Отечестве. Вернее, отсутствие мощных законов в нашем диком Отечестве. А что стоило ввести крепкое наказание за угон машины, устроить пару показательных процессов и посадить за решетку угонщиков в назидание другим. Наверняка у многих отпала бы охота покушаться на чужое.
У нас строят свободное гуманное общество, но такое общество можно строить со светлым большинством, с темным такое строительство приводит к хаосу и насилию. Темное большинство понимает только штраф или кнут, или тюрьму (выбирайте сами по наклонностям и степени гнева на этот счет).
Я мечтал о машине с детства, так же, как и о светлом будущем, которое нам вдалбливали в голову, но эта последняя мечта представлялась связкой воздушных шаров, а мечта о машине — вполне конкретной, как некий железный конь. Эту мечту я смог осуществить в двадцать пять или двадцать шесть лет, точно не помню. Мне было все равно, какую иметь машину, лишь бы она двигалась; тогда я еще не представлял, что меня ждет; я был еще непрактичный, немыслящий, недальновидный. Теперь-то я почтенный старец и все эти определения ко мне подходят без частицы «не». Единственно, что мне досаждает, это некоторая забывчивость, но вернусь в свою юность.
Целый год я откладывал деньги с зарплаты, сидел на хлебе, картошке и воде, затем несколько месяцев отмечался в очереди на подержанную машину в комиссионном магазине, наконец очередь подошла и мне предложили на выбор три довольно разбитые колымаги, правда все на ходу. Все три превышали сумму, которую я накопил. Выручили приятели из очень светлого меньшинства — они, не поморщившись, одолжили деньги, и я стал владельцем «Москвича». Мое сердце ликовало, я готов был целовать свою малолитражку.
Для начала объездил всех знакомых (разумеется, прежде всего самых светлых), покатал их по городу, похвастался, каким «чудом техники» будет машина, когда ее отделаю: поставлю радиоприемник, вентилятор, на зеркало повешу другие искушества: череп, голую женщину или зверюшку (повесьте что хотите и, кстати, всю машину можете раскрасить как угодно, но только внутри, снаружи за всякую живопись ГАИ быстро намнет бока). Вечером я подогнал машину к дому, сел перед окном и любовался своим сокровищем, пока не слиплись глаза.
А утром обнаружил — какие-то хулиганы или завистники проткнули покрышку, разбили лобовое стекло, а может быть, боковое, и вскрыли машину и ножом вспороли сиденья — за давностью времени, точно не помню (вы представьте любой вариант, в конце концов это не так и важно, для очерка это не имеет никакого значения), но что я помню точно — гвоздем на крыле было процарапано: «Гад!». Кто это сделал, ума не приложу; у меня не было врагов, я со всеми имел хорошие отношения. Постояв в раздумье, я сказал сам себе: «Глаза боятся, а руки делают», снял колесо и заклеил камеру, и поехал в авторемонтную станцию.
На станции меня встретили хамством. Водителей «Волг» и иномарок встречали по-лакейски, а таких, как я, хамски. Мне грубо заявили:
— Стекол нет, а на покраску очередь, жди месяц.
Потом ребята из мастерских сказали, если дам «на лапу», стекло найдут и покрасят за три дня, максимум за пять, смотря сколько будет в «лапе».
