Но теперь Он в безопасности, ведь участковый заживо похоронен в этой пещере. Правда, еще двое оказались запертыми здесь, но это не имеет никакого значения. Лес рубят — щепки летят!
Он перенесся сознанием из временного тела в постоянное. И открыл глаза уже дома.
— Ну? — спросила Она. — Теперь-то удалось?
Все еще обессиленный после перемещения между телами, Он молча кивнул.
— Вот и славно. Теперь можно будет спокойно завершить то, что начали. Осталось всего две. И одну я уже тебе нашла. Пока отдыхай и набирайся сил. А завтра — продолжим, — Она скупо улыбнулась тонкими губами и вышла из комнаты.
1 октября,02.35, озеро Белое
— Иннокентий, ты чего? — строго прикрикнул на Кешу лейтенант.
— Все, Семен, приплыли! — скорбно ответил из своей ниши копатель. — Дальше только камень. Везде — камень!
И в качестве иллюстрации к своему заявлению ударил несколько раз лопатой. Послышался противный скрежет металла по камню.
Семен сорвался с места и подбежал к Кешке. Я тоже.
— Что, нигде не пробиться? — лейтенант отобрал лопату и принялся с размаху бить ею по стенам выкопанной ниши.
Лопата скребла по камню и высекала искры. Копать было больше негде.
— Да… здесь не пройти! — констатировал наконец лейтенант и отшвырнул ненужный теперь инструмент.
— А больше — негде! — выкрикнул Кешка и заметался по пещерке.
— Значит, нужен другой план! — философски заметил я.
— Гениально! А он у тебя есть? — поинтересовался Семен.
Я покачал головой. Плана у меня не было.
— Ладно, давайте опять думать, — подытожил лейтенант.
Мария Глебовна кашлянула. Все взоры обратились к ней.
— Мне кажется или и в самом деле дышать стало труднее?
Повисла тягостная пауза. Все, видимо, прислушивались к своим ощущениям.
— Марья, ты давай без паники! Пока дышится нормально, — неуверенно заявил Семен.
Я молча кивнул головой в знак согласия. Хотя на самом деле мне тоже стало казаться, что кислорода в воздухе маловато. Я несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь понять, так ли это. Будто собираясь нырнуть…
Нырнуть?! А что, почему бы и нет?
— Кажется, придумал! — воскликнул я.
Все трое с надеждой уставились на меня.
— Кеша, ты говорил, что подкопался под берег и поэтому яму залило, так?
— Ну да, — неуверенно подтвердил он.
— Значит, нам надо нырять: искать отверстие, сообщающееся с озером. И попытаться выбраться через него.
Тишина. Шесть глаз с немым удивлением в них.
— Вода ледяная! — обрел наконец дар речи Кешка.
— Знаю. Придется сначала нырять по очереди, пока дыру не найдем. Так, чтобы в воде зараз не больше двух минут проводить. Пока один ныряет — остальные греются, — парировал я.
Лейтенант задумчиво смотрел на черную воду:
— Палыч, а ты прав. Должна быть дыра. Не факт, правда, что она достаточно большая, чтобы в нее пролезть… но пробовать надо. Это наш единственный шанс.
Кешка торопливо принялся раздеваться.
— Оставь! — остановил я его, когда он принялся стаскивать с себя водолазку.
Иннокентий замер и непонимающе посмотрел на меня.
— Свитер и брюки лучше оставить: движений они почти не стесняют, а тепло в воде сберечь помогут, — пояснил я, — снимаем только обувь и верхнюю одежду.
Кешка кивнул и, разувшись, подошел к воде.
— Фонарь возьми. Он водонепроницаемый, — лейтенант сунул ему в руки свой фонарик.
— Спасибо. Ну, я пошел?
— Давай. С Богом!
Кеша сделал глубокий вдох и прямо с берега солдатиком прыгнул в заполненную водой яму, сразу же скрывшись с головой. Сгрудившись на берегу, мы во все глаза следили за тусклым пятном света, медленно перемещающимся в глубине. А я еще и посматривал за секундной стрелкой на часах.
Двадцать секунд… Тридцать… Сорок пять…
Кешка вынырнул на пятидесятой секунде. Ухватившись за камень, он повис в воде, шумно и жадно дыша.
— Ну что? Не нашел? — с надеждой спросила его Мария Глебовна.
— Н-нет п-пока! — его зубы стучали.
Отдышавшись, Кешка отпустил камень и вновь ушел под воду. А лейтенант принялся разуваться.
Сорок секунд… Пятьдесят… Минута…
— Почему он не выныривает? Так долго… — прошептала акушерка.
Свет под водой замер на одном месте. Минута и десять секунд…
— Я пошел! — заявил Семен и шагнул к воде.
Навстречу ему вздымая фонтаны брызг, выметнулся Кешка. Будто ошалевший кит, он всем телом выбросился на берег, да так и остался лежать, с хрипом и свистом хватая ртом воздух. Мария бросилась к нему:
— Кешенька, ты как? Почему так долго? Господи, замерз-то как, синий весь! — причитала она над ним, укутывая двумя куртками — Кешкиной и своей.
— Дыру нашел? — деловито осведомился лейтенант.
Кешка молча покачал головой: не нашел.
— Док, ты следующий! — предупредил меня Семен. Подхватил фонарик и шагнул в воду.
А я начал разуваться.
Лейтенанта не было почти минуту. Потом все повторилось: Семен вынырнул и повис в воде, уцепившись за камень и отдуваясь.
— Не нашел! — сообщил он, не дожидаясь моего вопроса. И вновь нырнул.
В этот раз он вернулся быстрее:
— Есть дыра! Довольно большая. Надо проверить, куда ведет! — и собрался было опять нырнуть.
— Стой! — заорал я во все горло.
Присутствующие вздрогнули и уставились на меня.
— Т-ты ч-чего, П-палыч? — стуча зубами поинтересовался Семен.
— Не вздумай лезть в дыру один! Застрянешь еще неровен час! Надо, чтобы страховал кто-то, — объяснил я. — И вообще, давай вылезай, пока не заколдобился окончательно. Место запомнил?
— З-запомнил! — прохрипел лейтенант и выбрался на сушу.
— Грейся давай! — я набросил на его плечи свою куртку. — Согреешься — полезем в воду вместе. Покажешь дыру и будешь меня страховать. А я попробую пролезть.
— А п-п-почему т-ты? — простучал зубами Семен.
— Потому что я еще не нырял. И пока не замерз. Поэтому я полезу, а ты меня за ноги будешь страховать. Если застряну — вытащишь. Идет?
— Пусть Семен отдыхает пока, — встрял в разговор оживший Кеша. — После тебя, Палыч, ведь моя очередь нырять была!
— Ты сиди пока в резерве! Семен мне место покажет, — объяснил я.
Минут пять прошло в молчании.
— Ну что, док, пошли? Я готов! — наконец бодренько заявил участковый.
— Точно готов? — я с сомнением его оглядел.
Губы еще синеватые, но дрожать перестал. И то ладно!
— Готов, готов. Пошли, чего тянуть! — Семен сбросил куртку и направился к воде.
— Ну, давай. На счет три. Раз! Два! Три!
И мы нырнули. Сказать, что вода была холодной — значило бы не сказать ничего. Она была обжигающе-ледяной. Все тело тут же свело в один тугой ком холодной боли. Сердце моментально подпрыгнуло куда-то в голову и безумно там заколотилось.
Под водой я открыл глаза. Сначала не увидел ничего, кроме зеленоватой мути. А потом в поле зрения вплыло тусклое световое пятно, шарящее по подводной стене прямо перед моим носом.
Лейтенант дернул меня за руку. Я повернулся к нему — Семен свободной рукой с фонариком показывал куда-то правее и ниже. Туда, где в стене чернотой зияла дыра.
Поначалу она показалась мне огромной. Но, подплыв ближе, я понял, что это впечатление было обманчивым, поскольку вода искажает истинные размеры.
На самом деле отверстие оказалось небольшим. По моим прикидкам, едва достаточным для того, чтобы туда пролезли плечи взрослого человека. Не позволяя себе тратить время (и кислород!) на пустые сомнения, я перехватил у лейтенанта фонарик и головой вперед втиснулся в подводный лаз. Ощутив, как мою правую лодыжку крепко ухватила рука: Семен честно меня страховал.
Вытянув руки как можно дальше вперед, я ужом протискивался сквозь каменный туннель, подсвечивая путь фонариком. И моля Бога о том, чтобы не застрять. В ушах гулко стучал пульс, а в голове в том же ритме колотилась подленькая мыслишка о том, что воздух вот-вот закончится, а выбраться назад я не успею.
И без того узкий лаз вдруг сузился еще больше. Я задергался всем телом, ввинчиваясь в туннель. С трудом, но помогло: обдирая бока об острые камни, я продвинулся еще на метр. И с немым восторгом обнаружил впереди, совсем недалеко, выход.
Забыв обо всем, я рванулся к нему. Туннель после пройденного мной сужения, теперь плавно расширялся. И никаких препятствий до самого его устья больше не было!
Кроме одного. С ужасом я осознал, что, несмотря на все мои старания, я больше не могу продвинуться ни на сантиметр, ведь Семен крепко держал меня за ногу!
Да что ж ты делаешь-то! Забыв, что нахожусь под водой, я чуть не заорал. Ситуация усугублялась тем, что мой ресурс «автономного плавания» подходил к концу: я начал задыхаться. И времени на то, чтобы протиснуться назад, через подлое сужение, уже не оставалось. Единственный шанс выбраться на поверхность заключался в том, чтобы продраться к выходу и вынырнуть уже в озере.
