— Прекрасно. Стало быть, они слабеют, а мы становимся сильней. Мы оставили их в дураках, и сейчас ты, наверное, даже чувствуешь азарт. Ты уверен в себе и в своей силе. Но это ненадолго, Джек… нельзя медлить, надо идти дальше.
Он снял лезвие, выбрал другое, с зубцами побольше.
— Обязательно. Я просто хочу быть уверен, что мы все сделаем правильно…
— Правильно? Правильно? — расхохоталась Никки. — Джек, неужто у тебя есть книжка «Погоня за серийными убийцами для чайников», о которой ты ничего мне не говорил? Я-то воображала, что мы пишем ее сами, по ходу пьесы.
Джек выровнял лезвие, затянул крепеж.
— Никки, ты же знаешь, как это работает. Надо иметь терпение.
— Теперь все иначе, Джек. Разве ты не понял? Мы больше не занимаемся ловлей на живца… Мы выслеживаем этих ублюдков. И они это знают.
— Говорю тебе, они думают, что я погиб…
— И сколько пройдет времени, прежде чем они убедятся в обратном? Ты и правда считаешь, что сможешь вечно водить этих ребят за нос?
Опустив пилу, Джек пристально посмотрел на Никки.
— Не вечно. Но достаточно долго.
Она покачала головой.
— Не знаю, Джек. Не могу понять, то ли ты настолько сосредоточен, что не собираешься менять своих планов… то ли просто не хочешь поймать Патрона.
— Думаешь, мне страшно?
— В том, чтобы чего-то бояться, нет ничего плохого, Джек. Мне только не понятно, чего ты боишься.
Ноутбук на столе издал короткую трель.
— Входящее сообщение, — сказал Джек. — Кто-то хочет пообщаться с Джинном-Икс.
— Давай, трепись со своими дружками, — бросила Никки. — Просто постарайся не забыть, кто ты такой на самом деле.
И размашистым шагом вышла из камеры.
ПАТРОН: Где ты пропадал, милый мальчик? Мы по тебе соскучились.
ДЖИНН-ИКС: Врубись, какой-то отморозок угнал мой велик. Я разбирался со страховкой, с копами, со всяким таким дерьмом.
ПАТРОН: Понимаю. Довольно печально, не правда ли, — когда у тебя отнимают что-то дорогое?
ДЖИНН-ИКС: Ну да, если я найду урода, сверну ему шею.
ПАТРОН: Не хочу показаться циничным, но… это весьма маловероятно, не так ли? Некоторые вещи если исчезают, то уже навсегда. Лучше смириться и жить дальше.
ДЖИНН-ИКС: Что за лабуду ты гонишь?
ПАТРОН: Ну как же, ведь это твоя собственная философия, разве нет? Человек, угнавший твой велик, не может нести ответственность: от него тянется целая цепочка виноватых, уходящая все выше и выше, так ведь?
ДЖИНН-ИКС: Угу, угу. Ты прав. Пожалуй, если пустить пару пуль в брюхо какому-нибудь корпоративному мерзавцу, я сразу почувствую облегчение.
ПАТРОН: Что ж, у меня найдется кое-что такое, что мигом поднимет тебе настроение: звуковой файл. Я его уже посылаю.
Джек нахмурился. В этих последних фразах он едва не облажался. Разговор с Никки расстроил его больше, чем ему казалось… Надо быть осторожнее.
Он поправил уровень громкости динамиков ноутбука и запустил файл. Первый услышанный им голос принадлежал, кажется, молодой женщине; второй был искажен электронными фильтрами. Очевидно, Патрон не хотел, чтобы кто-то услышал его настоящий голос… но когда Джек услыхал первые слова, сердце замерло у него в груди.
Патрон: Мне известно, кто ты.
Женщина: Пожалуйста. Пожалуйста, не делай мне больно.
Патрон: Мне известно, кто ты.
Женщина: А я тебя знать не желаю. Не хочу, ясно? Немедленно развяжи меня.
Патрон: У меня есть вопросы.
Женщина: Я расскажу все, что захочешь, но не делай мне больно, ладно? Пожалуйста…
Патрон: Назови свой пароль к «Волчьим угодьям».
Джека охватил чистый, животный страх. Он вдруг решил, что искаженный голос принадлежит ему самому, что Патрон как-то ухитрился записать один из его допросов и теперь прокручивает ему запись — за считанные мгновения до того, как он ворвется в дверь камеры и прикончит Джека…
Женщина: К чему? Знать не знаю, о чем ты говоришь… Ааааааа!
Патрон: Я могу понять твое нежелание предавать друзей. Но уже слишком поздно.
Женщина: Черт! О черт. Моя подруга записала номер твоей машины, она вызовет полицию, не делай этого. Брось, давай я отсосу тебе по высшему разряду, делай со мной что хочешь, только, пожалуйста, не убивай меня. Мне всего двадцать лет, о господи…
Патрон: Тебя зовут Джинн-Икс. Ты веб-мастер…
Файл кончился.
Джек заставил себя опустить глаза на следующее сообщение.
ПАТРОН: Но это не совсем верно, не правда ли… Следователь?
ДЖИНН-ИКС: Ты съехал со своих гребаных катушек.
ПАТРОН: Не исключено. Но я не ошибаюсь. Вчера из Грин-ривер полицейские выудили безрукий труп. Я полагаю, это и есть настоящий Джинн-Икс, и ты отрубил ему руки, чтобы затруднить установление личности. Какая неприятность, Следователь… а как же все эти бедняжки, его жертвы? Разве ты не хочешь даровать им успокоение?
ДЖИНН-ИКС: Так и быть, подыграю. Предположим, что я и есть долбаный Следователь. Значит, он замочил меня — точно так же, как и Поцелуя Смерти… Да, и еще Дорожного Патруля, ведь тот говорит — врет, должно быть! — что прикончил этого ублюдка своими руками. Кто там остался… Гурман, что ли? Или я еще и его придушил?
ПАТРОН: На мой взгляд, Г урман еще ничем себя не скомпрометировал. Остальные твои предположения верны.
ДЖИНН-ИКС: Ну все, приятель. Стая основана на взаимном доверии. Я не могу позволить тебе растрепать это ядовитое дерьмо остальным членам. Подумать только, я — враг! Короче, я отрубаю тебе доступ… чего, кстати, Следователь не смог бы сделать, потому что я ни за что не выдал бы ему чертовы пароли.
ПАТРОН: Я ожидал, что ты именно так и поступишь. Конечно, если бы мне действительно захотелось выдать тебя Стае, я бы уже направил сообщение в группу Общего Обсуждения… Чего не сделал.
Мне все равно, ограничишь ли ты мне доступ туда. Именно с тобой я хочу говорить.
ДЖИНН-ИКС: А с чего ты взял, что мне интересно слушать бред параноика?
ПАТРОН: Настоящему Джинну-Икс это действительно не было бы интересно. Очень скоро ты прервешь нашу беседу в надежде убедить меня, что ты — это он. Но сначала позволь выслать тебе нечто такое, что ты оценишь по достоинству: ответ.
Начал загружаться новый файл, гораздо больше предыдущего.
ПАТРОН: Заданный вопрос звучит следующим образом: как Следователю удалось получить пароли доступа? По мере сил я постарался воспроизвести весь процесс, хотя, конечно, о многом могу лишь догадываться. И все же я должен поблагодарить тебя за создание столь занимательного образчика; следуя ему, мне, разумеется, пришлось воспользоваться собственным сырым материалом.
ДЖИНН-ИКС: Воображаешь, что я захлопну пасть и тихонько свалю? Ошибаешься. Какую бы ошибку ты ни сделал, ты по-прежнему остаешься членом Стаи. Я не стану… Я не могу позволить тебе и дальше пребывать в заблуждении. Доверие, которое разделяем мы все, — для меня нет ничего важнее, мужик. Так или иначе, я все же смогу тебя переубедить.
Нет ответа.
Загрузка файла, кажется, заняла целую вечность. Джек не мог оторвать глаз от анимированной иконки, показывавшей, долго ли еще осталось ждать; на «Волчьих угодьях» такой иконкой служила маленькая гильотина. Она срубала крошечные мультяшные головы, которые затем летели в корзину — опять и опять.
Щелк. Щелк. Щелк.
Наконец-то загрузка завершена. Джек проглотил комок в горле и запустил файл.
Видеозапись. Молодая женщина привязана к стулу. На заднем плане поблескивал черный пластик. Все было так, как и в комнате для допросов, оборудованной Джеком.
Голос был все также обработан до неузнаваемости.
Патрон: Расскажи мне о своей первой жертве.
Женщина: Я не понимаю, что тебе нужно, я не… что?
В пространстве кадра появилась еще одна фигура, закутанная в полиэтиленовый дождевик с капюшоном — из того же черного пластика, что и стены. Патрон. Не поворачиваясь к камере лицом, он протянул к женщине руки в черных перчатках и обмотал что-то вокруг ее лба, как раз над бровями: тонкую проволоку.
Джек знал, что сейчас случится.
— Нет, — прошептал он.
Фигура подняла повыше тонкую серую палочку, примерно двадцати сантиметров в длину, причем нижние пять сантиметров представляли собой просто металлический прут. Свеча бенгальского огня, какую обычно втыкают в торт. Патрон просунул серый конец под обмотанную вокруг лба женщины проволоку, а другой приклеил к ее щеке кусочком липкой ленты. Теперь свеча была вертикально укреплена на лице, поверх правого глаза.
— Что ты делаешь? — простонала женщина.
— Он будет гореть медленно, но очень горячо, — сказал Патрон. — Если ты скажешь то, что я хочу услышать, я уберу его прежде, чем он достигнет глаза.
