в один голос. ДАЙТЕ СЕТУНЬ. И пришлось чинушам скрипя зубами отдать приказ и наладить выпуск Сетуни в Казани. Откуда такая ненависть к отличной машине? Ооо! Эта история, которая стоит в корне всех бед нашей отечественной электроники. Все завязалось на решение правительства о создании Министерства Вычислительной Техники. И ВОТ! Самое важное! СССР выделила на разработку и закупку образцов десять миллиардов ЗОЛОТЫХ РУБЛЕЙ. ЗАГРАНКОМАНДИРОВКИ!!!!!!! АААААА!!! Вот жеж УБЛЮДКИ! Жадные и тупые гниды! Застили им глаза десять миллиардов инвалютных рублей. А то! Дикие деньги для 1959 года. Почти двадцать миллиардов долларов. Этож!!! Дух захватывает, сколько поездок в США и даже Париж можно осуществить пока такие деньжищи потратишь! И тут Сетунь! Ценник копеечный, двадцать семь тысяч рублей! ДЕРЕВЯННЫХ!! И эта сволочь делает на раз самые крутые импортные разработки! Да еще и не ломается!!! ПАДЛА а не машина!! Сожрали короче. И Соболева и группу Бруснецова. И пошел СССР по пути копирования и покупки лицензий. И вот кто сейчас помнит этих гнид? Да никто. А кто помнит Бруснецова и Соболева? А ВСЕ помнят! В США, ежегодно издается Энциклопедия развития вычислительной техники. Так вот. Бруснецову, Соболеву и Сетуни там выделена целая статья на пять страниц!!!! Даже там, за бугром, и то оценили. Впрочем. Я это к чему? А живой еще Бруснецов, и даже работает в МГУ. Лаборатория ЭВМ факультета вычислительной математики и кибернетики. Вот к нему я и напросился в гости.
В МГУ да еще и на закрытую кафедру меня провела Клавдия Степановна. Ну а кто еще? Только с ее связями это и удалось. Добиться Бруснецова оказалось очень просто. Простой человек, с непростой судьбой — он был открыт для людей, открыт на грани детской наивности. Тянуть и рассуливать я не стал, и после обоюдного приветствия и короткого знакомства положил на стол два листка бумаги с распечатанными формулами.
— Николай Петрович. Буквально полчаса вашего драгоценного времени. Прошу, гляньте.
Одев очки, Николай Петрович бегло пробежал по формулам и неожиданно уставился на меня как на привидение.
— Это что? Вы отменили теорему Котельникова?!
— Нет, Николай Петрович. Я нашел, как взломать теорему изнутри. Я обошел математически доказанный постулат при помощи иного распределения вводных и переменных.
— Ого!
Он опять взялся за листки, а Клавдия Степановна облегченно выдохнула. Не зря она прорывала кордоны и ВОХРу.
Минут пять Бруснецов что то писал на листках и неожиданно выдал.
— Черт знает что?! И как мы ТАКОЕ проглядели? Ну на поверхности же все! И на какие потоки можно рассчитывать?
— Обычная телефонная пара пропустит в пике не более пяти мегабит в секунду, рабочий режим с помехам и прочими прелестями — три мегабита.
— Не более?!!
Взревел Бруснецов и кинув бумаги на стол заходил по кабинету.
— Нет! Я просто обязан! Идемте! Немедленно к ректору!
— Стоп, стоп, стоп! Николай Петрович. Ректор нам не нужен. Тем более что у меня имеется вполне себе рабочий образец.
— Чтоооо??!!!
Бруснецов замер и переспросил.
— Что вы сказали?
— Я сказал, что у меня все в железе и все работает. Я вас пригласить пришел.
— Эээ?
Бруснецов выпал в ступор, но выйдя, спросил.
— Куда пригласить?
— Вот приглашение от Сименс. Немцы приглашают вас на первую демонстрацию моего видеофона. Прошу. Завтра, в десять утра, адрес на пригласительном.
— Но как же?
Человек просто потерялся.
— А приоритет? Вы же русский….
— Не волнуйтесь. Приоритет за мной. А вот без Сименса раскрутить массовое производство не получится. Не то время и не та страна, Николай Петрович.
— Черт знает что!
Покивав головой, человек грустно сказал.
— Да. Увы. Просрали полимеры.
Я оскалился.
— Не вешайте нос, Николай Петрович. Мы еще им всем накатим, устроим безвиз на танках, да и все долги соберем и с процентами.
— Блажен кто верует. И да. Я конечно буду.
Он протянул мне листки и неожиданно предупредил.
— До завтра, не показывайте ЭТО, никому.
Я хмыкнул.
— Украдут?
— Моментально. Смею вас уверить, что даже в этом помещении я сохранность бумаг не гарантирую.
— Вот как. Благодарю за откровенность. Буду крайне осторожен.
— Это я вас благодарю. За то что вы родились и выросли в очередного русского гения.
— Скажете тоже.
Меня даже немного в краску бросило. Ну не мое же! Это было изобретено в моей империи еще три тысячи лет назад. Я тупо украл. Хотя??? Да ХЗ. Мне надо, а моей империи на это давно плевать. Все в музее и давно. К-связь рулит. Про радиоволны мы забыли еще тогда, когда на Земле возводили пирамиды для египетских фараонов.
— Не надо стесняться. Я вам гарантирую! Это почти Нобелевская премия.
— Математикам не дают.
Буркнул я. Бруснецов хмыкнул и добавил.
— А во всем женщины виноваты.
Клавдия Степановна тут же среагировала.
— Ну конечно! Нобель стал импотентом, а жена виновата!
— Боже мой! Дети же!
Возмутился Бруснецов.
— Ага. И я тоже тут, как ни странно! Типа дама. Сейчас, дети, еще и нас с вами научат.
Выбравшись из городка мы сели в машину к Михе и Клавдия Степановна тут же заявила.
— Михаил. А вы знаете, что ваш подопечный гений?
Миха кивнул головой.
— Знаю. У него погоняло Инженер.
— Боже мой, Михаил. Ну что за жаргонизмы?! Можно же сказать культурно. В нашем обществе мы его зовем Инженером.
— Долго же. Чего зря болтать то? Мы коротко, но по делу. Погоняло Инженер.
Клавдия замолчала, оценивая МЫСЛЬ. Ну так то Миха прав. Только вот кухОнная тилигенция предпочитает сотрясать воздух пустыми словами. И кому это надо, ну кроме этих озабоченных и типа грамотных. Ты для начала себе на трусы с носкам заработай, и попытайся это сделать, не торгуя Родиной, и только потом учи нас «сирых» как пальцем в носу ковыряться. Учителя епт! КухОнные. Быдло — элитка продажная.
Шульц совсем с ума сошел. Ага. Более сотни корреспондентов на презентации! Выхватив немца я оттащил его в уголок и сурово глянув на Наталью сказал.
— Переводи слово в слово. Если каких слов в немецком нет, ищи смые матерные аналоги. Ферштейн?!
— Я не могу! Меня уволят!
— Это я тебя уволю! Какого х… тут творится?! Нах… собрали весь этот сброд?! Переводи! Не доводи до греха!
Наталья нахмурилась и забубнила в ухо Шульцу. Тот только горестно кивал и затем начал отвечать.
— Алекс. Это не моя вина и не моя идея. Маркетологи, они выше меня по положению, а этих прислали из центрального офиса. Даже для меня это небожители.
— А меня спросили?
— Они мыслят в рамках своей парадигмы, Алекс. В их головы даже прийти не может,
