Страны и движения, с которыми Германия собиралась воевать, Гесс, как Гитлер, Геббельс, Гиммлер и другие глашатаи нацизма, представлял не жертвами, а угрозой. Такая характерная перестановка ролей, называемая психологами «проекция», встречается в его речах постоянно.
«Германия – антипод большевизма. Но как мал фундамент этого антипода. Смотришь на глобус и с содроганием узнаешь крошечное пятнышко, затерявшееся среди океанов и континентов, которое зовется Германия!»
Выступление он закончил призывом сделать «товарищество» первым правилом своей веры и быть «готовым к бою» верным и, следовательно, истинным товарищем Адольфу Гитлеру!»
Далее последовало привычное приветствие «Зиг хайль!».
Эта речь важна тем, что показывает, что Гесс был таким же фанатиком, как и фюрер. Хотя он и не проявлял такой крайности, какая сквозила в секретных речах Гиммлера, обращенных к высшим офицерам СС, Гесс говорил о том же «мировом заговоре евреев, масонов и большевиков» и практически в тех же выражениях «беспощадности и ненависти»: Интересно также поразмыслить над решительным поворотом Германии в сторону от западных демократий, после чего Гитлер с изложением этого факта и его последствий выступил перед министром иностранных дел фон Нойратом, военным министром фон Бломбергом и руководителями служб, фон Фричем, Редером и Герингом.
На этой конференции, состоявшейся 5 ноября 1937 года (более известной как конференция Госсбаха, названной по имени адъютанта фюрера, полковника Госсбаха, делавшего по ходу неофициальные записи), Гитлер набросал стратегический план завоевания мира, состоявший из двух стадий: первая включала присоединение к Рейху Австрии и Чехословакии и поход на восток с целью завоевания жизненного пространства; вторая – приобретение заморских колоний. Своими «ненавистными врагами», которые не потерпят в центре Европы германского колосса, он назвал Францию и Британию, так усердно обхаживаемую им последнее время; но, несмотря на существующий риск, он напомнил им о риске, на который пошли в свое время Фридрих Великий и Бисмарк. Первую стадию он собирался начать не позже 1943–1945 годов, когда перевооружение Германии завершится, а другие страны еще не успеют нагнать ее. Однако, если внешняя политическая обстановка будет тому благоприятствовать, он воспользуется предоставленной возможностью и, кто знает, может быть, приступит к осуществлению своего плана уже в 1938 году.
Перед гением фюрера преклонили головы Редер, подкупленный обещаниями существенного повышения субсидий, дающих возможность создать фантастический океанский флот, и Геринг, автор и ответственный исполнитель «Четырехлетнего плана». Фон Нойрат, фон Бломберг и фон Фрич, знавшие, что силы Германии еще не готовы к большой войне, и уверенные в том, что Франция и Британия не останутся в стороне, высказали сомнения. В течение трех месяцев все трое исчезли. Первым, в конце ноября, был смещен фон Нойрат, которого сменил фон Риббентроп; одновременно произошла замена дипломатов старой школы, находившихся в качестве послов в Вене, Риме и Токио, на более преданных партии людей; тогда же был смещен Шахт, выразивший пожелание выйти в отставку после того, как летом проиграл в экономическом споре Кепплеру и Герингу, ему на смену пришел Вальтер Функ, представлявший взгляды «Круга друзей Гиммлера» и “IG”. В начале следующего года фон Бломберг и фон Фрич оказались замешанными в сексуальных скандалах, закончившихся для них отставками. На место Бломберга Гитлер назначил самого себя и отныне значился Верховным главнокомандующим вооруженных сил (вермахта); место Фрича, главнокомандующего сухопутных войск, занял более покладистый фон Браухич. Но более важные изменения произошли в командной структуре армии, а именно: «инкубатор» молодых офицеров-нацистов в военном министерстве, предназначенный для координации деятельности трех родов войск, получил статус Высшего командования вооруженных сил (ОКВ). Во главе новой структуры встал послушный и удобный генерал Кейтель. Таким образом, Гитлер в характерной для него манере сформировал параллельное командование, дублировавшее и заменявшее Генеральный штаб армии, занимавший центральное положение в силовых структурах «реакции».
Козырной картой в «Английской политике» был герцог Виндзорский. Принц Уэлльский и король Эдуард VIII, во время своего короткого царствования он не делал ни для кого секретом свою веру в то, что мир в Европе зависит от союзничества Великобритании и Германии, как не скрывал своего искреннего восхищения Гитлером. После того, как из-за желания жениться на разведенной американке Уоллис Симпсон он был вынужден отречься от престола, Риббентроп потерял всякую надежду на успех своей миссии в Лондоне. В докладной записке он сообщал, что Британия приложит все усилия, чтобы помешать Германии занять в Европе доминирующее положение; еще он указывал, что причиной отречения от престола стала неуверенность британского правительства в том, что Эдуард будет поддерживать антигерманскую политику.
В октябре 1937 года бывший король Англии и его супруга посетили Германию «с целью знакомства с условиями быта и труда», как писала пресса. Эдуарду советовали отказаться от визита, так как его знакомство с достижениями Гитлера в области труда и быта рабочих могло быть использовано в пропагандистских целях, что на деле и вышло; в этом и состоял смысл приглашения. Гостей в поездке сопровождал лидер Трудового фронта, страдавший от алкоголизма доктор Лей. Поездка включала встречи с Гитлером и другими представителями верхнего эшелона режима у них в домах. Встречать гостей Гессу предстояло в конце месяца. В это время Ильзе, жена Гесса, носила под сердцем их первого ребенка и при мысли о встрече с «самой элегантной и светской женщиной века», как описывала она герцогиню Виндзорскую в письме матери Гесса, у нее голова шла кругом. «Можете себе представить, какая в моем нынешнем положении из меня светская дама! VVV». Ее опасения оказались беспочвенными. В следующем письме в Египет о герцогине она отзывалась как об «очень милом, очаровательном, отзывчивом и умном создании»; всех их просто покорила ее любовь к герцогу, «которую она даже не считала нужным скрывать от нас, иностранцев».
В качестве переводчика выступал Эрнст Боль, шеф «Иностранной организации» Рудольфа Гесса. Вероятно, об этом обеде в доме Гесса в Мюнхене рассказывал он на допросе в 1945 году:
«Мы все говорили о Германии и Англии. Во время беседы чувствовалось понимание между Германией и Англией, но не в дипломатическом или политическом смысле, оно исходило из глубины его (Гесса) сердца. Такого мнения он придерживался; сомневаться в этом не приходится».
В ходе беседы Гесс увлек герцога в свой кабинет на чердаке, чтобы показать свою коллекцию моделей военных кораблей и воспроизвести Ютландскую битву. Что касается Ильзе, то, по ее собственному замечанию, к концу обеда она «так чудесно разговорилась» с герцогом, что остальные заслушались и не выходили из-за стола.
Гесс и Ильзе очень надеялись, что их первым ребенком будет мальчик, и 18 ноября их ожидания оправдались. В то время Гесс жил с Гитлером в его роскошной резиденции со штаб-квартирой, возвышавшейся над Берхтесгаденом. Возведена она была вокруг виллы, которую они делили в ранние «годы борьбы» и носила имя Бергхоф, что можно приблизительно перевести как «Горный двор». Из письма к матери, датированного январем 1938 года, видно, что Гесс не был там частым гостем. Оно изобилует таким же количеством новых подробностей, как и письмо о «Трибуне», присланное из Ландсберга; как явствует из описания, там фюрер вел более ночной образ жизни, чем в Берлине; вечером он любил посмотреть фильм, а потом провести всю ночь за разговором и отправиться спать только утром. Раньше часа-двух дня он не просыпался. После обеда с адъютантами и гостями дома он в сопровождении свиты перебирался в специально построенный чайный павильон, откуда открывался величественный вид на Зальцбург. Потом группа возвращалась в дом, где Гитлер предавался мечтам о перестройке Берлина и других городов, изучая выполненные профессионалами планы и собственные рисунки. Одним из гостей, о ком Гесс упоминал в письме без подробного описания, был архитектор Альберт Шпеер.
По свидетельству Шпеера, в доме Гесс был редким гостем. Судя по его рассказу, на обед в Канцелярию в Берлине Гесс являлся примерно раз в две недели. Его обычно сопровождал адъютант с контейнером, в котором содержалась еда, приготовленная по специальной диете, ее подогревали на кухне Канцелярии. В конце концов, Гитлеру этот спектакль надоел, и он сказал Гессу, что если он не может есть пищу, приготовленную его собственным «первоклассным диетическим поваром», пусть ест дома. «После этого Гесс редко приходил обедать». С другой стороны, из воспоминаний Ханфштенгля следует, что Гесс никогда не был постоянным участником званых обедов и ужинов.
