Леня крадучись поднялся по лестнице и оказался на площадке второго этажа. Отсюда уходил длинный, слабо освещенный дежурным светом коридор. Дорогой наборный паркет, бронза и хрусталь светильников, темные деревянные панели стен. Вдоль этих стен стояли декоративные рыцари, как будто оберегающие сон хозяев особняка. Но их сон оберегали не только безмолвные рыцари. Маркиз наметанным глазом заметил на стыке дубовых панелей крошечный глазок телекамеры, внимательно просматривающей коридор. Именно этого он и ожидал и был на такой случай подготовлен. Прижавшись к стене, Леня протянул руку и молниеносным движением выдернул камеру из гнезда, а вместо нее металлическими зажимами прикрепил к проводам другое миниатюрное устройство, которое передавало на монитор одну и ту же картинку пустой полутемный коридор. Оставалось только надеяться, что дежурный охранник не смотрит на монитор неотрывно и не заметит зазор в долю секунды, возникший, пока Леня менял камеру.
Теперь можно было спокойно идти по коридору.
Маркиз знал со слов горничной план второго этажа, оставалось только надеяться, что Лизавета не ошиблась. Если ее сведения точны, кабинет Крайневского расположен за третьей дверью по правой стороне коридора.
Плотно пригнанный паркет не скрипел под легкими Лениными шагами. Осторожно миновав две двери, Маркиз подошел к третьей и внимательно осмотрел ее. Отдельной сигнализации на этой двери, судя по всему, не было — видимо, Крайневский считал достаточно надежной охрану своего особняка и не хотел усложнять собственную жизнь, ежедневно включая и выключая сигнализацию.
Тем самым он упростил жизнь не только себе, но и Маркизу.
Леня достал универсальную отмычку и вставил ее в замочную скважину. Пригнувшись, чтобы на слух определить «момент истины», он чуть заметно провернул стержень отмычки. Раздался едва слышный щелчок, и дорогой швейцарский, замок послушно открылся.
— Говорят же, что замки — только от честных людей, — прошептал Леня, входя в кабинет.
Кабинет хозяина особняка подавлял своей роскошью. Темные панели резного дуба, высокие шкафы черного дерева, заполненные массивными томами в кожаных переплетах с золотым тиснением, письменный стол, инкрустированный бронзой и перламутром. Все это должно было говорить о богатстве и солидности хозяина. По стенам висели большие картины в золоченых рамах, изображавшие исключительно лошадей — скачущих, спокойно пасущихся, неподвижно позирующих художнику. Ноги утопали в пушистом темно-зеленом ковре.
Леня вышел на середину кабинета и огляделся.
Где он сам спрятал бы сейф, если бы это был его кабинет? За какой-нибудь из картин?
Маловероятно, слишком распространенный способ, но проверить все равно нужно, Леня осторожно снял одну за другой все картины. Ничего интересного они не скрывали. Повесил их на место и еще раз огляделся.
Сейф может быть спрятан под любой панелью, за одним из книжных шкафов, но он должен быть расположен удобно, так, чтобы хозяин легко мог достать из него нужный документ или что-то, что ему срочно понадобилось. Значит, нужно поставить себя на место хозяина.
Леня сел за письменный стол и снова огляделся. На самом столе было совсем мало вещей — подставка с позолоченной ручкой, массивная золотая зажигалка, вделанная в столешницу, фотография в кожаной рамке не семья, не ребенок, а снова лошадь, чудесный вороной конь, высоко закинувший гордую голову.
Леня вынул ручку из подставки, передвинул рамку с фотографией. Еще раз огляделся.
Машинально щелкнул зажигалкой.
И в ответ на этот щелчок за его спиной раздалось негромкое гудение.
Маркиз обернулся и увидел, что одна из стенных панелей отъехала, открыв матово поблескивающую стальную дверцу сейфа.
Дальнейшее было делом техники. Леня достал из своего неизменного чемоданчика плоскую черную коробочку с голубоватым жидкокристаллическим экраном на верхней панели, подключил ее к замку сейфа, набрал код запуска. Устройство, оснащенное мощным микропроцессором, тихо заурчало, как сытый кот, по экрану побежали бесконечные колонки цифр. Леня откинулся на спинку кресла — теперь ему оставалось только ждать.
И ждать пришлось не очень долго.
Не прошло и десяти минут, как мелькание цифр на экране прекратилось, из сейфа донеслось негромкое гудение и дверь плавно открылась.
— Вот что такое технический прогресс! тихо проговорил Леня. — Одни фирмы тратят миллионы на разработку новых сейфов, другие — на изобретение таких вот замечательных электронных отмычек, в результате все заняты и зарабатывают хорошие деньги!
Он наклонился и заглянул в сейф.
Внутри лежала стопка каких-то бумаг, несколько толстых банковских пачек долларов и евро и шкатулка палисандрового дерева.
— Чужого нам не нужно, а вот это, я надеюсь, то, о чем я думаю… — Леня отодвинул в сторону деньги и документы, вынул из сейфа шкатулку и откинул ее крышку.
Внутри лежало именно то, что он искал, — огромное пасхальное яйцо из розового полупрозрачного камня, оплетенное тончайшей золотой сеткой и усыпанное бриллиантами, изумрудами и сапфирами. С двух сторон яйцо было украшено овальными миниатюрными портретами на эмали — тонкое девичье личико с высоко поднятыми темными бровями и решительное лицо бравого усатого мужчины — должно быть, тот самый герцог Нассауский, заказчик этого сокровища, и его невеста, великая княжна.
Леня долго любовался яйцом и наконец положил его с тяжелым вздохом на стол.
— Чужого нам не нужно, — повторил он, — кроме того, такую игрушку совершенно невозможно продать. Так что лучше будем действовать, так сказать, в рамках закона и удовлетворимся страховой премией…
Теперь нужно было выполнить непременное требование страховой компании.
Леня снова открыл свой чемоданчик и достал из него вчерашнюю газету. Разложив газету на столе так, чтобы была отчетливо видна дата, он положил сверху яйцо и сделал несколько фотографий. На этих снимках было четко видно само яйцо, газету, подтверждавшую, что снимок сделан не раньше дня ее выхода, и кое-какие детали интерьера, подтверждавшие, что яйцо находится именно в кабинете Крайневского.
После этого Леня с глубоким сожалением убрал сокровище в шкатулку и поставил на прежнее место, в сейф. Придав всему содержимому сейфа первоначальный вид, он закрыл его. Снова щелкнул золотой зажигалкой, и дубовая панель встала на место, закрыв сейф от посторонних глаз.
Теперь в кабинете все выглядело точно так же, как до Лениного посещения. Собственно говоря, здесь ничего не изменилось. Впервые за свою карьеру Маркиз ничего не взял в доме, куда проник с таким трудом.
Он и не собирался ничего здесь брать, однако кое-что хотел оставить.
Прежде чем уйти из кабинета, он достал из кармана конверт. Тот самый конверт, который Бурыгин перед смертью передал Светке, тот самый конверт, который Лола под видом санитарного инспектора достала из ресторанного холодильника.
Леня положил этот конверт на письменный стол и бесшумно покинул кабинет.
Он представил себе, с каким удивлением Крайневский обнаружит завтра этот конверт на собственном столе и как он будет удивлен, когда ознакомится с его содержимым!
Обратная дорога из кабинета прошла безо всяких затруднений. Покидая коридор второго этажа, Леня поставил на прежнее место миниатюрную видеокамеру, чтобы не оставлять в особняке Крайневских материальные признаки своего недолгого присутствия.
* * *
Спустившись на первый этаж. Маркиз увидел на полу возле задней двери Свету и Антона.
Они ползали по полу, явно кого-то преследуя.
— Вот он, держи, а то уползет под шкаф! Света скосила глаза, увидела Леню и виновато потупилась.
— Тише! — Леня прижал палец к губам. Охрану разбудите! У вас что — Каролина сбежала?
— Нет, что ты! Мы просто увидели таракана и хотели его поймать, чтобы посмотреть, как Каролина охотится…
— Я думал, в таких роскошных особняках тараканы не водятся!
— Это же старый дом, — рассудительно проговорил Антон. — А в старых домах тараканы всегда живут, как с ними ни борись… Ну, этот от нас все-таки убежал…
— И нам тоже пора убегать, — Маркиз повернулся к Свете, — прощайся с Антоном и пойдем, а то вы тут устроили такой шум, что кто-нибудь явно придет…
— Но ты обязательно еще придешь? — с надеждой спросил Антон.
— Обязательно! — успокоила его Света.
— И принесешь Кузю?
— И принесу Кузю, и научу тебя мяукать!
* * *
Герр Мюнцер проснулся в семь часов пятнадцать минут по московскому времени. Ему не нужен был будильник. Его организм работал как часы, и просыпался он всегда в нужное время. Любимой поговоркой герра Мюнцера была старая немецкая присказка: кто рано встает, тому Бог подает. Он сел на кровати и поглядел в окно. За окном сеялся мелкий дождик, необычный для этого времени года, и старый каштан грустно стучался в стекло. Утро было не самым лучшим, но на душе у герра Мюнцера светило солнце и щебетали птицы.
