Я быстро сажусь к монитору, бросая рюкзак под ноги, пока он не передумал. Запускаю свой код. Спиной чувствую, что Роман встал рядом, но мне сейчас не до него. Нужно убедиться, что сигнал дедушки все так же работает.
Ожидание как настоящая пытка. Почти не дышу, пока система выдает одно окно за другим с новыми данными об активности объекта.
— Слава богу, — выдыхаю я, увидев, что дедушкин сигнал сработал всего полчаса назад.
— Что это ты делаешь? — вопрос Романа застает врасплох. Совсем о нем забыла. — Ты его выслеживаешь? Это ведь то, о чем я думаю?
— Это мой проект, — отвечаю ему, запуская более детальную проверку. Надеюсь, смогу выяснить состояние его здоровья и где он находится.
Боковым зрением вижу, что Роман опускается в соседнее кресло, но решаю на него не отвлекаться, так что продолжаю под его пристальным взглядом набирать команды. Интеллектуально моя программа адаптирована к обучению, но я так и не успела эту функцию протестировать. Наверное, это и было той тайной причиной, по которой я не стала ее презентовать военным.
Час спустя я наконец убедилась, что с дедушкой все в порядке. Теперь ИИ мог отслеживать колебания его сердечного ритма. Последнее время он чувствовал себя неважно, но показатели в принципе не особо выходили из нормы. Вторая хорошая новость была в том, что моя программа работала, она обучаема, это не могло меня не радовать. А вот местоположение дедушки выяснить не удалось. Что-то тут не то. В следующий раз надо будет это учесть.
— А будет ли он, этот следующий раз? Встретимся ли мы снова? — бормочу себе под нос, но это не ускользает от мужчины, о присутствии которого я уже и забыла.
— Если это тот, о ком я думаю, то встретитесь, — говорит Роман, кладя руку мне на плечо. — Он всегда был упертым старым козлом. Если еще жив, то обязательно тебя найдет.
— Вы сказали, что он был предателем и что он специально меня подставил, — обвиняю я, сбрасывая его руку: не нужна мне его поддержка.
— Я сказал так, как думал, — отвечает Роман, смотря мне в глаза. — Я не лукавлю. В прошлом он был на стороне тех, кто сегодня на тебя охотится.
— У вас есть доказательства? — спрашиваю я, сжимая зубы.
Я не слепая наивная дура, но надежда, что все не так, остается во мне вопреки всему. Если есть доказательства, я их изучу и решу, как мне поступить. Никто не безупречен, и я тоже.
— У меня их нет, — говорит он, а я облегченно выдыхаю, — но все указывало на это.
— Что все? — злюсь я. — То, что он не согласился с вашим мнением? Или то, что не пошел наперекор своему начальству? Вы говорите так, будто знаете моего дедушку, но вы его не знаете, — бросаю я. — Он патриот своей страны, он последний, кто пойдет против системы, которую поклялся защищать! — уже почти кричу я. — Он всегда верен своему слову и знает, что такое честь, — выдыхаю я последние слова, вытирая слезы, что застилают глаза.
— Прости, — Роман встает. Но снова садится обратно. — Возможно, я понял не так, но я сказал о своих подозрениях. Он не захотел меня тогда слушать. Встал горой за тех, кто был замешан в грязных делах. И да, он всегда горой стоял за систему, которая не работает.
— Нельзя вот так просто обвинять человека в смерти других, — качаю я головой.
Мы оба замолкаем, каждый думая о своем.
Я не хочу верить в то, что дедушка способен на такое, но в глубине души я знаю, что он никогда не показывал мне ничего лишнего и всегда пресекал недовольные разговоры. Но все-таки мог ли он знать и ничего не сделать? На этот вопрос я не могла дать категоричный ответ. И именно это меня и тревожило.
Интересно, Сава решил уехать, потому что поверил словам Романа? Но какая разница, что натворил мой дед, если он думает, что я не его внучка? И кстати, а почему он так и не поведал об этом Роману?
— Расскажешь? — кивает мужчина на монитор. — Очень интересно.
— Ничего особенного, — скромничаю я, но понимаю, что погорячилась и смена темы — это то, что нам сейчас нужно, — всего лишь небольшая наработка.
— Но делает она, как я понял, не самую простую вещь, — улыбается он, и я сдаюсь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Объясняю ему в общих чертах, что делает простой код, если знать, как он работает.
— Я сделала деду новый телефон, — делюсь я. — Точнее, доработала старый. Идея была внедрить механизм в тело человека, но, не зная, как он будет работать, я приняла решение попробовать с тем, что мы всегда носим с собой.
— Ты поставила в телефон жучок? — уточняет Роман.
— Нет, конечно. Это слишком просто, и его легко можно отследить. Скорее, я вшила в аппарат генномодулятор и загрузила ИИ.
— Что это? — ему действительно интересно, судя по тому, как горят его глаза.
Когда я пыталась рассказать о своей работе деду, он всегда отмахивался от меня. Ему было это неинтересно. Наверное, поэтому я поведала Роману больше, чем кому-либо когда-либо с того момента, как начала работать над этим проектом. Он хотел знать, и ему было не все равно.
— Искусственный интеллект, — пояснила я, — это… как бы сказать… электронный мини-мозг. Он обучается на основе команд, которые задает ему человек. А генномодулятор — это то, что не позволяет никому, кроме того, кому принадлежит аппарат, включать и использовать определенные функции вроде местоположения и состояния здоровья носителя.
— Но это же легко можно решить, просто отключив телефон, ну или дождавшись, когда он сам выключится, — напоминает мне Роман.
— В обычном аппарате — да, но я доработала батарею, и даже при выключенном телефоне сигнал будет поступать еще как минимум неделю, — поясняю я. — И, как видите, я не ошиблась, все работает.
— Это просто невозможно, — Роман окидывает меня восхищенным взглядом. — Ты гений.
Мне лестна его реакция, и я даже на несколько минут забываю о том, что сейчас вокруг меня происходит. Но минута славы проходит, и мои мысли снова возвращаются к Саве, хоть я пытаюсь отбросить их и не думать о нем. Боюсь, подобные мысли меня до добра не доведут.
— Кажется, ты устала, — привлекает мое внимание Роман, когда я ловлю себя на том, что необдуманно потираю раненое плечо. — Думаю, тебе нужно отдохнуть. День был… трудный, — выдает Роман, шокируя меня.
Смотрю на часы и не могу поверить, что мы просидели здесь до самого вечера. Как быстро пролетело время.
— Ты сможешь уйти завтра, если не передумаешь, — снова привлекает мое внимание Роман. — Сегодня уже слишком поздно.
— Мне нужно решить, что делать дальше, — делюсь я своими сомнениями, поднимаясь.
— Тебе незачем переживать, он вернется, — настигает меня голос Романа, заставляя обернуться к нему. — Я о Саве.
Я просто киваю, нет сил объяснять ему, о чем именно я переживаю.
— По глазам вижу, не веришь, — продолжает он. — Я знаю его с того момента, как он пришёл ко мне в часть. Восемнадцатилетний, совсем пацан еще. Но он и тогда знал, чего хочет от жизни, в отличие от своих сверстников.
Услышать историю Савы от того, кто знал его ещё практически ребёнком, стало приятным сюрпризом, и я замерла, желая узнать больше.
— Он был самым упертым в роте и самым перспективным. Всегда добивался поставленных целей. — Слушаю Романа, затаив дыхание. — Во время совместной службы ты видишь людей со всякой стороны, иногда и сказать-то стыдно, что они вытворяют, но таким, как рядом с тобой, я Саву никогда не видел.
Сейчас, после слов Романа, я остро ощутила, что мы друг друга толком и не узнали.
Что между нами было? Ничего, кроме секса. От этого стало ещё грустнее.
— Спасибо, что рассказали, — решаю уйти, пока не проявила слабость.
— Да не за что, — отвечает он. — Только, кажется, это не шибко помогло, — летит вслед, но я делаю вид, что последних его слов не расслышала.
Пустая, разобранная постель, пахнущая Савой, заставляет горло сжаться от тоски. Слишком близко, слишком тесно. Слишком. С Савой у меня всегда все слишком…
Никого к себе настолько не подпускала, даже своего бывшего жениха держала на более или менее отдалённом расстоянии, поэтому-то и смогла практически безболезненно вычеркнуть его из своей жизни. Но я нутром чувствую, что с Савой будет куда больнее.
