Было время, когда Бастьен засыпал, как только встанет солнце, проводя всю ночь на ногах. И полагал, что некоторые члены его семьи, а также большинство из их вида, до сих пор жили ночной жизнью. Но для него это было неприемлемо, поскольку он должен был эффективно управлять "Аржено Энтерпрайзис". Основная часть деловых вопросов обсуждалась в течение дня, и Бастьен понял, что лучше потреблять кровь в бòльшем объеме, чтобы решать необходимые проблемы до захода солнца.
— Как насчет тоста к омлету? — спросила Терри.
— Нет, спасибо.
Подойдя к стойке, чтобы опереться на нее, Бастьен наблюдал, как девушка поставила сковороду на плиту и включила под ней конфорку, пока взбивала содержимое чаши.
— Ты давно на ногах?
— Около часа.
Терри вылила ложку масла на сковороду, удовлетворенно кивнув, когда то начало пузыриться и растекаться по горячей поверхности.
— Цветы принесли, когда я начала готовить омлет. Когда рабочие наконец-то занесли все, я не могла глазам поверить, как их много. Кажется, флорист сошел с ума.
Бастьен улыбнулся, глядя, как она выливает содержимое миски в сковородку:
— Я тоже не думал, что их будет столько. Сделаю фотографии, как только позавтракаю.
Терри, отставив пустую чашу, сочувственно улыбнулась:
— Придется потрудиться. Если хочешь, я могу помочь.
— Хочу.
Некоторое время они оба молчали. Терри была занята тем, что поддевала омлет по краям, чтобы он не подгорел. А Бастьен наблюдал за ней. Кухня быстро заполнялась ароматом лука и специй.
— Я вчера здорово провел время, — внезапно выпалил Бастьен. И ему тут же захотелось прикусить язык. Но Терри встретилась с ним взглядом, и улыбка расцвета на ее губах.
— Я тоже, — смущенно призналась девушка.
Они снова замолчали. Потом Бастьен поднял руку, чтобы кончиками пальцев провести по ее щеке. Глаза Терри сразу закрылись, и она наклонила свое лицо так, как обычно ластятся кошки, когда хотят, чтобы их погладили. Это не оставило ему никакой возможности сопротивляться. Он обхватил ее за шею и потянул к себе, затем прижался ртом к ее губам, улыбнувшись, когда они раскрылись. Бастьен углубил поцелуй. Она пахла травами, специями и чем-то сладким. Наверное, апельсиновым соком. Если завтрак будет таким же вкусным, как она, то есть его будет очень приятно.
Бастьен уловил негромкий стон, который тут же разжег пламя внутри него. Его поцелуй стал грубее, требовательней, и Терри ответила, открываясь ему навстречу, обвивая руками его шею. Когда руки мужчины скользнули вниз к ее спине, Терри ахнула и выгнулась.
Эта женщина находилась в гармонии с ним. Она принадлежала ему. Ему нравилось ее обнимать. Она чувствовала себя хорошо с ним, пахла хорошо и была такой же вкусной. Стоны Терри и то, как она тянулась и прижималась к нему, — все это было просто неотразимым. Он мог целовать ее вечно.
— Твой омлет, — сказала девушка, когда он стал покрывать поцелуями ее шею.
Рот Бастьена остановился около ее уха. Он почти выругался, но вовремя сдержался и, вздохнув, последний раз поцеловал ее в нос и отпустил.
Терри сочувственно улыбнулась в ответ на его невеселое выражение лица, затем повернулась к плите. К счастью, их отвлекающие от дела занятия не привели к непоправимому: омлет не подгорел. Когда, некоторое время спустя, она выложила его на тарелку и передала Бастьену, омлет был легким, воздушным и чудесно пах.
Терри сидела рядом, пока Бастьен поглощал завтрак, с жадностью съел его полностью. Несмотря на то, что тот был хорош, Бастьен подозревал, что прилагал такие усилия, чтобы насытить другой голод, который преследовал его. Он хотел женщину, которая сидела напротив него, пила кофе и весело болтала.
Когда Терри с восторгом прокомментировала, что это был первый раз с момента ее приезда, когда он полноценно поел, Бастьен обрадовался, что съел весь омлет. Она выглядела довольной и гордой, ведь это было ее произведение искусства. Перед тем, как пойти в гостиную, Бастьен заверил Терри, что еда просто потрясающая, затем поблагодарил ее и поцеловал. Он должен был подумать о цветах и фотографиях, которые нужно сделать.
Терри вскоре присоединилась к нему. Она предложила относить цветы в кабинет пентхауса, делать фотографии, а потом убирать их из квартиры, чтобы впоследствии не запутаться, какие уже фотографировали, а какие нет. По крайней мере, так она объяснила свое предложение. Хотя Бастьен подозревал, что таким образом она хотела помочь редактору, постепенно удаляя причину его мучений. Он не возражал. В любом случае, в кабинете по утрам свет падает лучше, и фотографии получатся красивее. После сотен лет без дневного света он любил смотреть на солнце и мог это делать, пока его защищали окна, не пропускающие ультрафиолет.
Терри суетилась с приготовлениями. Бастьен же просто ходил вокруг и делал фотографию за фотографией, пока не закончил. Но девушка настояла на правильном освещении и фоне для каждого снимка, чтобы Кейт смогла получить реальное впечатление от каждой цветочной композиции. Учитывая это, процесс занял больше времени, чем ожидал Бастьен. Было далеко за полдень, а они сделали лишь половину работы. Он терпеливо ждал, пока Терри хлопотала над расстановкой каждой композиции, как вдруг заметил, что его помощница рассеянно потерла шею, когда наклонилась, чтобы сдвинуть вазон.
— Начинает болеть шея? — спросил Бастьен и, положив фотокамеру, подошел к девушке и начал потихоньку разминать ей плечи.
Терри выпрямилась и посмотрела на него через плечо.
— Немного, — призналась она, расслабляясь от его прикосновений, и вздохнула: — Думаю, что, должно быть, спала в неудобном положении. Все утро чувствовала напряжение в мышцах, но сейчас меня это действительно не беспокоит.
— Хм…
Занимаясь спиной Терри, Бастьен взглянул на ее макушку, заметив, что волосы были не просто каштановыми. Он обнаружил светлые и медные пряди на шоколадном фоне — цветные локоны. У нее были прекрасные волосы.
— Спасибо, — пробормотала Терри, и Бастьен застыл, когда понял, что сделал это замечание вслух. Но замер всего лишь на мгновение, а потом собрал волосы и переложил их через плечо, оголяя шею и продолжая делать массаж.
— У тебя красивая шея, — сказал он, как только позволил рукам, разминавшим плечи, спуститься ниже, к спине.
— Я… — Терри остановилась на вдохе, когда он наклонился, чтобы поцеловать нежную плоть, которую обнажил.
— Бастьен… — прошептала она.
Круговым движением он провел языком там, где только что целовал. В голосе Терри слышалось такое страстное желание, что Бастьен закрыл глаза, чтобы насладиться им. Его руки перестали двигаться, но потом он опустил их, чтобы провести по ее бокам и спине. С каждым поглаживание он приближался к той части тела Терри, которая так нестерпимо влекла его: к ее груди.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
