Но спокойно заниматься мать ему не давала. Она опять стала доставать его своим занудством.
— Хватит тебе корячиться, иди сейчас же убирай в комнате грязь.
Сын решил не отвечать ей и еще больше углубился в медитативное состояние, продолжая занятие. Мать стала выходить из себя и начала ругаться и бить его тряпкой, добиваясь ответа. Сколько хватало терпения, Рулон продолжал йогическую медитацию.
«Вот практика, — подумал он, — постараюсь быть отрешенным».
Мать, продолжая истерику, стала плакать, орать, приглашать соседей и звонить знакомым, прося их прийти, повлиять на сына.
Прозанимавшись полчаса, ее выродок решил, что пора кончать этот балаган. Он собрался и пошел шататься по улице. Все-таки истерика матери его еще доставала. И внутри он чувствовал некоторый дискомфорт, особенно после прихода соседей. Однако здесь, на улице, он решил принять эту ситуацию радостно, как практику, данную Богом.
«Терпение — мать воли, — пришла ему мудрая мысль. — Недаром слово «ниндзя» переводится как человек терпения». Вечером он решил снова довести мать и заняться йогой, чтобы продолжить практику отрешенности.
Шляясь по улице, он все больше начинал думать о Марианне и, не справившись с собой, потащился к ней. С одной стороны, он понимал, что потакает себе, когда идет к ней, но с другой — он понимал, что там его ждет Знание. Эта двойственность не давала ему действовать целостно, а значит, и проявить волю.
Марианна встретила его холодно.
— Ну что, фуфло, заходи, — бросила она.
Рулон зашел и стал рассказывать про выкрутасы матери и свою реакцию на них. Подружка развеселилась. Марианна взяла с полоч- ки аудиокассету Sony с записью концерта «Машины времени» и, вставив ее в магнитофон, нажала клавишу воспроизведения.
— Теперь я понимаю, в кого ты такой псих. Оказывается, ты весь в свою мать.
— Да, я замечаю в себе много качеств своих родичей, — при- знался Рулон.
— Замечаешь? Так вот, изме- няй себя. Не то сам станешь, как твоя мать и твой папаша, — презрительно изрекла хозяйка. — Яблоко от яблони далеко не падает. А вот насчет пенсии, это ты клево заметил. Не хрен думать о том, чего нет. Лучше в молодости побалдеть, а там видно будет.
Они прошли на кухню и сели пить чай с вареньем и сухарями.
— Это же надо? — возмущался Рулон. — Все самое лучшее время нужно гробить на работе: молодость и утренние часы, когда энергии больше всего и нужно заняться саморазвитием.
— А что ты думал, мой милый? Обществу нужно, чтобы ты просто батрачил, был придатком к разным машинам, а потом благополучно сыграл в ящик. И твое развитие для социума не нужно и даже опасно. Вот видишь, сам до чего ты додумался, — расхохоталась она.
Внезапно Марианна потушила свет и зажгла свечу. При ее мерцающем свете под звуки восточной музыки она начала необычный танец, состоящий из особых сложных движений бедрами. Она извивалась всем телом, бросая на Рулона страстные взгляды. Ее руки и ноги двигались подобно змеям. Она постепенно обнажалась, ползая по полу, обжигая своего любовника пламенным взором, постепенно оголяя и лаская свои прелести. Уже почти раздевшись, она с ловкостью фокусника расстелила на полу круглый лист ватмана, зажала кисточку своим влагалищем и, присев на корточки, нарисовала на нем красной краской мистический знак. После чего она приблизилась к Рулону и стала ласкаться к нему, побуждая его снять свою одежду. Он тоже начал раздеваться.
Ее дружок стал гладить ее упругое тело, наполняясь все большим вожде- лением.
— Ты видел этот знак, — бархатно прошептала она. — Теперь во время тантры визуализируй его, передвигая с нижних чакр к верхним, — с этими словами Марианна уложила Рулона на мягкий ковер и села на его лингам. Она сидела неподвижно, однако активно работала мышцами своего влагалища, то расслабляя, то сокращая их. Ощущение было, как и во время минета. Рулон начал визуализировать мистический символ, плавно передвигая его к голове. Вместе с этим он чувствовал, как возбуждение начинает уходить из его члена и переходить все выше по туловищу к голове.
В каждой чакре сексуальная энергия пробуждала свои состояния. В области солнечного сплетения похоть преобразилась в желание обладать, властвовать. В груди — в благоговение перед своей партнершей. В горле — в восторг. На уровне лба знак ярко загорелся, вызвав сильное волевое состояние. Вдруг ему стало понятно, что он сам является этим мистическим символом, что это — символ их тантры.
Марианна все так же сидела, сокращая только мышцы гениталий, издавая сладостные эротические стоны. Наконец ее тело стало конвульсировать в оргазме. Она изогнулась и застонала от нестерпимого наслаждения. В это время Рулон стал визуализировать знак на макушке. Внезапно он ярко вспыхнул и принялся вращаться, образуя вокруг себя радужные протуберанцы. Миллионы его отражений засияли, двигаясь во всех направлениях, Рулон почувствовал себя одним целым с Марианной.
Он был прекрасным распускающимся цветком лотоса, покоящимся в океане первичного хаоса. Вскоре это удивительное ощущение пропало. Он открыл глаза и встретился с томным взглядом Марианны. Она легла на него и с жаром поцеловала, лаская его тело своими нежными руками. Он почувствовал ее женскую энергию, которая теплой волной проникала в него. Когда возбуждение стало спадать, Марианна встала и, дав знак следовать за ней, пошла в ванную облиться холодным душем, чтоб вернуть себе ясность и энергичность.
— Как ты этому научилась? — спросил ее любовник.
— Это древнее искусство, — ответила ему подружка, — я очень долго тренировалась, чтобы нарисовать этот символ и научиться владеть мышцами своей иони. Тебе тоже нужно делать кое-какие упражнения, чтобы овладеть собой.
Она показала Рулону Сиддхасану — приседание на пятке, когда пятку правой ноги прижимают к промежности, а левую — к животу.
— Сидя так, ритмично сокращай мышцы ануса и представляй, как Кундалини поднимается вверх.
Рулон приступил к этому делу, задерживая дыхание на вдохе и выдохе, и вскоре его тело наполнилось жаром.
Чудесный зародыш (PLUS)
На уроке ученики принялись доводить педагога мычанием. Училка, нервничая, выкрикивала, чтоб они перестали. Но мычание продолжалось.
«Подумаешь, мычание. Что в нем особенного? — подумал Рулон. — Даже очень хорошее музыкальное сопровождение урока детским хором. Очень похоже на пение мантры «АУМ». Почему училка так бесится? Лучше бы тоже вместе со всеми стала мычать. Стало бы весело».
Рулон вспомнил, как неделю назад на уроке доводили препода звуком, издаваемым иголкой, вставленной в карандаш. Звук напоминал падаю- щую каплю и был очень даже мелодичным. Но препод бесился вместо того, чтоб использовать этот появившийся у него дискомфорт для работы над собой, для изучения своих комплексов и выработки отрешенности. Это гораздо легче, чем когда тебе орут в ухо со всей силы до звона в голове, да еще могут и плюнуть туда.
Училка стала бегать по классу, чтоб определить, кто же мычит. Но как только она подбежала к одному концу класса, мычание там прекратилось, но продолжилось в противоположном углу. Так она долго бегала, пока Рулон не решил устроить себе практику.
«Испытаю на дискомфорт, — подумал он, — поработаю над собой, а то скучно, время зря проходит». Когда училка в очередной раз метнулась в его угол, Рулон не перестал мычать, а, наоборот, загудел еще громче. Взбешенная преподка обрушилась на него с ругательствами, сбрасывая на него все накопившееся нервное напряжение.
— Сейчас же встань, болван! — заорала она. — Долго ты будешь еще безобразничать, срывать мне урок?
Рулон поднялся с глупой улыбкой, наблюдая, как от возникшего в нем дискомфорта лицо стало покрываться нездоровым румянцем. Пацаны забалдели над ним, крутя пальцем у виска: мол, что, не мог во время перестать мычать, лох мохнатый. Но Рулон сосредоточился в теле и почувствовал, как в кровь выбрасываются вещества, создающие в груди щемящее чувство дискомфорта. Однако он отключил воображение, раздувающее из мухи слона, и психологический дискомфорт ограничился пустяковыми ощущениями, не сравнимыми с ударом по роже. Почувствовав, что это его не берет, Рулон решил продолжить игру и внезапно снова сел на стул без разрешения. Училка опять взорвалась приступом возмущения, завыв, как ментовская сирена. Рулону стало смешно, и он глупо расхохотался, и вслед за ним весь класс покатился со смеху. Преподка схватила его за шиворот и потащила к директору. Там, в присутствии завучей, запугивавших его вызовом родителей и оставлением на второй год за неуспеваемость, Рулон вновь поддался на эти образы, и железы снова среагировали, выбрасывая вещества, создающие дискомфорт в теле. Отследив всю эту канитель, Рулон снова сосредоточился на ощущениях и отключил воображение, стараясь спокойно и отрешенно принять неприятную ситуацию, использовать ее для умения убирать болезненное воображение, переводя все внимание на тело, воспринимая мир с его позиции — с истинной и очень полезной позиции зверя, который, как известно, находится на более высоком уровне развития, чем человек — «царь природы».
