до невысокого штабеля и нашёл возле них холщовую сумку с красным крестом на боку. Солдат вытащил упаковку бинта и, действуя левой рукой, стал перевязывать кровоточащую рану.
В том месте, куда ударил снаряд, возникла глубокая выемка, ведущая от окопа с орудием к откосу холма. Над ней появилось облако дыма и гари, непроницаемое для стороннего взгляда. Ветра не было вовсе. Плотная взвесь мельчайших частиц повисла в недвижимом воздухе и, словно туманом, надёжно укрыла вершину.
Танкисты увидели, как убогий навес разлетелся в мелкие щепки. Они решили, что с вражеской батареей покончено, воспрянули духом и перестали стрелять. На всякий случай, все зарядили короткоствольных уродцев, установленных на машинах-«четвёрках». Они навели жерла орудий на небольшую высотку и приготовились к продолжению боя. Осталось только дождаться, когда станет, хоть что-нибудь видно.
Лейтенант Красной армии бросился к пушке, засыпанной пылью. Он встал на колени, открыл тяжёлый затвор и с большим опасением, глянул внутрь ствола. На счастье артиллеристов, туда не попали кусочки глинистой почвы, разбросанной взрывом, и прочный металл блестел, словно смазанный маслом.
— Заряжай! — приказал офицер и бросил бешеный взгляд на бойца, стоящего рядом. Павел кивнул, мол, всё уже понял, развернулся на месте и ринулся к ящикам с боеприпасами. За спиной он услышал команду: «Вернуть орудие на прежнее место и прицелиться в танк, стоящий четвертым к мосту». Дальше послышались какие-то цифры.
Парень наткнулся на коновода, убитого камнем и взял из холодеющих рук тяжёлый снаряд, залитый кровью почти целиком. Боец обтёр об себя багровые пятна, покрывшие сталь, и помчался назад. На ходу он увидел, как пушкари поставили «дивизионку» туда, где она находилась минуту назад, и упёрли два сошника в неглубокие ямки, что виднелись в земле.
Наводчики подскочили к орудию с разных сторон от казённика и, словно один человек, опустились на одно из колен. Первый приник к прицелу и стал поворачивать ствол параллельно горизонту земли. Второй слушал приказы начальника и крутил маховик вертикальной наводки.
Висящая в воздухе, пыль закрывала мост от людей, стоящих на вершине холма. Лишь плоское дно и уцелевшие стенки окопа позволяли солдатам кое-как ориентироваться в этом плотном тумане.
Павел добежал до орудия, вставил снаряд в открытый затвор и помчался за новым припасом. Он быстро вернулся к ящикам с отрытыми крышками, схватил ближайшую «чушку» и помчался обратно.
Миномётчик приблизился к пушке и разглядел, что дым и гарь немного рассеялись. Лейтенант стоял слева и смотрел в бинокль куда-то вперёд. Что он мог там увидеть, парень не знал, но услышал пару каких-то команд, а затем, долгожданный приказ.
— Огонь! — прокричал офицер и бросился в сторону от среза ствола. Орудие яростно грохнуло. Звонко лязгнул затвор, а на землю упала горячая гильза. Павел рванулся вперёд, немного пригнулся и вставил в дымящийся ствол новый снаряд. Затем, развернулся на пятках и полетел ко второму окопу.
Фашистские танки долго ехали по безводной степи. Плотная пыль покрывала не только машины, но и стекло перископов, стоящих на башнях. Поэтому panzersoldat видели значительно хуже, чем пушкари.
Тому же, размер нужных целей был очень разным. Одно дело ствол калибром 76-ть миллиметров. И совсем другой коленкор — целый танк, высотою почти в два человеческих роста. Однако, все помнили, что случилось с фельдфебелем третьей машины, и не спешили выбираться наружу.
Снаряд «дивизионки» полетел из ствола чуточку раньше, чем пушку заметил командир «Т-4». Он успел громко крикнуть, но было уже слишком поздно. Болванка ударила в защитную маску орудия, что стояла четвёртой от начала колонны. Пробить её не смогла, но покорёжила достаточно сильно.
Фашист, сидевший внутри, нажал на педаль, но в коротком орудии что-то заклинило от удара по корпусу. Так что, выстрела не было. Поняв, что танк безоружен, экипаж бросился к люкам.
Струя пылающих газов покинула ствол «Ф-22-УСВ». Она пролетела вперёд на несколько метров и развеяла облако мельчайших частиц. В них появился широкий разрыв. Сквозь него, фрицы увидели советскую пушку.
После первого выстрела по небольшому холму, танки фашистов чуть откатило отдачей. Башни слегка повернулись, а наводка, естественно, сбилась. Густое облако дыма надёжно скрывало вершину и не давало захватчикам точно прицелиться.
Да и неясно было танкистам, стоит ли снова стрелять по высотке и тратить дорогие заряды. От своих они сейчас далеко, а когда подойдёт подкрепленье с припасами, никому не известно. Никто не хотел, остаться без боезарядов рядом с врагом. Всё напряжённо застыли и с опасением ждали, как будут дальше развиваться события?
Прошла минута, другая. Пыль немного развеялась, а «дивизионка» опять оказалась у всех на виду. Фельдфебели тотчас встрепенулись и дружно решили, что нужно добить огневую точку противника.
Пока сервоприводы ворочали тяжёлые башни, пока стволы наводились на пушку, советские артиллеристы не стояли без дела. Они прицелились в танк, что был пятым от начала колонны.
— Огонь! — повторил лейтенант и бросился к середине площадки. Вслед за ним отступили наводчики, и только боец со спусковым шнуром в правой руке остался на месте. Он дёрнул шнур на себя.
Прогремел новый выстрел. Отдача толкнула пушку назад. Сошники вырвало из взрыхлённой земли, и орудие откатилось метра на два. Край стального щита промелькнул рядом с плечом заряжающего, но, к счастью солдата, его не задел.
Одновременно с советским орудием, снизу ударили две короткие пушки. Снаряды врезались в макушку холма, и послышались громкие взрывы. Вспухли два облачка пыли. Часть крутых склонов сдвинулась с места и обрушилась вниз.
Высотку вновь затянуло дымом и гарью. Получив горький урок, фашисты решили не ждать, пока атмосфера очистится. Они не хотели попасть под удары снарядов и продолжали палить из всех уцелевших стволов. Вновь застучали все пулемёты, а воздух наполнился пением пуль.
Пятый танк от начала колонны не смог сделать выстрел. Он получил удар в правый бок, сначала, слегка задымил, а затем загорелся, словно куча иссохшего хвороста. Пятеро panzersoldat, раненных осколками брони и снаряда, не успели покинуть машину и скончались на месте. Они свесились из распахнутых люков, как тряпичные куклы, и навечно застыли в нелепейших позах.
Пламя приблизилось к мёртвым фашистам. Оно быстро слизнуло чёрную форму, добралось до холодеющих тел и принялось пожирать погибшую плоть. К небесам поднялись струи тёмного дыма. Округу заполнила вонь от горевшего мяса.
Артиллеристов прижало огнём к плоской вершине. Двигаясь на четвереньках, они откатили орудие немного назад и без сил повалились на землю. Теперь пушкари потеряли своё преимущество, основанное на внезапной атаке. Они не могли подойти к краю обрыва, бить по дороге и жечь бронетехнику
