не стала возражать. И в ответ на его объятия обняла его сама.
— Здравствуй, — выдохнула она. — Скажи, что ты мне не снишься…
С годами от бесконечных лекций в голосе у Жени появилась лёгкая хрипотца, и Клим только сейчас понял, что во снах её не было. Интересно, а как он сам выглядел там? Он ни разу не додумался до того, чтобы оглядеть себя.
— Нет, все наяву, — ответил он и поцеловал ее в темя.
Женя в очередной раз проявила чудеса покладистости и не стала сопротивляться.
— Как ты здесь оказался?
— Прилетел.
— С ума сошел… Но ты мне и правда снился, — призналась она. — Это были странные сны.
— Это были не совсем сны, — вздохнул Клим. — И я в них действительно был. Тебе подкинули шаманский амулет. Дух-проводник увел тебя не туда…
— Ты шутишь… — Женя подняла к нему лицу и оказалась совсем близко. Глаза у нее были такие же, как и в двадцать три. Громадные, карие, очень красивые. Клим всегда считал, что Макс унаследовал лучшие черты их обоих и радовался, что глаза ему достались от матери.
— Ты была в коме два дня. Что ты помнишь?
Женя опустила лицо. И Клим приготовился услышать от нее, что ничего. Но вместо этого она ответила еле слышно:
— Все помню. Я мучилась из-за Макса и почти решила умереть, а ты пришел за мной. Как ты меня нашел?
— Воспользовался услугами шамана из соседнего села. Спасибо тебе за наводку.
— Мне?
— Да. Твоя студентка рассказала, где его найти. Потому что до этого ты рассказала об этом ей. Я шел по твоим следам.
Женя помолчала, видимо, что-то вспоминая.
— Ты сказал, Семен украл мой диктофон.
— Да.
— Вот же…
И она выругалась так, как это не стоит делать уважаемому профессору.
«Интеллигентная!» — вспомнил Клим очередное восклицание студента.
— Натравишь на него дисциплинарную комиссию? — поинтересовался он.
Женя поморщилась.
— Не дорос. Придумаю что-нибудь повеселее. У него есть тайна: он до смерти боится студентов. А есть вероятность, что врачи пропишут мне постельный режим на некоторое время.
— Постельный режим? — удивился Клим.
— Конечно. Вообще-то, я была в коме. Мне нужен отдых. А группе здесь быть еще месяц.
Клим осмыслил сказанное. Понял. Рассмеялся.
— Да ты опасная женщина.
— Это лучше, чем если я убью его собственными руками. Пусть за меня это сделает кто-нибудь другой.
«Удивительная»…
Черт, кажется, он приревновал. И к кому?
— Ты в курсе, что в тебя влюблен один из студентов?
Женя вздохнула так тяжело, будто это было самой большой проблемой в ее жизни.
— Антон Рыжов? Да.
— Давно?
— Последние года два. Он приходил ко мне проситься в аспирантуру.
— И что ты сделала?
— Объяснила, что преподавательская этика в данной ситуации не позволяет мне удовлетворить его просьбу.
— Какая у тебя однако веселая жизнь. Запретная любовь, коварные коллеги… А я и не в курсе. Почему ты мне не рассказала?
Женя снова вздохнула, спрятала лицо у него на груди и ничего не ответила.
Упс.
— Ты что, тоже в него влюбилась? — ужаснулся Клим. Вообще-то он заговорил про Антона только за тем, чтобы услышать обратное.
— Точно с ума сошел! — рыкнула Женя.
— Ты сказала, что была влюблена в меня!
Она промолчала.
— Жень, поговори со мной. Это не так страшно. Я просто хочу знать…
— Зачем?
— Потому что если у меня есть шанс, я хочу его использовать, пока это не сделал какой-нибудь Антон. Антон… Что за имя такое дурацкое?!
— Клим…
— Нет, серьезно! Ан-тон. Ассоциация с яблоками. А нежно как? Тошенька?
— Кли-им…
— Ты уверена, что готова произносить это имя каждый день?
— Клим! Ты что, ревнуешь?
— Да.
— Боже, — простонала Женя. — Этого я и боялась.
— Чего?
— Что как только дам тебе хоть один намек, сразу же начнется…
— Ничего не начинается. Просто… Ну… Знаешь, я тут много думал, пока ты спала. В том числе о том, что мы упускаем. А потом появился этот Антон и я понял: так всегда и бывает, пока ты ждешь у моря погоды, приходит тот, кто не боится бури. Мне надоело бояться бури. Потопишь меня — так тому и быть.
Клим пронаблюдал, как стремительно розовеет Женин лоб и довольно улыбнулся. Вот так, Тошенька. Выкуси и отвали. Здесь уже занято.
— Женька, — позвал он. — Давай встречаться.
— Нам по сорок пять…
— Вот именно. Всего сорок пять, наш ребенок уже взрослый, жизнь только начинается! Зачем отказывать себе в удовольствиях?
— Клим…
— Сорок пять лет! А смущаешься, как девчонка! — поддел Клим.
Женя немедленно нахохлилась.
— Да ну тебя! — фыркнула она.
Клим счастливо улыбнулся. Вот он — его ежик. Хорошо-то как.
— Будешь моей девушкой? Обещаю, что не позволю себе ничего лишнего.
— Вот это правильно. Одного ребенка мне уже хватило.
— Это правда, что ты попросила перевязать трубы?
Женя тяжело вздохнула.
— Да, но для этого нужно двое детей и разрешение мужа. Мне отказали. И я решила, что просто больше никогда не подпущу к себе мужчину.
— Жень…
Климу вдруг стало ее очень жаль. Что он наделал? А не наделал бы, и не было бы Макса... Что же все так сложно? Он снова поцеловал ее в макушку и погладил по спине. Женя внезапно слабо улыбнулась.
— Помню, одна бабушка мне в детстве сказала, что от поцелуев бывают дети…
— Только не говори, что ты поверила.
— Поверила. Была в ужасе. Дала зарок ни с кем не целоваться. Надо было его держать.
— Подожди. Так ты же со мной в первый раз…
— А я о чем!
Клим не удержался и расхохотался. Он чувствовал, как постепенно его отпускает. Женя лежала рядом: живая и бодрствующая, и ей больше ничего не угрожало, и это было все, что в этот момент ему требовалось.
— Но я серьезно, Жень. И в качестве доказательства своих намерений я принес тебе подарок, — и он достал из кармана пакетик с MM`s. При виде его Женя засмеялась тоже.
— Примешь ли ты мой дар?
— Заберу силой, — ответила Женя, вырвала из его рук пакетик, вскрыла и высыпала разноцветные шарики себе на ладонь.
