Помимо пластин из меди, медных сплавов и золота в собрании Креспи имелось много каменных табличек с выгравированными изображениями и надписями на никому не известных языках. По словам падре, эти странные предметы индейцы находили в джунглях в подземных тоннелях и камерах. Падре Креспи свято верил и охотно утверждал, что в Эквадоре от города Куэнка в джунгли тянется древняя система подземных тоннелей, протяженностью более 200 км. О подобной системе тоннелей написал в 1972 году знаменитый исследователь Эрих фон Дэникен в книге «Золото богов». Он же первым привел и изображения вещей из собрания падре Креспи, сделав их достоянием широкой общественности, а не только тайных религиозно-банковских кланов. Этот же автор в книге «История ошибочна» раскрыл, что таинственные раскопки мормонов связаны с поисками в Эквадоре затерянного лабиринта, где хранилась Золотая или Металлическая библиотека потерянной цивилизации.
И подобных одержимых ученых, публикующих свои труды, становится всё больше, и в растущей прогрессии растет число их сторонников. Это не может не озадачивать тех, кто стремится сохранить свои тайны… Конечно, Джузеппе прекрасно всё это понимает. Но в подобной спешке открыть, исследовать, доложить как можно большему количеству людей он лично видит и немалую выгоду для себя самого: он сможет выйти на совершенно новые каналы информации; как это и произошло, когда он должен был встретиться с фон Краузольдом, погибшим так невыразимо не вовремя.
Глава 32
Поезд Москва-Минск. Минск следующего дня (Беларусь)
Фирменный поезд 1/2 Москва — Минск «Беларусь» в 22 часа 25 минут отошел от Белорусского вокзала. Журналистка и Звездочет расположились в уютном и чистом купе СВ. В первые же минуты, как только состав тронулся, Ольга ощутила себя в полной безопасности, словно попала в железную крепость на колесах, стучащих в такт.
Сильно хотелось спать, но в то же время некоторое нервное возбуждение заставляло их сидеть друг против друга и вести неспешную беседу.
— Ты так и не сказал, что мы станем делать в этом самом Минске.
— Считай, что это наше маленькое путешествие, наш совместный отдых, — он явно пытается флиртовать, подумала журналистка, и в душе была благодарна за эту неумелую попытку.
— Ты была когда-нибудь в Минске? Нет? Я покажу тебе городские красоты; говорят, там отстроено любопытное здание Национальной библиотеки, полюбуемся вместе.
— В этом городе красивая архитектура?
— Полагаю, как и в других бывших советских столицах, немного сталинского ренессанса, немного новостроек. Думаю, ничего особенного. Поделишься впечатлениями, когда будем ехать обратно.
— Договорились, — и, вспомнив то, что их обоих тревожило, добавила: — Кажется, мы еще не подумали над тем, что сказал наш подопечный об архитектуре, о том французском замке с кессонами, которые могут раскрыть загадку Янтарной комнаты.
— Да, я помню, — задумчиво произнес Александр, — эти мысли не оставляют меня… Замковая архитектура, скрывающая магию герметизма или взаимосвязи между микрокосмом и макрокосмом. Всё это звенья одной золотой цепи, к которой мы с тобой привязаны, как пушкинский кот… златая цепь на дубе том…
Он усмехнулся. И она, чтобы поддержать его настроение, невпопад прибавила фразу убиенного:
— Золото растворяет затворённые врата…
— Наверное, любопытный замок, коль там побывал Краузольд.
— Как думаешь, — спросила Ольга, — нам придется поехать во Францию, чтобы найти разгадку?
— Пока не знаю. Что-нибудь придумаем. А… — он посмотрел на спутницу, явно что-то обдумывая и, удовлетворенный идеей, уже проверенной на практике, уточнил: — Может среди твоих знакомых есть спецы по герметике?
— Ну точно никто не признавался в пристрастиях к подобной науке. — Она тоже улыбнулась, радуясь тому, что еще не раз может пригодиться. — Но у меня есть товарищ, он француз, вернее, гражданин Франции и даже потомок Пушкина. Там такая родословная!
— Отлично. Значит, новый шаг определен. Можно и на боковую. Кстати, где живет твой француз, полагаю, с ним можно будет легко связаться? Скажем, по скайпу…
— Еще проще! Он живет в Москве, у него семья и всё такое….
— Тогда точно нам способствует Создатель.
— И еще он, как я поняла из наших разговоров, специалист по масонству.
— Опаньки! — совсем несерьезно выпалил Звездочет, улыбаясь внутренне шире, чем наяву.
Он вышел в коридор вагона, давая ей возможность приготовиться ко сну, и Хлебникова скоренько забралась в постель. Никаких объятий, поцелуев, держания за руки, нежных поглаживаний*.. она вздохнула, словно в ее сознание вернулось что-то давно утерянное, а она пытается припомнить, где же может находиться утерянная нематериальная вещица… Чувства, чувственность и фантазии захлестнули, когда женщина оказалась во мраке купе, освещаемая небольшой полоской окна, в котором изредка мелькали придорожные фонари да мигали далекие звезды.
Именно звезды в какой-то момент притянули ее внимание, и мозг женщины погрузился в незнаемую бездну, вовлекался вглубь, в немыслимое пространство Вселенной. Словно бы мозг стал отчетливо осознать бесконечность пространства, изучаемое ею, когда она, слегка запрокинув голову на подушке, упрямо и каким-то другим, объемным взглядом проникала во тьму небес. Музыка Вселенной, — вот о чем думала Ольга: теперь я понимаю, о чем говорят те, кто говорит о музыке сфер… Ей чудились трубные звуки вселенских столкновений газообразных скоплений, неодухотворенных громадных предметов, плывущих в просторах незнаемых Красок, Красоты и Гармонии… Захотелось достать прихваченную в дорогу книгу А. Колтыпина, включить ночник и, пребывая в космическом одухотворении, углубиться в чтение, открывая для себя древние знания о мире через посредничество таинственных адитьев, бессмертных видьядхаров или других таинственных мудрых существ, живших во времена прекрасного сверхдалёка и оставшихся пребывать за мистической завесой предания как смутное воспоминание о дивном прошлом… Но ее мозг не прислушался к ее спонтанному желанию и, убаюканный ритмичным постукиванием колес, отключился в отдохновении сна.
Он сам разбудил ее; часы показывали 7:30 утра, но он предупредил, что время сдвинуто на час и в Беларуси только 6:30. Она перевела стрелки, чтобы удобней было ориентироваться в чужом городе.
— Принести кофе? — спросила Ольга, но он остановил ее раскрытой ладонью руки: не стоит, я сам.
И в самом деле, он вышел, а через пару минут в купе заглянула миловидная проводница и принесла им два стакана в традиционных подстаканниках с эмблемой БЧ. Напиток оказался самым обычным растворимым кофе не самой дешевой марки, и они с удовольствием наслаждались утренним кофе. Ей невольно вспомнилось, как этот видный мужчина совсем недавно приносил ей кофе в постель. В душе появилась уверенность, что подобное, возможно, еще произойдет не единожды, и Ольга Хлебникова утвердилась в хорошем настроении, готовая пребывать в таком состоянии целый день. Если, конечно, в Минске их не ждут новые испытания.
Впрочем, всё оказалось действительно очень мирным и даже отчасти скучным.
Их фирменный остановился на первом пути. Ответив на звонок, Александр провел свою спутницу из вагона вдоль здания современного вокзала, состоящего из стекла и железа, прямо к ожидавшей их машине. Водитель протянул руку Александру (из рукопожатия журналистка определила, что мужчины давно знакомы), после чего представился его спутнице:
— Игорь Рюрикович. Можно просто Игорь.
— Ольга, — ответила молодая женщина.
Они сели в машину, и вскоре московские гости выехали на главный проспект, вдоль которого стояли капитальные дома в стиле сталинского ренессанса.
— Это проспект Независимости. А едем мы прямо к зданию библиотеки, — ознакомил водитель с маршрутом, увидев, что Ольга увлеченно рассматривает городской пейзаж, крутя головой.
Город был очень чистый и красивый, в изобилии цветов и стоек с подвесными мини-клумбами; чувствовалось, что власть и горожане любят свою столицу. Но Звездочет не удержался, поёрничал:
— Проспект Независимости… независимости от чего? Или от кого? От самих себя, что ли?
— От злых и чужих урагов… Надо будет — разыграют русскую карту, будет независимости от России, разыграют другую карту — будет независимости от Запада… Что ж тут непонятного, — так же в шутку поддержал товарища Игорь.
— А почему не имени первого президента независимой страны? — попыталась пошутить журналистка.
— Думаю, придет время, так и будет, — вполне серьезно ответил ей Александр.
А ведь Ольга так и не знала, так никогда и не узнает, как много времени провел ее спаситель Звездочет в Минске в конце 90-х годов, что это именно он предложил и разработал для новых белорусских властей проект «Белорусская Швейцария»… и какая трагедия была для людей подобной ему закачки оказаться не у дел с развалом СССР, оказаться не востребованными и новой «незалежной» властью, не осознающей уникальный уровень спецподготовки подобных людей.
