Впереди, в трёх сотнях шагов от них, по другой стороне ущелья неторопливо шёл каменный горбун.
– Молодец, Савас. У тебя глаз охотника, – подбодрил его Лебеард, увидев, что он ухватился за руку отца. – Теперь главное не упустить его.
– Тише! – прошептал Фэдэф.
– Думаю, он уже почуял нас.
Через некоторое время слова Лебеарда подтвердились: горбун шёл, изредка поворачивая голову в сторону своих преследователей.
– Странно, что он не пытается улучить момент и превратиться в камень, – подметил Фэдэф.
– Я тоже об этом подумал, – согласился Лебеард. – Может быть, он знает надёжный ход, через который наверняка уйдёт от нас. Савас, нам лучше снять луки.
– Папа, почему горбун не убегает от нас? Он не боится?
Было заметно, что Савас волнуется.
– Он не боится нас, сынок. Видишь, он не спешит, озирается редко, не жмётся к скале. Он хочет усыпить нашу бдительность и ускользнуть неожиданно.
– Смотрите. Он остановился и ждёт… Снова пошёл. Что это может значить? – спросил Лебеард, одновременно взвешивая в уме ответы на этот вопрос.
– Лебеард, ты думаешь, он нас заманивает? – спросил Савас и, не отрывая от него пристального взгляда, настойчиво повторил. – Заманивает?
Лебеард и Фэдэф переглянулись: они не ждали от их неискушённого спутника такой догадки.
– Ты прав, Савас. Скорее всего, горбун заманивает нас, – спокойно сказал Лебеард. – Мы должны опередить его.
– Пора, – сказал Фэдэф. – Савас, приготовься стрелять.
– Подожди, Фэдэф. Сейчас будет узкое место, и ущелье свернёт направо. Когда горбун скроется за скалой и потеряет нас из виду, сделаем бросок до угла, чтобы сократить расстояние. Тогда Савасу легче будет попасть в него.
Как только горбун зашёл за скалу, преследователи побежали вдогонку. Первым направо свернул Лебеард и тут же остановился: на другой стороне ущелья их поджидал горбун. Он стоял у речки и смотрел прямо на Лебеарда. Глаза горбуна были полны ярости, и он готов был броситься на преследователя в любое мгновение. Их разделяли всего тридцать шагов, которые горбун преодолеет за несколько прыжков.
– Стойте! – сказал Лебеард подоспевшим друзьям. – Медлить нельзя: вот-вот он ринется на нас.
– Савас, прицеливайся!.. Готов? – спросил Фэдэф и, обнажив мечи, вызывающе прокричал: – Эй, тварь! Чьи клыки больше и острее?!
Горбун тут же встал на задние лапы и оскалился. Савас дрожал всем телом, целиться было трудно.
– Стреляй! – скомандовал отец.
Несколько мгновений пальцы не могли отпустить тетиву, как будто Савас потерял власть над ними.
– Сынок! – голос отца, та страсть, которой он переполнил это слово, помогла пальцам ожить.
Стрела угодила горбуну в живот – зверь заревел и скорчился от боли.
– Попал! Попал! – закричал Савас.
– Хороший выстрел, Савас. Я добью его… чтобы не мучился?
– Да, Лебеард, – согласился Савас.
Стрела Лебеарда пронзила голову горбуна, войдя через глаз.
– Сегодня вам не осталось работы: её сделал мой сын, – с этими словами Фэдэф убрал мечи. – Савас, хочешь подойти к нему?
– Да, папа.
Фэдэф положил руку на плечо сына.
– Иди.
Он провожал сына взглядом. Шаг. Ещё один. Ещё шаг. Савас стал переходить через Гвиз.
– Расслабься, мой друг, всё позади, – сказал Лебеард как можно мягче, заметив, что Фэдэф снова в напряжении. – Ты переживаешь так, будто вас разделяют не десять шагов, а расстояние, неподвластное взору.
Фэдэф оцепенел от услышанного: «расстояние, неподвластное взору». Знакомые голоса словно очнулись в его голове: «Расстояние между тобой и твоим сыном увеличивается… Тебе его скоро не нагнать… А горбун… горбун – враг… Фэдэф, ты покончишь со злом!» В эти мгновения ему показалось, что он понял смысл всех этих слов.
– Са-вас! – заорал он так, будто силой голоса можно было поколебать время и заставить его изменить прошлое, остановить настоящее и не связывать путами будущее.
– Са-вас! – горы обрушили на мальчика страшный рёв в тот момент, когда он подошёл к убитому горбуну.
Он вздрогнул от испуга и повернулся к отцу. Он увидел, как тот выдёргивает из колчана и выпускает в его сторону одну за другой смертоносные стрелы. Он услышал, как эти стрелы пронзают воздух вокруг него. Он увидел глаза отца, останавливающие жизнь. И жизнь для него остановилась, и наступила чернота…
– Са-вас!
Стрелы Фэдэфа кусали скалу и падали вниз. Но две из них вонзились в камень. Это был живой камень. Он выдал жизнь в себе своей смертью. Он откололся от скалы, высунул из горба морду и, захлёбываясь, с хрипом, рухнул на землю. Ещё один камень отделился от скалы и прыгнул в сторону Саваса. Но стрела Лебеарда заставила его вырвать своей клыкастой пастью лишь клок воздуха, а не горло мальчика, и это был клок воздуха, которым горбун подавился.
Фэдэф и Лебеард подбежали к лежавшему без чувств Савасу.
– Фэдэф, он не ранен, – быстро осмотрев его, сказал Лебеард. – Это обморок.
– Савас, сынок, очнись, – прошептал Фэдэф, склонившись над сыном. – Ты молодец, Савас: ты свалил горбуна. А теперь, прошу тебя, – возвращайся, будь сильным. Открывай глаза. И пойдём домой.
Но Савас не очнулся. Фэдэф взял его на руки и молча отправился в обратный путь. Лебеард шёл на некотором удалении от него, чтобы не мешать его чувствам…
* * *
У подножия Кадухара их ждал Рэгогэр, целые дни проводивший здесь и лишь на ночь покидавший свой пост, и Малам, оказавшийся в этот день (то ли случайно, то ли нет) попутчиком Рэгогэра.
– Фэдэф, что случилось? – спросил Рэгогэр. – Савас?.. Что с ним?..
Не дождавшись ответа, он посмотрел в глаза Лебеарду, который нёс мальчика.
– Не знаю, Рэгогэр, – ответил тот. – Он не очнулся после обморока.
– Но он жив? Он ведь жив?
– Жив… Но он не с нами, – наконец ответил Фэдэф.
– Фэдэф, позволь я повезу его, – Рэгогэр, полный решимости, вскочил на коня.
Лебеард вопросительно посмотрел на Фэдэфа – тот одобрительно кивнул ему и направился к Маламу, который молча ожидал его в стороне.
– Не ждите меня – поезжайте в Дорлиф, – сказал он, оглянувшись. – Я догоню.
– Что теперь скажешь, Малам? – как-то сухо обратился он к старику.
– Время скажет – не я скажу.
– Так зачем же ты здесь?
– Судьба Саваса решится на Перекрёстке Дорог.
– Каких ещё дорог, старик? Говори яснее!
– Ты заблудился и устал, Фэдэф. Позже ты поймёшь. Теперь же слушай и запоминай. Скажешь Лелеан…
Взгляд Фэдэфа выразил изумление.
– Скажешь Лелеан, чтобы она отнесла Саваса на Перекрёсток Дорог и оставила его там. Ей поможет её брат – не ты. Она всё поймёт.
– Почему не я?! – возмутился Фэдэф.
– Почему не ты? Найдёшь ответ в себе. А теперь поезжай к Лелеан.
Фэдэф резко повернулся и зашагал к Короку… Он быстро нагнал Рэгогэра и Лебеарда. Поравнявшись с ними, он сказал:
– Я должен увидеть Лелеан прежде, чем вы привезёте Саваса.
Несколько мгновений он не отрывал взгляда от сына. Потом ударил коня в бока и, удаляясь, крикнул:
– Прощайте!
Лелеан встретила Фэдэфа так, будто что-то знала, будто была готова к худшему. Весь её облик говорил о том, что её чувства окаменели.
– Что ты привёз вместо моего сына? С чем ты пришёл на этот раз? С какой болью?
– Лелеан?! – воскликнул Фэдэф, будто спрашивая, она ли это…
Ему стало не по себе от такой холодной, такой далёкой Лелеан, и, не зная, как открыть правду, он сказал:
– Лелеан, Савас жив! Наш сын жив! Ты скоро увидишь его!
– Почему же твои мечи с тобой, но нет Саваса?
Фэдэф ещё никогда не чувствовал себя таким растерянным и обречённым.
– Я должен сказать тебе… Случилось непредвиденное…
– Что ты называешь непредвиденным? Ты же предвестник.
– Не надо, Лелеан. Я сам не понимаю, почему это случилось. Савас упал в обморок… и не очнулся. Но он жив. На теле его ни царапины.
– Не очнулся и жив? Нет. Не очнулся – это ещё не жив. Очнётся ли он, предвестник?
Фэдэф опустил глаза: ему нечего было сказать на это.
– Прости, Лелеан. Я хотел… вернуться по-другому.
– Все последние годы я хотела жить по-другому. Но ты ничего не видел и не слышал. Теперь вышло по-твоему.
Фэдэфа больно задели эти слова.
– Лелеан, я должен передать тебе… Это касается нашего сына. Малам, этот морковный старик из Нэтлифа, сказал, что ты всё поймёшь.
– Говори же!
– Он сказал, чтобы ты с Лебеардом отнесла Саваса на какой-то Перекрёсток Дорог и оставила его там. Он сказал, что судьба нашего сына решится на Перекрёстке Дорог.
