Юность осталась позади, закружили дела, заботы, время изменило обеих настолько, что они стали друг другу чужими. Однажды Настя с удивлением поняла, что подруга ей безразлична. У той пропал интерес к ней еще раньше. Оксана с Настей не дружила никогда, это Настя дружила с Оксаной. Оксана вообще ни с кем не дружила. Они жили в одном дворе, Настя была младше ее на два года. Выслушивая Настины проблемы, Оксана росла в собственных глазах и не чувствовала себя такой посредственностью, как в школе. Раз в ее помощи хоть кто-то нуждается и видит в ней умную и рассудительную девочку, значит, она такая и есть. Настя ей нравилась, но она считалась малявкой. Повернуться к ней открытым сердцем Оксана не могла, уж слишком сильно ее приземлили учителя, и она не доверяла никому.
Выпускница экономического факультета Анастасия Рябинина двинула в Питер – родной Великий Новгород ее широкой натуре казался тесным. Съемные комнаты в ветхих коммуналках с соседями-алкашами, крохотная зарплата и роль девочки на побегушках в бухгалтерии фирмы с уровнем ниже среднего, где Насте пришлось закладывать краеугольный камень своей карьеры, – никакие трудности не могли заставить ее опустить руки. На нее орали помощницы бухгалтеров – стервозные дамы без дипломов, но с претензиями, – сваливали рутинную работу и отчитывали за каждую мелочь. Настасья не роптала, со смирением Золушки выполняла все поручения и набирала необходимый стаж. Доросла до помощника главбуха, меняла фирмы и постоянно училась. Курсы, семинары, специальная литература. Перед сном она читала налоговый кодекс, хотя любила сентиментальные романы. С начальством не везло фатально, и после очередной смены работы у Насти сложилось стойкое впечатление, что сварливость – неотъемлемая черта всех главных бухгалтеров. И только оказавшись в их шкуре, с грустью поняла, что быть ласковой и нежной невозможно – такая уж должность: ответственная, собачья, неблагодарная. Самое неприятное, что жесткий характер не получалось оставить в офисе. За Настей никогда особой мягкости и покладистости не наблюдалось, а теперь она стала совсем резкой и категоричной, что отнюдь не располагало окружающих.
Иногда случается невероятное. Насте сказочно повезло, настолько, что она с трудом поверила в происходящее. Ее отец, который раньше не слишком пекся о ее благополучии, внезапно решил проявить участие: он предложил Насте квартиру. Безвозмездно. Небольшую, в спальном районе, но в новом доме и уже слегка обставленную.
– Живи и наслаждайся, – любовно обнял он за плечи дочь, – потом перепишу на твое имя. Я твой отец, и заботиться о тебе – моя обязанность.
Дела Алексея Рябинина неожиданно устремились в гору, да так лихо, что он сам удивлялся: почему всю жизнь влачил жалкое существование в своем НИИ и только на пятом десятке решился податься в бизнесмены? Рябинин переехал с новой семьей в Северную столицу еще раньше Насти. Медленно и постепенно он разворачивал бизнес и, разбогатев, стал вкладывать деньги в недвижимость. Кроме квартиры, которую он предоставил дочери, у него полно других, более престижных и просторных. Он не случайно выделил Насте самую плохонькую – Алексей щедростью не отличался никогда. Он бы и эту пожадничал дарить, но советская система, при которой он вырос, впечатала в его мозги понятие родительского долга.
* * *
В Агнессе Веня увидел себя в ранней молодости – тогда он тоже искренне верил в свою исключительность. Веня не сомневался, что его жизнь будет не такой, как у всех. Он непременно станет знаменитым, только не знал, в какой области. Впрочем, это значения не имело.
Вениамин всегда выделялся среди окружающих. Самый ловкий и быстрый мальчик во дворе, заводила в любой компании, в школе – круглый отличник и победитель олимпиад. Его родители тоже были особенными: мама – работник гороно, папа – заведующий универмагом. Они имели просторную кооперативную квартиру в кирпичной высотке – небожители, говорили о них. Школьные учителя Веню обожали, не глядя ставили пятерки и хвалили, хвалили, хвалили… Он и в самом деле был хорошим учеником. Все без исключения пророчили ему блестящее будущее – у золотого мальчика иначе сложиться судьба просто не могла.
Первое разочарование пришло в семнадцать лет, когда он не сумел поступить в институт. Веня свернул с предложенной родителями дорожки и оказался не у дел. Мамино влияние гарантировало ему зачисление в местный вуз, но Вениамину он показался непрестижным. Он считал себя достойным большего. В Санкт-Петербургском университете хватало своих умников и умниц, и чтобы встать с ними в один ряд, требовалось побороться, а этого Веня не умел – раньше ему все подавалось на блюдечке. Выхлопотанное расторопной мамой место на факультете физической культуры продолжало его терпеливо дожидаться, но Веня гордо отказался быть детским тренером – эта профессия не отвечала его амбициям.
Весь следующий год Вениамин жил, как и хотел, в городе на Неве. Родители напряглись и купили ему квартиру, маленькую, на окраине, но зато отдельную. Веня валялся на диване, пребывая в мечтах. Его не оставляли надежды о звездном будущем, которое вот-вот должно было постучаться в дверь. Но будущее никак не наступало, все время было настоящее: пресное и обыденное, в котором он был никому не интересным бездельником. Все перевернулось с ног на голову: еще совсем недавно все им восхищались и любили, была толпа друзей, девчонки от него млели, а теперь… Один в четырех стенах, равнодушный чужой город, не с кем словом обмолвиться. Вене было неуютно и тоскливо, но мысли о собственном великом предназначении не покидали.
Мозги ему прочистил хамоватый армейский сержант. Он поднимал среди ночи роту и объяснял новобранцам, куда они попали и кто они есть. Вениамину, как самому уникальному, было разъяснено отдельно: убедительно и весьма доходчиво, после чего тот вмиг забыл о своей исключительности и почувствовал себя песчинкой.
Из армии вернулся совершенно другой человек: замкнутый и циничный. В двадцать один год Веня знал: жизнь – штука поганая, люди – букашки, а сам он – инфузория-туфелька.
Работать, как большинство граждан, он не стал. Профессии, предлагаемые рынком труда, были не комильфо даже для инфузории. Из наивного мечтателя Веня превратился в закостенелого реалиста. Он теперь объективно оценивал себя. Полный сил молодой человек, отслуживший в армии, – это бесспорный плюс. Никакого образования, кроме школьного, – минус. С такими данными приличное место под солнцем не светит, – пришел он к выводу. Учиться не хотелось совершенно, тем более что необходимых для поступления знаний в голове не было, они остались на плацу.
Вениамину раньше всегда говорили, что он красивый. Взрослые умилялись при виде умных миндалевидных глаз с веером длинных ресниц, милого детского лица с губками сердечком и каштановых кудряшек. Теперь лицо приобрело суровую мужественность, обозначились скулы; прежними остались кудри и удивительной формы глаза. Ныне они обладали магнетизмом рокового мужчины.
Женщины от него таяли, и Веня решил на этом заработать. Ему стоило только обозначить свое внимание, как дамы сами делали шаги к знакомству. Уверенные в себе состоятельные бизнесвумен тушеваться не привыкли. У них не было времени, чтобы ходить вокруг да около или тем более ждать, пока мужчина проявит инициативу. Все было по-деловому: наш спрос, ваше предложение. Это напоминало передачу «Я сама»: сама подошла, сама предложила, сама расплатилась, и хозяйка положения тоже сама. О цене договаривались безмолвно, женщины сами знали, сколько стоит миндальный красавец, и тратились на него в пределах условленной суммы. Вениамин заметил удивительную стабильность величины своих гонораров, будто он имел определенную стоимость на рынке услуг. Сначала он был вполне доволен: приятное, необременительное занятие, приносящее приемлемый доход. Напрасно его сверстники считали сорокалетних и даже тридцатилетних женщин старухами. Они очень даже ничего. По крайней мере, те, с кем он имел дело. Холеные, со вкусом одетые, с блеском бриллиантов, пахнущие французскими духами зрелые дамы ничуть не уступали молоденьким студенточкам в дешевых тряпочках с рынка и с облупленным лаком на ногтях.
Запросы Вени росли, ему надоело быть сладким мальчиком, хотелось стать хозяином жизни. Он об этом думал всегда, когда ехал на вызов к очередной клиентке. Веня обманывал себя, что этот раз – последний, но деньги кончались, и приходилось идти на работу опять. Отказаться от привычных благ он не мог. Никакое самолюбие и амбиции не могли заставить Веню курить простые сигареты, питаться абы чем, когда он привык к ресторанной кухне, одеваться с лоском и посещать спа-салоны.
Разорвать порочный круг ему помогли молодчики из охраны одного серьезного господина. У деловых женщин тоже иногда бывают мужья. И они не обязательно молодые, смазливые, безропотно слушающиеся спонсоршу – жену. Супруг владелицы цветочного салона, крепкий пожилой банкир, очень не любил, когда ему наставляют рога.
