– Ваш визит касается Гэбриела Уэбба? Вы – Имоджен Грей?
– Да. А вы связались со мной от него? И назвались Сарой.
– Простите, мне вовсе не хотелось лгать, мне очень страшно.
– Гэбриел сказал, что вам угрожают. Это верно?
– Да, он сказал правду. Они хотят, чтобы я расплатилась за безопасность Гэбриела в тюрьме.
– Вы были с ним ночью, когда его арестовали? – спросила Имоджен.
Эмма не выдержала и расплакалась.
– Вы, наверное, считаете меня ужасным человеком.
– Вовсе нет.
– Но все же почему вы не обратились к нам? – спросил Эдриан.
– Гэбриел заставил меня пообещать, что я не свяжусь с полицией. Хотя мне и так было бы нелегко пойти к вам. Если бы в деле оказалась замешана я одна, непременно сообщила бы, но люди, с которыми мы той ночью общались… Я не очень хорошо их знаю, но, кажется, это плохие люди.
Эмма неловко заерзала в кресле.
– Кто они?
– Мне пригрозили, что Гэбриелу не поздоровится, если я расскажу о них полиции.
– Мы сможем защитить его. Я уже побеседовала с начальницей тюрьмы, дала понять, что Гэбриел помогает нам в расследовании, и пообещала чертовски суровые дисциплинарные меры, если с ним что-нибудь случится. Так что сейчас он вне опасности.
Имоджен пришлось солгать. Она не разговаривала с начальницей тюрьмы. Очень трудно определить, насколько глубоко там все прогнило, а потому пока чем меньше людей в курсе, тем лучше. Оставалось держать пальцы крестом, чтобы никто не успел навредить Гэбриелу, прежде чем они вытащат его оттуда.
– Итак, кто еще был с вами в ночь пожара? Можете говорить откровенно, Эмма.
– Девушка, с которой я познакомилась, работая по субботам, и двое ее приятелей. – Эмма принялась грызть ногти.
– Почему вы так не хотите, чтобы мы привлекли их к расследованию?
– Они из Переулочников, а я не хочу связываться с этим дерьмом, зная, как они умеют стоять друг за друга.
– Вам не стоит так беспокоиться о каких-то юнцах из переулка Погорельцев, – вмешался Эдриан. – Разумеется, они способны на очень дурные поступки и даже преступления, но в целом их скверная репутация сильно преувеличена.
– Вы назовете имена тех, с кем общались в ту ночь? Это может реально помочь Гэбриелу, – тихо сказала Имоджен.
– Девушку зовут Лианн Бриджес. Как я уже сказала, мы вместе работаем. Парни – Трей и Крис, но это все, что я о них знаю. Крис и есть ублюдок, который угрожал мне. – Она внезапно снова испугалась и отвела взгляд.
– Что с вами, Эмма? – заботливо спросила Имоджен.
– Мы тогда впервые с ними повстречались. Все произошло исключительно по их вине. Они настояли, чтобы мы пошли в ту будку. Думаю, Гэбриел поступил так, чтобы заставить их примолкнуть. Они стали курить крэк, и с того момента он не хотел иметь с ними ничего общего.
Эмма натянула рукав на пальцы и вытерла глаза и нос, стараясь снова взять себя в руки.
– Вы знаете хоть что-нибудь о парне, который приходил к вам с угрозами? Можете точнее описать, как это было?
– Он ждал, когда я выйду из дома. Ему кто-то дал мой адрес. Нетрудно догадаться кто – Лианн, конечно же.
– Как он выглядит?
– Хотя у него голова обрита, видно, что волосы светлые, имбирного оттенка, поскольку он носит такого цвета козлиную бородку. На лице веснушки. Думаю, он чуть постарше меня. Рост примерно шесть футов, но это очень приблизительно.
– И что же вам сказал Крис?
– Заявил, что у Гейба в тюрьме возникли большие проблемы, что я должна кое-что сделать для него. Мол, если подчинюсь, то помогу спасти его от опасности.
– Он пояснил, что именно вы должны сделать?
Щеки Эммы мгновенно густо покраснели.
– Это он дал понять совершенно недвусмысленно. Он хотел, чтобы я занялась с ним сексом.
– Что вам сказал Гэбриел, когда вы навещали его в тюрьме? – спросила Имоджен.
– Велел связаться с вами и сказал, что со своими проблемами разберется сам. Неужели все это касается лишь той ночи?
Имоджен помолчала, обдумывая ответ.
– Отчасти да. Но нам может понадобиться побеседовать с типом, угрожавшим вам, и по поводу другого дела.
– Он на самом деле опасен?
– Весьма вероятно. Вот моя визитная карточка. – Имоджен отдала Эмме кусочек картона. – Если Крис снова появится у вас или вас обеспокоит что-то иное, просто позвоните. Но только не мешкайте.
– Спасибо, – поблагодарила Эмма.
– А теперь скажите, как разыскать Лианн Бриджес, – обратился к ней Эдриан.
– Она живет в доме со светло-голубыми стенами на Холли-роуд, – ответила Эмма, когда Имоджен и Эдриан встали, чтобы уйти. – Номера не помню, уж извините.
– Вы нам очень помогли, Эмма. Спасибо. – Имоджен улыбнулась девушке ободряюще, насколько смогла.
Они вышли из дома и немного постояли, дав Эмме время запереть за ними дверь.
* * *
– О чем задумался, Майли? У тебя озабоченное лицо мыслителя.
– Что такого в движении готов, что оно привлекает детишек из среднего класса?
– Прости, не поняла?
– Готы неизменно принадлежат к среднему общественному классу. Ты не обращала на это внимания?
– Полная чушь! – Имоджен шлепнула его ладонью по руке.
– Быть может, для них это способ протестовать, но не совершать ничего реально бунтарского?
– Я сама в юности принадлежала к группе, напоминавшей готскую.
– Неужели? Грей – гот. И чего ты пыталась добиться?
– Ничего я не пыталась добиться. Мне просто нравился стиль одежды.
– Хорошо. Допустим, ты была исключением из общего правила. Хотя мой опыт подсказывает…
– Твой крайне ограниченный опыт.
– Дай закончить.
Имоджен улыбнулась.
– Так и быть, продолжай.
– Мой опыт офицера полиции свидетельствует, что мы арестовываем готов редко, а значит, весь их демонический и сатанинский образ дерьма не стоит. Отдает фарсом.
– Наверное, не стоит судить о людях по внешности, что скажешь?
– Ты все еще не понимаешь. Эти детишки, как мне представляется, живут в благополучных семьях и не сталкиваются с особыми проблемами.
– Что же, даже не знаю, с чего начать опровергать твои рассуждения. Пойми одну важную вещь, Майли. Если ты живешь в хорошем доме и в добропорядочном семействе, это не значит, что у тебя все пучком. Посмотри на того же Гэбриела. Его родители практически отказались от сына. Я была у них после его ареста, но они нисколько не заинтересовались моей информацией.
– Потому что им не нравилось, как он одевался?
– Все дело в моде. Так проявляется желание выступить против того, что обыватели считают нормой. Быть может, эти мальчики и девочки пришли к простому заключению, что в жизни нет навсегда установившихся правил, и своим поведением хотят донести эту мысль до других. Они ведут себя независимо, а не следуют образцам, которые навязывают так называемые «приличные люди».
– Вижу, я задел тебя за живое.
– О, если действительно заденешь меня за живое, мало тебе не покажется!
Когда они подошли к машине, Имоджен заметила мужчину, поспешно свернувшего за угол. Он был примерно шести футов ростом, носил куртку с накинутым на голову черным капюшоном, и Имоджен показалось, что мелькнула светлая бородка имбирного оттенка.
– Ты его видела? – тихо спросил Эдриан.
– Да.
– Он полностью соответствует словесному портрету Криса Локка, который нарисовала Эмма.
Имоджен застонала, вспомнив, что обулась сегодня в новые туфли, совершенно не годящиеся для бега. Ей еще только предстояло их как следует разносить. А, к черту! Она увидела, что Эдриан стартовал, а потому глубоко вдохнула и бросилась вслед за ним. Даже в неудачный день и в негодной обуви она могла побить напарника в скорости и дальности бега.
Эдриан завернул за угол, и Имоджен услышала, как он окликает преследуемого.
– Куда? В какую сторону? – спросила она, поравнявшись с напарником.
Субъекта в куртке с капюшоном нигде не было видно.
– По-моему, влево.
Имоджен снова помчалась во всю прыть, не обращая больше внимания на туфли и на быстро появившуюся резь в ступнях. Мысль всегда берет верх над материальными издержками, если уметь контролировать себя. Шаги бегущего теперь позади Эдриана делались все тише и отдаленнее, и Имоджен свернула за угол, едва успев заметить впереди подозреваемого, на очередном перекрестке ринувшегося к автобусной станции. Там легко раствориться среди многочисленных выходов на посадку и входов для прибывших пассажиров или просто затеряться в толпе, пользуясь неизбежным хаосом, всегда царящим в подобных местах.
