А чуть позднее, тесно прижавшись друг к дружке, весело воркуя и смеясь, они уже сидели за укромным угловым столиком экспресс-ресторана и уплетали объемистую пиццу и, как дополнительное блюдо, овощной салат.
Было уже очень поздно, как Пол повез Эндри домой. На подъездной дорожке она вздохнула:
– Нам не удастся встретиться до самой субботы. Завтра и в пятницу я буду работать.
– Я знаю, – и Пол тоже вздохнул. – Завтра вечером Селия устраивает вечеринку для своих подруг. А в пятницу вечером у меня холостяцкая вечеринка, которую дает Блейн.
– А потом свадьба в субботу, – добавила Эндри.
– Да, – он улыбнулся с откровенной чувственностью. – Зато мы сможем там потанцевать.
Расставаться ему явно не хотелось, и ушел он лишь после долгого и проникновенного поцелуя у двери. Готовясь ко сну, Эндри приняла душ, надела ночную рубашку, и, пока она, усталая, не рухнула в постель, воспоминания о его захватывающих поцелуях и еще более захватывающей страстности беспрерывно ласкали ее душу. Не желая задумываться о возможных последствиях своих поступков, она погрузилась в сон с легкой удовлетворенной улыбкой на припухших от поцелуев губах.
Свадьба получилась торжественной и красивой.
Пока Селия с Блейном обменивались брачными обетами, Эндри, стоя рядом, припомнила другую свадьбу, минувшей весной. К торжественным голосам брачащихся невольно примешивались извлеченные из памяти голоса Алисии и Шона, тогдашних жениха и невесты. И ей вдруг до боли захотелось увидеть их, а заодно и Карлу.
Это желание сопровождало Эндри в течение всей короткой церемонии и исчезло лишь тогда, когда по завершении ее молодая женщина встретила глазами нежный, теплый взгляд Пола.
На неофициальной части свадьбы Эндри танцевала медленный танец с Полом, быстрый – с Маком и прошлась в танго с Блейном. Когда они с Полом, разгоряченные и счастливые, отправились подкрепиться, она совершенно опешила перед широчайшим выбором закусок. В конце концов она все же предпочла мясу рыбные блюда. И, начав есть, обнаружила, что Пол отверг и рыбу, и мясо.
Наморщив лоб, Эндри принялась перебирать в памяти все случаи, когда они ели за одним столом. Насколько она могла вспомнить, Пол при ней ни разу не ел ни мясо, ни птицу, ни рыбу.
Заметив ее нахмуренный лоб, Пол поднял брови.
– Что-нибудь не так в твоей тарелке? – полюбопытствовал он.
– Нет, – Эндри покачала головой. – Я подумала о твоей. – Она бросила взгляд на набор всевозможных овощей и салатов на его тарелке.
Пол проследил глазами за ее взглядом. Затем тоже нахмурился:
– И что же тебя там заинтересовало?
Эндри вздохнула:
– Я подумала, ты случайно не из тех калифорнийских вегетарианцев – борцов за здоровую пищу, о которых я столько слышала?
Губы Пола дрогнули, и он медленно покачал головой.
– Нет, Эндри, – ответил он со сдерживаемым смехом, – могу тебя уверить, что я не калифорнийский борец за здоровую пищу.
– Значит, ты иногда ешь мясо, птицу и рыбу? – спросила она.
– Нет.
– Почему?
– Потому, моя Эндри, – негромко ответил Пол, – что на родине моего отца мы не употребляем в пищу плоть.
Все оставшееся время празднества Эндри размышляла над причиной, которой Пол столь спокойно и естественно объяснил свои странности в еде. Кружась ли в танце, разговаривая или просто приветливо улыбаясь окружающим, она непрерывно ломала голову над его словами, ища в них скрытое значение.
Правда, Эндри успела убедиться, что каждое слово Пола следует понимать буквально, но тогда данное его утверждение не могло иметь смысла. Поскольку она знала – жители Греции употребляют в пищу мясо, птицу и рыбу.
Она даже подумала, не попросить ли у Пола разъяснения, но отбросила эту идею, интуитивно догадываясь, что ей вряд ли понравится его ответ. В конце концов она приняла решение не думать над этой задачей... впрочем, когда дело касалось Пола, ей случалось принимать подобные решения неоднократно.
К утру воскресенья Эндри окончательно выбросила из головы разговор, принесший ей столько треволнений. Молодая женщина уже скучала по Селии, хотя та отсутствовала всего одну ночь.
Вскоре она появилась – чтобы проверить, не забыла ли чего. И за чашкой кофе они с Эндри прошлись по намеченному маршруту путешествия... по крайней мере в пятый раз.
Вечером того же дня, согласно плану, Селия с Блейном вылетали в Нью-Йорк. После нескольких дней любования тамошними достопримечательностями они, опять же самолетом, отправлялись в Лондон с той же целью. Из Лондона семейная пара пересекала Ла-Манш и оказывалась во Франции. Проведя неделю в Париже, они собирались подняться на борт лайнера, чтобы совершить круиз по Средиземноморью.
Эндри, для которой самым дальним путешествием в жизни был перелет из Пенсильвании в Калифорнию, нашла планы Селии и Блейна более чем впечатляющими.
Но когда после бурного и продолжительного прощания они с Полом помахали рукой вслед уносившему молодоженов самолету, все возбуждение разом покинуло ее, оставив в душе ощущение усталости и опустошения.
– Ты как-то притихла, – заметил Пол, когда почти безмолвная поездка к дому приблизилась к концу. – Ты утомилась?
– Да, наверное, – вздохнула Эндри, а затем усмехнулась: – Боюсь, что теперь, когда все волнения и радости позади, я немного раскисла.
– Но, – мягко возразил Пол, останавливая машину перед домом, – разве все радости позади, моя Эндри?
И в эту ночь, как и во все другие за последовавшие две недели, они вдохновенно занимались любовью, но не на ложе из травы, а на мягких простынях Эндри.
После тетиной свадьбы прошла неделя, когда Эндри получила приглашение от своей подруги Карлы Джэновиц по случаю открытия ею художественной галереи в Седоне, штат Аризона. Едва она прочла сопроводительные слова, написанные рукой Карлы в самом низу тисненой открытки, воспоминания заполнили ее душу.
«Милая Эндри! – писала Карла. – Надеюсь, что ты скучаешь по Алисии и по мне так же сильно, как я скучаю по вас. – Затем продолжала в свойственной ей практичной манере: – Хотя я понимаю, что ты вряд ли сумеешь приехать и поприсутствовать на этом грандиозном для меня событии, но я буду беспрестанно думать о тебе и сожалеть о том, что тебя нет рядом».
Эндри во второй раз перечитала записку и почувствовала необоримую потребность увидеть подруг; глаза ее заволокла пелена слез. И она тут же решила обязательно слетать к Карле, даже если билеты на самолет до конца опустошат ее банковский счет.
После двенадцати в субботу Эндри, занимаясь тем, что наблюдала из окна беспросветно серый дождливый день, услышала, как зазвонил телефон. Когда она узнала голос звонившей, день показался не таким уж безысходным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
