— Лорд оттон Грэйд, я требую отдельную каюту, я…
— Ари, это не обсуждается.
Он скинул мундир, бросил его на спинку единственного стула, затем одним движением через голову снял рубашку, швырнул поверх мундира и подойдя ко мне, оторопевшей от его бесстыдства, продолжил:
— Это единственный приемлемый для вас вариант, леди Уоторби. Каюта капитана втрое меньше, офицеры проживают в общей, для солдат и матросов также общее помещение в трюме. Я понимаю, что «Ревущий» показался вам огромным кораблем, но это военное судно, леди, последнее, о чем здесь заботятся, это об удобстве.
Я осторожно сделала шаг назад, отступая от полуголого герцога, но не могла не попытаться:
— Почему бы мне не занять каюту капитана, ведь ваша вполне располагает достаточным местом для двоих и…
— Ариэлла, — перебил меня оттон Грэйд, — а здесь и будут проживать двое — вы и я. И повторю, это не обсуждается. Надеюсь, вы обратили внимание на двуспальную кровать, размещенную здесь? Ее доставили в полдень исключительно для вашего комфорта.
Мне вдруг показалось, что корабль как-то особо сильно качнуло… А еще вдруг стало темно.
* * *
— Леди Уоторби, каюсь, я не приготовил нюхательных солей, но если вы настаиваете, они здесь будут уже к утру, — голос герцога прозвучал откуда-то из темноты, затем к моим щекам вновь приложили что-то холодное и мокрое. — Ари, полагаю, уже можно прийти в себя, — раздраженно заметил оттон Грэйд.
Я медленно открыла глаза. Магических светильников теперь было два — оба шарика мерцали под потолком, застыв в неподвижности… В следующее мгновение я осознала, что полулежу, причем не особо удобно и как-то вовсе неприлично. Осторожно повернув голову, встретилась взглядом с раздосадованным лордом и не сразу поняла суть происходящего… Но затем! Я оказалась полулежащей у него на руках, сам герцог сидел на кровати и удерживал меня… находясь во все том же полуголом виде! Но самое ужасное — лиф моего платья оказался развязан!
— Да… да… да как вы посмели? — осипший голос звучал жалко. — Да как вы…
На губах герцога промелькнула мрачная усмешка, и он перебил меня спокойным:
— Надеюсь, вы осознаете, что пощечину я не потерплю.
Рванувшись, я неловко вскочила, пошатнулась, едва оказалась стоящей на ногах и, к собственному ужасу, поняла, что падаю вновь… в объятия нелюбезного герцога, который, подхватив, устроил в прежнем положении. Усмехнулся, глядя на зажмурившуюся меня, и задумчиво произнес:
— Соблазнение по-монастырски.
Я вздрогнула и попыталась встать, но оттон Грэйд, удержав, поднялся и уложил меня на постель, чтобы добавить:
— До ужина не так много времени, леди Уоторби, проявите свою легендарную выдержку и будьте так любезны прекратить это хаотичное лишение чувств. Я голоден, вы, уверен, так же. А вот ночью можете падать в обморок столько, сколько вам угодно.
А после лорд проследовал в комнатку с удобствами и оттуда послышался плеск воды… Вышел он спустя минуту, вытираясь на ходу, и, пройдя к шкафу, извлек свежую рубашку. Отбросив полотенце оделся и обернувшись ко мне, принялся застегивать пуговицы.
— Долго вы собираетесь отдыхать, Ариэлла? — Вопрос прозвучал если не издевательски, то с определенной долей насмешки.
— Вы не могли бы выйти? — тихо попросила я.
— Леди Уоторби, — покончив с пуговицами, герцог сложил руки на груди, — нам с вами предстоит жить в одном помещении некоторое время, привыкайте обходиться без навязанных вам в монастыре правил приличия. К тому же, я полагаю, вам потребуется помощь с платьем.
— Благодарю, — отрезала я, поднимаясь, — сестры действительно приучили к самостоятельности.
— Я рад, — насмешливо произнес лорд оттон Грэйд и направился к шкафу.
Пока он извлекал какие-то бумаги и располагался за столом, я напряженно думала о том, что надеть, и о необходимости освежиться.
— Туалетная комната в вашем полном распоряжении, а смущение совершенно излишне, — не отрываясь от бумаг, произнес герцог.
— Ширму поставьте, пожалуйста, — уже ни на что не надеясь, попросила я.
И ушла в комнатку, надеясь по возвращении найти свое пожелание исполненным.
* * *
Ярко горели свечи — десять, по пять в каждом тяжелом подсвечнике. Стол накрыли на верхней палубе, и мы могли наблюдать призрачную армаду во всей красе. Впрочем, в данный момент я уделяла ей куда меньше внимания, чем огромному членистоногому ярко-красного цвета, расположившемуся на моей тарелке в обрамлении листьев зеленого салата.
— Это краб, — ломая клешню собственному чудищу, сообщил герцог.
Подошедший лакей наполнил его бокал вином, но едва попытался налить и мне, лорд произнес:
— Леди Уоторби еще слишком юна, чтобы иметь право на вино за ужином.
Мне налили воды, и лакей вновь отступил в полумрак. Тихий хруст ознаменовал кончину конечности морского обитателя.
— Не понимаю, — решилась все же я, — неужели нормальная пища…
— Леди Уоторби, — перебил меня герцог, — это прибрежные районы юга, морские животные здесь часть рациона. И должен заметить, что крабы — одно из лучших лакомств приморья.
Из всего этого следовал лишь один неутешительный вывод — меня оставили без ужина. Достойное завершение малоприятного дня. Скомкав салфетку, сняла ее с колен, осторожно расположила на столе и поднялась, намереваясь оставить лорда Грэйда поедать монстра в одиночестве.
— Сядьте! — резкий окрик герцога вынудил вздрогнуть.
Но я даже не попыталась последовать его приказу. Ровно до слов:
— Леди Уоторби, как бы низко я ни пал в ваших глазах, не стоит забывать о том, что слов на ветер я не бросаю.
Мне моментально вспомнились его жуткое: «Если вы еще раз посмеете отказаться от ужина, мне совершенно плевать, по какой выдуманной причине, я приду в вашу спальню, свяжу ваши ручки и накормлю лично. И я не гарантирую, леди Уоторби, что после этого оставлю вас спать в одиночестве».
Я медленно опустилась на стул. Затем взяла салфетку, расстелила на коленях и обратилась к скрытому полумраком лакею:
— Любезный.
Вышколенность слуг на корабле потрясала — лакей тот час же предстал передо мной. Мило улыбнувшись мужчине средних лет, я вежливо поинтересовалась:
— Скажите, а все ли присутствующие на «Ревущем» имеют неудовольствие питаться соответственно вкусам и предпочтениям адмирала Грэйда?
На подчеркнуто бесстрастном лице все же отразилось недоумение, но владение собой делало лакею честь, и он невозмутимо поинтересовался:
— Леди Уоторби желает сменить блюдо?
