Огадур тяжело выдохнул и потряс флягой возле уха - вина в ней осталось очень мало. Кто же знал, что организм мага так легко будет справляться с сонным зельем Толмена. В первый раз Шурге, неправильно рассчитавшему дозу, пришлось огреть волшебника рукоятью кинжала. Но и тогда оставалась надежда, что половины фляги хватит, чтобы продержать человека всю дорогу без сознания. Пока неизвестно, как все повернется дальше, но на всякий случай огадур, научившийся у людей смотреть в завтрашний день, решил не озлоблять сверх меры волшебника.
Мысль, что украденный маг может оказаться союзником, остановила руку дикаря в тот момент, когда выигравшие бой беглецы решили отдохнуть и выпили отравленное вино. Вместо того чтобы всех прирезать и забрать ценности, огадур аккуратно оглушил старика, связал волшебника и, даже не тронув гнома, ушел к лошадям. Ну как не тронув? Так, разве что слегка: когда мерзкий коротышка придет в себя, то несказанно огорчится плохо выбритым щекам. Нож у огадура был неважной заточки, поэтому во время бритья бороды он то и дело оставлял на коже гнома мелкие порезы и клочья волос.
Маг что-то забормотал во сне, и Шурга подошел к нему. Огадур присел рядом с человеком на корточки и, наклонив голову вперед, стал рассматривать его лицо. Когда волшебнику снилось что-то ужасное, на его лице могла проступить паутинка шрамов. Шурга все пытался уловить этот момент целиком, так как ему казалось, что подобный узор где-то уже видел. Однако вскоре началась настоящая буря, и стало совсем темно. Огадур не стал разводить костер. Он с сожалением отодвинулся от мага, нашарил на земле кусок солонины и принялся тщательно пережевывать последние куски жесткого мяса.
Буря сбила со следа настырных дружинников Арсума, или на них наткнулась свора молодняка, Шургу не интересовало. Оставшийся путь он одолел без ненужных и опасных встреч, переживая только за подходившее к концу драгоценное зелье. Маг все чаще приходил в себя, и трех глотков хватало только на то, чтобы усыпить его на сутки, а не как ранее - на полседьмицы.
На четвертый день пали лошади, и Шурге пришлось тащить мага на своих плечах. Однако пройти осталось немного. Через сутки огадур дошел до приметного камня с высеченной тамгой рода, скинул с плеч волокушу и развел костер, потратив на него остатки тщательно сберегаемого топлива. Надеяться, что его сразу узнают после восьмилетнего отсутствия, было глупо. Лучше поступить по всем правилам и дождаться хозяев этих земель.
На следующее утро бывший наемник Дикого отряда увидел пятерку своих соплеменников, неспешно правящих мохнатых лошадок в его сторону. Воины были одеты в меховые безрукавки и держали наготове оружие. Шурга с трудом удержался, чтобы презрительно не скривиться, когда заметил, что один из них держал в руках копье с костяным наконечником.
- Эй, чужак, зачем тебе идти по землям рода Победителей демонов? - насмешливо крикнул издали большак - предводитель отряда. - Иди лучше стороной, здесь не подают нищим бродягам без роду и племени.
Шурга внимательно посмотрел на их покрытые татуировками щеки и стал снимать верхнюю одежду.
- Правильно, иди своей дорогой, только мясо оставь, да покажи что у тебя.... - начал было огадур помоложе, судя по рисункам на предплечьях, не успевший еще пройти полное воинское посвящение, но его тут же затрещиной заткнул большак.
- Арбан, за что? - воскликнул молодой воин и тут же получил вторую оплеуху от соседа. - Отец?
- Рано тебе еще щенок лаять, если забыл, что не только безродные ходят с чистым лицом, - сурово ответил предводитель и спешился.
К этому времени Шурга закончил снимать одежду и развернулся к огадурам, явив их взору покрытую черно-красной татуировкой спину.
- Ты из семьи вождя? - удивился Арбан.
- Да, я Шургаан Орчибат, четвертый сын Цагаана, потомка Могултая, - ответил Шурга и развернулся лицом к огадурам, опустившим после его слов оружие. - Я вернулся из поиска.
- Прости, что тебя не узнали, - слегка склонил голову Арбан, признавая в измученном бродяге равного воина. - Мы проведем тебя к отцу, он сейчас в южном стойбище.
- Хорошо, - согласился Шурга. - Только сначала покажите, где у вас баня, я несколько лет толком не мылся, чтобы не показать свои знаки землеедам.
- Покажем, как не показать. Но скажи, зачем ты сюда приволок этого хлипкого человечка? - Арбан повел плечами, демонстрирую широкую мускулистую грудь. - Отдай его, младшие еще не пробовали землеедов.
- Нет, - Шурга не принял шутки и ответил коротко. - Над ним распростерлась длань Огадура. Он не еда.
*****
Я шел вверх по узкой лестнице, аккуратно ставя ноги на очередную каменную ступеньку, и старался не смотреть по сторонам. Справа от невероятной жары плавились горы; при взгляде на ярко переливающие потоки лавы, зрение начинало плыть, скрадывая очертания дороги. Слева же была бездонная пропасть, откуда шел плотный поток мертвящей стужи. Смотреть туда было еще опасней, так как клубящаяся в бездне мгла только и ждала, чтобы овладеть моим вниманием и заставить оступиться. Иногда лестницу начинало штормить, и она, словно живая, начинала бешено изгибаться, выталкивая меня с безопасной середины. Никаких ограждений здесь не было, один неверный шаг и меня ждала бы ужасная смерть.
Я не знал, как здесь оказался, но чувствовал, что останавливаться нельзя и нужно идти вперед. Время потеряло всякий смысл, единственной реальностью стала лестница и мои шаги. Казалось, что этот путь длится целую вечность и никогда не закончится.
О чем-либо другом, кроме дороги, я думать не мог. Стоило только попытаться вспомнить, что было раньше, как голова начинала раскалываться от боли. Оставалось только одно - идти вперед.
Неожиданно на лестнице начали появляться проплешины, откуда почему-то можно было увидеть звезды. Сзади послышался мерный рокот. С огромным трудом, преодолевая невидимое сопротивление, я смог обернуться и с ужасом увидел, как начала разваливаться лестница. Каменные плиты, одна за другой, вспыхивали огнем и летели вниз в чернильную пустоту. Еще немного и я полечу вместе с ними.
Я ускорил шаг и вскоре побежал, страшась падения в никуда. Но как не старался, пустота приближалась. Плитка стала исчезать уже из-под моих ног. В отчаянии я прыгнул вперед, и внезапно все кончилось - передо мной возвышался огромный храм. Его некогда белые стены почернели от времени и стали обрушаться, а створки ворот давно упали с проржавевших петель, но все равно в этом старом здании ощущалось прежнее величие.
Я подошел ближе и, наступив на каменные ворота, зашел в храм. Но стоило сделать несколько шагов, как неожиданно раздался колокольный перелив, и все вокруг задрожало и начало стремительно исчезать. Через мгновение от храма остались только призрачные стены, за которыми клубилась серая хмарь. Я невольно сделал шаг назад и тут же полетел в пропасть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
