Наутро я прибыл к назначенному месту, сразу после этой чёртовой бани, в которой ко мне так никто и не подошёл. Весь центр города был оцеплен солдатами. Я, пользуясь своими серьёзными документами, подошёл к огромной груде красного кирпича взорванного накануне двухэтажного здания Гестапо. Соседние здания тоже весьма пострадали. У ближайшего дома рухнула стена. Я увидел открытую на всеобщее обозрение комнату. Развороченная и засыпанная битым кирпичом кроватка для младенца, свидетельствовала о том, что ещё вчера это была детская. Из остатков кроватки свисал маленький матрас. Он был весь перепачкан бурыми пятнами.
Я стряхнул с себя морок, вышел из оцепления и направился к старинному зданию городского магистрата с остроконечной готической крышей. Уже через десять минут ко мне подошла Йорэ с головой, покрытой по-старушечьи повязанным платком, и корзинкой искусственных, бумажных цветов.
- Купите для домашнего уюта букетик этих вечных фиалок, господин офицер. – Предложила она и, понизив голос, добавила – Вас ждут возле вашей машины.
Эта конспиративная карусель начинала мне порядком надоедать. Я подошёл к своей машине и увидел стоящего неподалёку высокого, рыжего гауптмана в форме горных егерей и с петлицей железного креста первого класса на мундире.
- Добрый день, господин штурмбанфюрер – козырнул он мне с чёткой лихостью старого служаки. – Не припоминаете ли меня? Моё имя Урхо Кяхе, я фин. Служу в здешних краях в одном из подразделений горных егерей. Мы могли с вами встречаться весной сорок второго в Берлине. На церемонии награждения. Вам тогда вручили рыцарский крест, а мне вот этот. – Ткнул он пальцем в чёрно-бело-красную наградную ленту.
- Возможно. - Ответил я, решив подыграть и понимая, что говорю, наконец, с долгожданным командиром диверсантов – Вы, гауптман, тогда были, если не ошибаюсь, лейтенантом.
- Так точно – согласился он – Вы не составите мне компанию? Я, как раз, собирался пообедать в ресторане при моей гостинице. Это здесь, неподалёку.
За обедом мы с гауптманом Урхо крепко выпили. Он оказался умным и начитанным парнем. Я был рад, наконец, найти в нём равного по интеллекту и интересам собеседника. С обсуждений пьес Ибсена мы перешли на более откровенные темы, и я почувствовал себя совершенно расковано. Мы захватили ещё выпивки и поднялись в номер к Урхо. В виде анекдота я подробно пересказал ему своё приключение на базе Дора, когда, изображая медиума, я летал над медицинской кушеткой. В том месте, где вселившийся в меня дух Сигурда наставлял благоговеющего фюрера на путь истинный, Урхо едва не сполз от смеха со своего кресла на пол гостиничного номера.
- Извини, Отто – заявил он, наконец, отсмеявшись, - но с этого момента я буду называть тебя Призраком, а ты зови меня мичман Урхо или просто Урхо, без обиняков.
Утром мы ехали на моём тёмно-синем опеле по извилистой горной дороге, между серых, поросших чахлыми деревцами, припорошенных снегом каменистых холмов. Рядом сидел мой новый приятель – командир отряда английских диверсантов, назвавший себя мичманом Урхо. Так, во всяком случае, он представился. Говорил командир диверсантов по-немецки свободно, но с каким-то резковатым акцентом. Я вдруг вспомнил, что очень похоже, когда общались с охраной, говорили по-немецки, русские военнопленные, задействованные на заводе.
- Надеюсь, меня не используют в тёмную в качестве большевистского шпиона – с глухим похмельным раздражением подумалось мне.
Вскоре мы добрались до какого-то невзрачного сараеобразного домика. Внутри этой хибары нас поджидало семеро крепких мужчин в форме отдельного горнострелкового полка СС.
- Знакомьтесь, парни – с порога начал Урхо – Этот важный эсэсовец наш новый товарищ. Зовите его - Призрак.
Я при этих словах Урхо испытал чувство похожее на смесь лёгкого удивления и возмущения. Как же, мною теперь не только распоряжаются, но ещё и дают какие-то дурацкие, мистические клички. Вся компания моих новых соратников сдержано меня поприветствовала. Урхо, между тем, расстелил на столе большую схему завода тяжёлой воды близ Тронхейма. Того самого, который мы со стариком окучивали в последние месяцы. Я в течение нескольких часов корректировал схему, объясняя порядок и время смены охраны, а также удобные пути подходов к подземному бункеру-хранилищу с тяжёлой водой. Урхо согласился, что во время работы группы на территории завода, руководство операции он передаёт в мои руки.
- Мои парни десятки раз отрабатывали на полигоне в южной Англии действия по проникновению и уничтожению хранилища. – Сказал мичман Урхо. – Теперь с гораздо меньшим риском мы, под надёжным прикрытием Призрака, просто зайдём на объект и сделаем всё, что нужно.
Через три дня началась наша операция, названная мичманом Урхо в древнем, скандинавском стиле - Рагнарёк или гибель богов. Эдакий местный, скандинавский конец света. На проходную завода мы подъехали на армейском грузовике. Я с мичманом Урхо сидели в кабине, остальные парни, переодетые в солдат СС, батальона сопровождения, находились в кузове. Чтобы без проблем миновать все посты охраны я вызвал по телефону самого нашего куратора, доктора Фиш. Этот бедолага был совершенно превращён Шварцем в послушного, преданного пса. Начальник охраны попал у Шварца под подозрение и его обязанности были временно переданы доктору Фиш. Он, по команде старика, безропотно выполнял и все мои поручения. Через пятнадцать минут наш грузовик без всяких приключений был уже у ворот подземного бункера-хранилища дейтерия.
Фиш лично набрал код замка от бронированных дверей, и наша команда вошла внутрь. За всё время он так ни разу и не поинтересовался целью визита нашей тёплой компании. Трое диверсантов остались у грузовика – охранять вход в хранилище. Другие четверо с большими туго набитыми противогазными сумками на плечах отправились делать дело. Возглавляли процессию: я, Урхо и несчастный, обманутый Фиш. Мы спустились по бетонированной дорожке вниз, к большому грузовому лифту, который и доставил нас в ярко освящённый зал с бетонированными сводами. Здесь, в углублениях бетонного пола располагалось с десяток призиместых, похожих на большие консервные банки ёмкостей. Они были переплетены трубами, оснащены манометрами и датчиками каких-то хитрых приборов.
- Начали, парни – коротко распорядился Урхо и четверо диверсантов принялись быстро и профессионально минировать ёмкости с тяжёлой водой. - Присмотри за ним – обращаясь ко мне, кивнул мичман в сторону доктора Фиш. Безбровая физиономия вытянулась от удивления, глаза округлились. Похоже, наш со Шварцем номинальный куратор пытался думать самостоятельно.
Как-то старик собирается объясняться с этим Штюббе, когда мы всё здесь взорвём к чёртовой матери? – подумалось мне. – Ведь без этой волшебной водицы никакой сверхбомбы не построишь.
Внезапно неуклюжий, рыхлый Фиш, облачённый в чёрный, длиннополый, кожаный плащ, с ловкостью кенгуру отскочил в сторону от меня и кинулся к лифту. Два пистолетных выстрела слились в один. Я и мичман Урхо выстрелили одновременно, но пухлая ладонь доктора Фиша уже врезалась, разбив стекло, в красную, похожую на шляпку небольшого гриба, тревожную кнопку.
Глава 27
“Мистерия тяжёлой воды”
Воющие звуки сирены раздавались, казалось, из всех углов хранилища. Тревога выкручивала нервы, словно внезапная, острая и незатихающая зубная боль. Куратор Фиш лежал в нелепой позе с широко распахнутыми полами плаща с обеих сторон тела. Он был похож на гигантскую, жирную, чёрную летучую мышь, подстреленную прямо возле дверей лифта. Урхо весьма удивил меня, когда на мой вопросительный взгляд, вдруг изобразил двумя пальцами победный жест Виктори. Через секунду до меня дошло, что просто его парням нужно ещё две минуты, чтобы закончить минирование хранилища.
Первое, что мы услышали, поднявшись наверх, это, как будто, одиночные орудийные выстрелы и звуки автоматных очередей, доносившиеся с другого конца обширной заводской территории. Мы с Урхо переглянулись в недоумении. Наша лихая компания была в полном сборе, но, похоже, никого не интересовала. Кто мог вести бой в стороне от центра, как мы полагали, событий, понять не представлялось возможным. Едва мы успели погрузиться в грузовик и отъехать на сотню метров от хранилища, как почувствовали мощные, почти сливающиеся воедино подземные толчки и пронизывающий наши тела, нутряной гул. Как будто завыла хором вся нечистая сила, обитающая в преисподней. Это сработали, почти одновременно английские мины моих новых друзей. Из вентиляционных шахт хранилища повалил наружу, ядовитый даже на вид, густой чёрно-рыжий дым. Мы подъехали к выходу из завода и в изумлении остановились. Входные ворота, все, от третьего до первого периметра, были выворочены с мясом, повсюду валялись трупы солдат охраны в серых, разорванных пулемётными очередями, шинелях.
