19 июля. С 10 утра - встреча с фотокорреспондентами в вестибюле отеля и поездка с ними по городу (вместе с Закариадзе). Визит в посольство. Приехала в отель, переоделась и поехала в Большой театр на один акт "Золушки". Оттуда во Дворец спорта на встречу со зрителями, а из Дворца спорта в Дом дружбы на прием - до поздней ночи.
Во Дворце спорта я ее снимал. Сначала приехала машина с сопровождающими итальянцами, министерскими и Александровым. Затем на "Чайке" Романова приехала сама тетя Соня с Карло Понти. Она в меховой накидке и в зеленом платье с голой спиной.
Тринадцать тысяч зрителей просмотрели до этого две серии кошмарной картины студии Довженко и в исступлении ждали Софи. И вот прервали "Брак по-итальянски", зажгли свет. Стоя за кулисами, Лорен буквально дрожала от волнения и мелко крестилась, а переводчица приводила ее в христианский вид. Когда же она увидела эту огромную толпу, она просто остолбенела и на следующий день говорила, что "никогда еще ее не приветствовало столько людей сразу". Александров разливался соловьем, представляя Софи, а я вылез на сцену с громадным букетом оранжево-красных лилий. Потом она сидела за кулисами в темноте, глядя сбоку на огромный экран, и никто не решался ее потревожить.
Я думаю, что она не столько прислушивалась к реакции публики, как думали окружающие, сколько просто отдыхала в темноте и приходила в себя от всей этой суматохи. Мы попросили у нее автограф, и она укатила на прием.
На следующий день была пресс-конференция. Страшная свалка.
На приеме в Кремле было много нарядных актрис в длинных вечерних платьях, красивых, элегантных. Только наши бабы были тусклые и неэлегантные. Встретили Люду Блат и Джорджи, которые познакомили нас с Домингином и Лючией Бозе. Он очарователен, в белом смокинге, похож на балетного. Она несколько увядшая, не столь красивая, в шикарном вечернем платье с черными кружевами. В разговоре Лючия поведала нам, что сделала два аборта (речь зашла о детях) - впервые видя нас в глаза! И удалилась, шурша кружевной шалью.
24 сентября. С 25 августа по 15 сентября отдыхал в Сочи. По возвращении:
мама лежит с давлением и стенокардией,
Инну приняли на работу в Институт!!!
Суматоха предквартирная,
Лиля упала на даче и выбила зубы,
Майя приехала из Лондона и вставила зубы (себе).
23 сентября умерла Пера. Я был за два дня до этого у нее, она меня узнала. Она уже заговаривалась, бредила, но были и проблески. Я посидел с нею два часа, она забылась...
Это была замечательная женщина.
Писать мне о ней пока трудно.
24 декабря. Переехали на новую квартиру 10 октября. Была серия новоселий, которая нас уконтрапупила вконец.
Ездил в октябре-ноябре в Ужгород. Снимал там талантливую девочку 10 лет, Юдит Левенберг. Художница, папа-мама из гетто.]
1966
[30 января. Новый год встречали в Доме кино с Эликом, Успенскими, Матусовскими. Мне понравилось.
7 марта. 5 марта умерла Ахматова.
Были у Рошаля и Строевой на вечере памяти Вишневских. Многолюдно, вкусно, симпатично.
Элик купил дачу на Пахре.
Начал делать картину о Райкине. Организуется со скрипом. Что-то мнется, колеблется, мямлит. То ли боится, что спектакль, перенесенный на экран, примет масштабы атомной бомбы, то ли не хочет возиться, не пойму. Договорились с Ромой, что она примет участие в работе. Видел их спектакль "Волшебники живут рядом". Мне очень понравилось: смело, остроумно, талантливо.
13 мая. Вчера вернулся из Баку, где снимали Райкина. С Ленинской премией его - увы - прокатили. Ужасно несправедливо.
В Баку Райкин играл "Избранные страницы". Актер он изумительный. Играет каждый день с такой отдачей, как будто это премьера или гала-спектакль. Вдохновенно, не считаясь с усталостью. Видно, что играть любит. Я не видел ни одного актера столь популярного и так любимого народом. Именно народом, а не публикой!
Как только он появляется, еще не говорит ни слова - просто стоит - и весь зал уже любовно улыбается.
Он в жизни довольно вял, бестемпераментен, но на шутку реагирует безошибочно. Любезен, хорошо воспитан. Замечательно элегантен. Франт.
Рома умна, несобранна, очень радушна. Таково первое впечатление.
Насчет "сниматься" в нашей картине - Райкин то хочет, то финтит. Но потом выяснилось, что хочет за свой труд и талант не те тысячу, которые мы можем дать, а четыре-пять тысяч.
Я считаю, что он прав. Интересно, как посмотрит на это руководство? Если не согласится, то картина лопнет. Завтра начну хлопоты.
За это время видел:
"Берегись автомобиля" - замечательно.
"Чистые пруды" - понравилось.
"Гадюка" - так себе, актриса красивая.
12 июня. С Райкиным подписали договор на съемки за четыре с половиной. Со мной и с Ромой подписан договор на сценарий за тысячу двести на двоих. Работаю я один.
Похоронили Перу на Новодевичьем. Рядом с Эйзенштейном.]
14 июля. Ехали в дневном поезде целый день в Ленинград по "Райкину", а Нина Мжедлова, директор картины, рассказывала про свою коммуналку:
- У нас живет полоумная старуха, которая приходит в кухню, включает газ и начинает долго искать спички, иногда даже идет за ними в комнату... Однажды мы все взлетим на воздух из-за нее. Ну хорошо, если я буду в это время дома и тоже взлечу. А если нет? Что же я - за два года до пенсии останусь без единой простыни?
Чтобы не ударить лицом в грязь, я тоже рассказал какую-то историю про своих бывших соседей. Но Нина выложила козырь:
- А у вас жила, например, детская писательница, которая валит?
- Кого валит?
- Не кого, а что! Она подходит к уборной и если та занята, то она тут же и валит!
Н-да...
Возвращались из Ленинграда в разных купе. Утром спрашиваю:
- Как вы спали?
- Это вы спали, а я всю ночь дрожала от страха и думала: "Лучше в голову, чем в позвоночник".
Я, подавленный несообразительностью, молчу. Потом все же спрашиваю:
- Почему в голову лучше?
- А вам кажется, что лучше в позвоночник?
Ничего не понимаю. Постепенно выясняется: ночью Нина услышала через стенку, как в соседнем купе ссорились офицеры и один крикнул: "Я тебя сейчас застрелю".
- И я подумала, Вася, он выстрелит, промахнется, пуля пройдет сквозь стену и попадет в меня. Если попадет мне в позвоночник, я останусь парализованной, такой ужас! Уж лучше в голову - и дело с концом. Право же, лучше.
Тут уж не поспоришь.
21 сентября. Разговор с Л.Ю. о Татьяне Яковлевой; Л.Ю. интерпретирует это так:
"Она была красивая, высокая, звонкая. Их познакомила в Париже Эльза. М. влюбился, и завязался бешеный роман. М. вернулся в Москву, затем снова поехал в Париж, любовь продолжается, хотя М. и видит охлаждение, он "застукал ее в подворотне с этим маркизом"... Но роман все-таки идет, она даже делает аборт от М., Эльза ей в этом помогает. И вот однажды я получаю письмо от Эльзы и по привычке читаю его вслух - не помню, кто сидел у нас, М. был тут, он собирался в этот вечер в Ленинград. Эльза писала в письме о свадьбе Яковлевой с маркизом, свадьба была в церкви - флердоранж и т.д. М. в отчаянье выскочил из дома, обругал шофера ни с того, ни с сего (в чем потом извинился) и вне себя укатил в Ленинград. Утром я позвонила ему в гостиницу, и он попросил меня приехать к нему. Я в тот же вечер выехала, и мы очень мило там проводили время. Там был Барнет, и они много играли на бильярде. Вскоре у М. начался роман с Полонской. М. играл в это чувство с Яковлевой, слова были ненастоящими... Потом Нора Полонская прочла письма М. к Яковлевой и говорила мне, что он писал Яковлевой те же слова, что говорил Норе, те же мысли, обещания и т.д. Он уже был помешан на своем возрасте, на старении и проверял силу своей молодости... Он, например, звонил Зине Свешниковой и спрашивал: "Зина, поедешь со мной в Ленинград, я куплю отдельное купе..." - "Нет". - "Ну, я куплю вагон..." - "Нет!" - "Ну, тогда я куплю весь поезд..." Он очень болезненно воспринимал возраст, ему казалось, что он стареет... Он хотел жениться на Яковлевой, она будто бы была согласна, я ему говорила: "Да это она просто болтает, зачем ты ей - нищий!" Он даже строил квартиру, чтобы жить рядом с нами, на этаже (мы должны были жить в том доме, где Светлов, но потом стали жить на Арбате). Я не знаю, с кем он собирался там жить - с Яковлевой, с Полонской или еще с кем.
Яковлева вышла замуж за атташе французского посольства в Польше. В войну он погиб. Она вторично вышла замуж за еврея-американца, издателя. Она по-прежнему моделирует шляпы. Настроена очень антисоветски. Оглохла. Сейчас это огромная баба, похожая на Брюханенко, очень орет. Письма М. к ней опубликовал в Америке Якобсон - с ее согласия, когда она увидела, что М. знаменит".
Так все это выглядит в рассказе Л.Ю.
5 ноября. Были в "Иллюзионе" на вечере памяти Эйзенштейна, где показывали и мою картину. Первое, что мы увидели, была Вера Павловна Строева, которая почему-то принимала гостей, как хозяйка вечера. Выступил Кулешов, сказав, что, говоря о Сергее Михайловиче, он испытывает такое волнение, что вынужден читать по бумажке. И, вздев очки, прочел что-то очень правильное, известное и скучное. Затем Александров, как обычно, нес несусветную хлестаковщину. Хорошо говорил Штраух. А под конец выступил старейший японский режиссер, который безбожно говорил 40 минут, из них 35 про Валю Мильман (журналистка, дальняя знакомая Эйзенштейна), какая она необыкновенная и как она на редкость хороша собой (что сильно гипертрофировано). Вознаграждены мы были тем, что показали невошедшие куски "Ивана Грозного", неизвестные съемки самого Сергея Михайловича и запись его голоса.
