Дмитрий Балашов. В мире существуют три достаточно мощных государства многонационального характера. Это Индия. Там такое количество народов, со своими языками, верованиями, со своими претензиями к соседям. Вторым таким же многонациональным государством, состав которого не менее пестрый, чем состав России, - это Соединенные Штаты Америки. Прежде всего люди, которые мечтают о развале России, должны объяснить, почему они не мечтают о развале Америки. Если они считают, что все многонациональные государства должны быть разделены на части, почему бы им не обратить свои мысли к Соединенным Штатам? Почему этого не происходит? Видимо, налицо некоторая недобросовестность, спекуляция, какие-то скрытые мотивы, ушедшие в молчания аксиомы, о которых они вслух не говорят, потому что об этом вслух вообще не говорят.
Если говорить о развале нашей страны, надо разобраться, а что, собственно, произошло. Провели референдум, население высказалось за единство страны. После этого обкомовские начальники Ельцин, Кравчук и Шушкевич (Кравчук, объявивший себя националистом, был первым секретарем по идеологии, своеобразным украинским Сусловым) собрались в Беловежской Пуще и решили по-другому. Перед нами некое жульничество, в котором следует разобраться. Три товарища спокойно делят страну вопреки воле народов, вопреки референдуму. Поэтому незачем говорить о национальных противоречиях. Перед нами политическая акция, осуществленная против желания народов, по желанию американских деятелей в ЦРУ. Они показали, что куплены Западом. Это неудивительно, потому что высшая коммунистическая элита воспитывалась на двух принципах: интернационализм (враждебное отношение к патриотизму) и атеизм (враждебное отношение к Церкви).
Это началось с Ленина. Большевики призывали к поражению собственного народа в войне с внешним врагом. Скажем, если в Германии был социализм (тот же коммунизм), а у нас бы сидел царь-батюшка, то подобный призыв был бы в какой-то мере оправдан... Но в Германии-то сидел кайзер Вильгельм. Призывали к поражению русского царя в пользу царя немецкого. Призывали к чистому разгрому своей Родины. Я не понимаю, почему потомки этих людей так яростно набрасываются на генерала Власова. Они делали то, за что по законам военного времени надо просто расстреливать. И дряблость царской власти, которая не пошла на это, определила судьбу страны. Солженицын прав: государь, конечно, виноват в той катастрофе, которая разразилась после смерти самого государя...
Современные события показывают: те вооруженные конфликты, которые мы наблюдаем в Приднестровье, Абхазии, Осетии, Карабахе, ведутся не за народные интересы, а против интересов участвующих в конфликтах народов. Они ведутся против людей, которые хотят сохранить целостность России, которые хотят оставаться в этой целой России. Ведутся силами, вооруженными нашим оружием и нашим правительством. Шеварднадзе послал семидесятитысячную вооруженную до зубов армию на завоевание Абхазии. Абхазы сумели выставить шесть тысяч человек. Эти шесть тысяч человек, вооруженные гораздо хуже, разгромили в пух эту семидесятитысячную армию. И когда уже Ельцин просто приказал прекратить войну, то они выслушали этот приказ и ночью взяли штурмом Сухуми. На этом все кончилось. Такая же картина была в Приднестровье. Совершенно убедительно на наших глазах народы с оружием в руках высказываются за единство страны. Я совершенно уверен, что если бы две дивизии (больше просто не нужно) наших солдат двинулись на полчища бандитов, которые собрал Снегур, то эти полчища разбежались бы в несколько часов, побросав оружие, и через день они были бы на румынской границе.
Наши правители закончили свой интернациональный долг и атеистическую карьеру тем, что ограбили страну, захватили общенародное имущество, отправили детей за границу, деньги в Швейцарию, а мы их терпим, слушаем, почитаем за правителей...
В. Б. Но эти правители утверждают, что Россия или Советский Союз был колониальной империей. Наши российские интеллигенты жизнь свою положили, чтобы защитить права прибалтов или грузин от ненасытных русских. Демократическая пресса навязывает мнение, что все земли были нами несправедливо завоеваны. Будучи лютыми антиленинцами, они ужасно любят приводить его же цитату о том, что "Россия - тюрьма народов". Может быть, и правильно избавиться от колоний и жить самим по себе?
Д. Б. Нам надо отказаться от принципа, который нам вдалбливали в голову, что Россия когда бы то ни было являлась колониальной империей. Во-первых, половина народов, которые входили в состав России, входили в нее добровольно. А во-вторых, даже после завоеваний, после последней борьбы с Ордой, когда мы очень долго осаждали Казань, как только война утихла, то правительство Ивана Грозного (который тогда входил в силу и уже начинал казнить и вешать), это правительство уравняло в правах татар с русскими. Все беки получили русское дворянство. Все ханы стали князьями, с соответствующими правами, то есть были наделены землями и так далее... А их крестьяне уравнены в правах с нашими... Не забудем, что крепостное право установил только Петр Первый, опираясь на опыт Запада. Простые люди у нас тогда были достаточно свободны и достаточно независимы... Скажем, ни один феодал в России не имел права казнить своих вассалов. А во всех поместьях Европы, начиная с Польши, стояли виселицы. Там право смертной казни принадлежало только князю, княжеской администрации. Это огромное отличие, нами сейчас трудно воспринимаемое.
Россия тюрьмой народов не была. Почему? Потому что русские такие благородные? Да, патриоты говорят о великом гуманизме русских. Но дело в том, что все национальные особенности образуются в результате определенных условий жизни на земле, определенного способа хозяйства, который вызывает необходимость приобретения соответствующих признаков. Если народ к чему-то принципиально неспособен, он не может это совершить. Скажем, немцы в течение многих веков пытались восстановить Римскую империю под германским протекторатом, но ничего не получилось. Совсем не потому у них все провалилось, что их разбивали. Италию они завоевали. Папу римского меняли несколько раз. Но в результате ничего не получилось. Немцы принципиально были неспособны создать многонациональное государство. Дело кончалось тем, что немцы всех делили по рангам, начинали угнетать, и людям других национальностей создавали настолько нестерпимые условия существования, что последние или вымирали, или разбегались, или бастовали. Немцы завоевали земли поморских славян и этих славян полностью уничтожили. Когда немцы дошли до границ Литвы и России, то народы, населяющие эту территорию, нашли в себе силы остановить натиск и не дать себя уничтожить.
Примерно так же, как немцы, вели себя китайцы. Они в феодальных войнах, захватывая китайские же города, иногда полностью уничтожали все население... Китайская семья, где было всегда по двенадцать-пятнадцать детей, быстро восполняла эти потери. Строилась она на конфуцианских началах, очень строгой семейной иерархии, взаимной любви родственников. При всех недостатках верховной власти, при всей привычной жестокости китайских нравов, эта семейная система компенсировала все сложности. Эта система переваривала завоевателей (Китай несколько раз завоевывался), сохраняла и умножала китайскую нацию. А вот римляне оказались способны создать многонациональное государство, разработали великолепную систему законов и (конечно, при всяких издержках) в основном всех устраивавшую государственную систему. Русские сумели создать многонациональное государство совершенно исключительного качества в силу того, что все входившие в русскую орбиту народы мы всегда уравнивали с собой. У нас не было национального угнетения. Не было стремления уничтожить мелкие, мельчайшие народы... Представим, что Прибалтика в шестнадцатом веке прочно бы вошла в состав Германии. Как вы думаете, велись бы сейчас разговоры о независимости эстонцев и латышей? Этих разговоров не было бы по одной простой причине: к нашему времени ни одного эстонца, ни одного латыша в живых не осталось бы. Прибалтика была бы населена немцами или такими людьми, как Ландсбергис (который никакие приставки к своей фамилии не приставлял бы). Россия сохранила массу реликтовых народов, мелких, численностью порой менее 2000 человек, даже несколько сотен. Но и это не главное. Главное, почему так случилось? Дело в том, что эта территория имеет очень специфический характер. Это тот самый Шелковый путь, та самая дорога народов, которая пересекает Евразию и соприкасается со всеми очагами великих цивилизаций. Китай, Индокитай, Индия, Персия, Византия и, наконец, государства Западной Европы. Легко можно увидеть, что все эти цивилизации были разделены географическими препятствиями: горами, пустынями и т.д., или находились в довольно сложных политических отношениях. При тогдашнем уровне мореплавания (вдоль берегов), когда Суэцкий канал еще не был прорыт, сухопутная дорога, пересекающая Евразийский материк, была дорогой народов, дорогой жизни, торговли. Совершенно ясно, что дорога эта могла функционировать при наличии, по крайней мере, двух обстоятельств. Она должна быть проходима, то есть находиться, хотя бы номинально, в одних руках. На протяжении восьми тысяч километров возникло бы такое количество преград, таможенных рубежей, через которые ни один караван не пройдет. Разграбили бы по дороге. Нужна была единая власть. Для того, чтобы это северное пространство не было растащено, разграблено нужно, чтобы эта власть была принципиально в руках местных жителей, для которых грабить и разорять собственную территорию было бы просто невыгодно. Земля была трудная, население было редким. Когда население редкое, возникают совершено особые социальные отношения. Ведь эти люди должны были как-то контактировать, собираться, создавать армии в случае иностранных нашествий. Эта земля была населена в десять раз менее плотно, чем другие великие государства, и при этом ее необходимо было защищать малыми силами.
