это делают знахари. А чтобы возвращать – Татьяна внимательно посмотрела на меня – если тебе надо возвратить кого-то, наверно, тебе и должны помочь те, кому это надо.
–Ну да. – Я вздохнула – А если дух этот привязан через какую-то вещь у нас здесь? Как вернуть эту вещь? Предположим, что это действительно верёвка.
–Вот, мамка моя же писала, что на перекрёстке верёвку отдать надо. В полнолуние. Мне кажется, что верёвка и есть тот предмет, которым его вызвали.
–Тётя Таня, а камень на язык положили деду Помошке, когда хоронили? – Спросил Иван.
–Не знаю, меня в деревне в то время не было. Но если предположить, что Помошко вправду сам перед Радиком объявился, то, скорее всего, не положили. Родных у него не оставалось к тому времени, дочка не приехала даже на похороны. Говорят, она ему так и не могла простить, что он мать бил. Так получилось, что хоронили его те люди, которых он всю свою жизнь презирал. Гроб сколотил Павел Анатольевич, могилу они вдвоём с Тимохой выкопали, соседки поминки собрали. Кладбище у нас старое, поколений десять захоронено, но это был первый случай, когда могилу не на кладбище, а за оградой выкопали. От попа он отказался, не стал перед смертью исповедоваться, да и в доме у него ни одной иконы не осталось. Когда жена умерла, он их за огород выбросил. Мария, соседка его, их подобрала.
–Тётя Таня, а не знаете, он журналы какие-нибудь выписывал? – вспомнил Дениска – мы нашли целую сумку «Наука и жизнь»?
–Нет вроде, к ним в деревню только газеты ходили – Татьяна пожала плечами, задумалась – можно посмотреть амбарную книгу на почте, там записи ещё с пятидесятых годов все сохранились, кто и что выписывал. Можно сейчас сходить, взять ключ у Анны, продавщицы в магазине. Её мать на почте работает, а ключи у Анны держит.
–Татьяна, а кто у вас в деревне колдовством занимался? Помошко ведь не сам додумался о ритуале с затворением ручья?
–Никто. Только мамка моя умела лечить людей, заговоры разные знала, про других я ничего не знаю. – Она развела руками – Может и сам нашёл какие чёрные записи. Он ведь в деревню приехал ещё молодым. Один, без семьи. Поселился в доме, который много лет пустовал, прежние-то хозяева в город уехали после революции. Остался тут, работал конюхом. Нелюдимым-то он был всегда. Потом на Лиде Красниковой женился, она сиротой была, её Хвостовы приютили, когда родителей её расстреляли.
–А Хвостовы в Выселках жили?
–Да. Верка Хвостова на соседней улице жила. Последние годы одна доживала.
–А прежние хозяева дома кто были?
–Не знаю, но очень много после них книг осталось разных, хозяин-то прежний толи из ссыльных был, толи из обедневших благородных.
–А Анна, жена Помошко, не могла знать про ритуалы?
–Вряд ли. Она всегда была такая незаметная, вроде как забитая. Хотя Хвостовы к ней, как к родной относились.
Татьяна повела нас к магазину, взяла у продавщицы ключи от почты. Почта была в соседнем доме. Тут же был фельдшерский пункт. Мы открыли замок и зашли в маленькое помещение почты. Стойка посреди комнаты отделяла место для посетителей от небольшого столика с ящиками формуляров, позади которого возвышались старые и покосившиеся массивные шкафы. Татьяна открыла дверку шкафа и достала толстенную амбарную книгу, на которой неровными выцветшими буквами было написано « Печатные издания».
Мы начали листать засаленные страницы, которые вмещали все сведения о том, как тянулись местные жители к просвещению. В основном, жители выписывали газеты «Правда» и «Известия». Ближе к семидесятым годам стали появляться журналы «Крестьянка», «Работница», «Роман-газета» и газета «Сельская жизнь». А вот и «Наука и жизнь». Только один человек интересовался наукой и жизнью в Лепихино – это был Алексей Николаевич Петров. Он выписывал журналы девять лет.
–А кто он такой, этот Алексей Николаевич?– спросила я.
–Так это тот Лёшка, которого Сёмка, сожитель Шиловой, избил, когда он увязался за ними в провал.
–То есть, он что-то увидел, или услышал, и поэтому призвал в помощь науку, чтобы объяснить необъяснимое? – Илья переписал его данные себе в блокнотик – А он всё ещё живёт в Лепихино?
–Нет – ответил ему Иван – он умер два года назад. Но у него здесь живёт внук Виталий Александрович с женой Анастасией. Надо заехать к ним, может какие записи остались. Дневник, может какой вёл.
–И, главное, надо спросить, остались ли после него рисунки какие. Мне почему-то кажется, что это он нарисовал лес. – Я предложила – а давайте сейчас к нему проедем?
–Поехали, чего откладывать – согласился Иван. – У него сейчас каникулы, дома он. – После того, как поймал мой удивленный взгляд, объяснил – он директор Лепихинской начальной школы.
Дом у Виталия Алексеевича был самый большой в деревне, и сразу видно было, что хозяин своё хозяйство ведёт умело и с любовью. Аккуратный заборчик, покрашенный серой краской, окружал обитый тонкими дощечками светлый дом с тремя огромными окнами, выходящими на улицу. Ворота были тоже под стать дому – высокие, резные, окрашенные в коричневый цвет. Калитка в воротах была оборудована электрическим звонком, который попытался сыграть нам вальс Штрауса. Хозяин вышел в цветных ярких шортах и в кепке с большим вышитым долларом на лбу. Широкая улыбка расцветила его добродушное лицо, когда он увидел Ивана:
–Заходите, заходите, всегда рады! – он пожал руку и похлопал Ивана по плечу, кивнул головой Татьяне, потом повернулся к нам, и Иван нас представил – Очень приятно, очень. И что это за экспедиция такая, что директор школы об этом не знает? Мы бы вам с удовольствием помогли, у меня вечная забота – не знаю чем своих школяров летом занять. А тут бы сразу двух зайцев! Всем хорошо.
Он провёл нас к большой веранде, увитой диким виноградом. Сад, который располагался рядом с домом, был очень ухоженным. Ровными рядами росли цветы, стояли побелённые деревья с обеих сторон аккуратной бетонной дорожки. Газончики, которые окружали веранду, были подстрижены и политы. Просто рай земной.
–Хозяйки у меня дома нет, вчера уехала к сыну в город, понянькаться с внуками, поэтому могу предложить только чай, потому как сам сейчас хожу обедать к сестре.
Мы отказались, сославшись на то, что сами из гостей и только из-за стола. Он заметно обрадовался.
–Виталик, мы вообще-то к тебе по делу – сразу начал Иван – у тебя от деда не осталось ли каких записей или рисунков?
–Каких рисунков? – насторожился Виталий
