увлекательной. Это держит меня в напряжении, что теперь случается очень редко. Но я бы не возражал, чтобы Стиви немного уступила, даже если это так просто, как принять мой глупый запрос на подписку в Инстаграм.
— ЭЗ! — окликает один из новичков из задней части самолета. Я начинаю ослаблять галстук на шее, когда он спрашивает: — Трахнул вчера южанку? — достаточно громко, чтобы услышал весь самолет, включая конкретную стюардессу, которая, как оказалось, шла по проходу, пока мы разговаривали.
Я бы предположил, что девушки на борту уже привыкли к нашему сквернословию. Самолет для нас — это продолжение раздевалки.
Стоя в проходе рядом со своим местом, я пытаюсь откинуться назад, чтобы Стиви могла пройти мимо, но, будем честны, я не очень-то двигаюсь. Любому нелегко пройти мимо пятидесяти парней, которые только что поднялись на борт самолета и еще не сели, поэтому я притворюсь, что пытаюсь быть джентльменом и «ухожу с дороги».
Девушка отказывается смотреть на меня, пробираясь из задней части самолета к передней, но когда проходит мимо меня, я кладу руку ей на поясницу и направляю ее, пока она протискивается вперед.
И когда ее попка касается передней части моих брюк, я рукой сжимаю ее бедро, и ее тело напрягается под моим прикосновением, прежде чем Стиви продолжает свой путь.
— Зандерс! — снова зовет новичок, привлекая мое внимание. — Давай, парень, мне нужны подробности!
— Только потому, что ты не можешь потрахаться, Томпсон, это не значит, что тебе нужно слышать все подробности сексуальных похождений Зи, — вклинивается Мэддисон, пытаясь помочь мне избежать расспросов моих товарищей по команде о том, как прошла моя ночь.
Не то чтобы мы со Стиви переспали, и он это знает, но если и когда придет время, мне действительно придется держать это в тайне от остальных парней — чего я никогда раньше не делал.
— Я не целуюсь и не треплюсь, — отвечаю я Томпсону со своего места в ряду у авариного выхода.
Весь самолет на мгновение замолкает, прежде чем по салону разносится хохот на уровне гиены.
— Чушь!
— Ты ударился головой?
— Это твоя любимая тема для разговоров, ЭЗ! — Вот лишь некоторые из криков, которые доносятся из задней части самолета от моих товарищей по команде. И я не пропускаю крики из передней части самолета, где сидит тренерский штаб.
— Я знаю, что ночью тебе что-то перепало, — вставляет Рио. — В одну секунду ты был в баре, а в следующую — исчез. Такое случается только тогда, когда в деле замешана цыпочка.
Мой взгляд устремляется к Стиви, которая пытается отвлечься бессмысленными занятиями в передней части самолета, в то время как люди продолжают занимать свои места. Она не смотрит на меня, но ее веснушчатое лицо приобретает дополнительный румянец.
Рио не знает, что на самом деле мне отказали, чего со мной не случалось с тех пор, как я достиг половой зрелости. Прошлой ночью единственное что мне перепало, это моя правая рука, когда мне пришлось передернуть после того, как проводил Стиви в отель. У меня был стояк практически все время, начиная с того момента, как я прижал ее к стене, и заканчивая тем, как мастурбировал в душе.
Мэддисон поворачивается лицом к остальным парням.
— Как насчет того, чтобы вместо того, чтобы гадать, куда Зи засунул свой член прошлой ночью, вы, ребята, подумали о том, как, черт возьми, собираетесь исправлять те тридцать восемь процентов выигранных вбрасывании, которые вы вдвоем набрали сегодня.
— Да, капитан, — одновременно выпаливают Рио и Томпсон, из задней части самолета, наконец-то, оставляя допрос о том, как прошла моя ночь.
На протяжении всего полета в Филадельфию я постоянно смотрел на свой телефон, надеясь увидеть, что Стиви приняла мой запрос.
Шокирующая новость… она не приняла.
Я даже пошел в туалет в задней части самолета, и когда это делал, увидел, что Стиви сидит в кухонном блоке и прокручивает свою чертову ленту Инстаграм.
Однако мой Инстаграм наводнен множеством девушек из Филадельфии. Я все еще надеюсь, что Стиви разберется во всем и проведет со мной одну безумную ночь, но на случай, если она действительно не захочет, у меня есть варианты.
У меня всегда есть варианты.
Как только в салоне гаснет свет и большинство парней засыпают, я снова направляюсь к бортовой кухне.
— Что-то нужно, Зандерс? — спрашивает светловолосая коллега Стиви. Индиана, кажется, так ее зовут. Или что-то вроде этого.
— Хм, — хмыкаю я в раздумье, пытаясь заявить о своем присутствии, и привлечь внимание дикарки. Но Стиви не обращает внимания на меня, стоящего позади нее и загораживающего вход на кухню. Вместо этого девушка продолжает возиться со своим телефоном, стоя ко мне спиной.
— Знаешь что, — говорит ее коллега. — Думаю, я пойду найду Тару и отвлеку ее ненадолго.
Это привлекает внимание Стиви, и она переводит взгляд на свою коллегу. Мои брови так же взлетают вверх. У этой блондинки хорошо развита интуиция, потому что я знаю, что Стиви ни за что на свете не расскажет ей ничего. Не после того, как взбесилась прошлой ночью, думая, что могут быть какие-то просочившиеся фотографии нашего «панибратства».
Стюардесса проносится мимо меня, со знанием дела похлопывая меня по плечу, и оставляет меня наедине со Стиви.
— Тебе что-нибудь нужно? — спрашивает Стиви, все еще глядя в свой телефон и не поворачиваясь ко мне лицом.
Я украдкой оглядываюсь через плечо на остальную часть самолета, просто чтобы убедиться, что никто не обращает на нас никакого внимания. В хвостовом кухонном отсеке относительно темно, так что сомневаюсь, что ее коллеги могут видеть нас из передней части.
Поскольку большинство людей спят, а ее коллеги отвлечены, я делаю медленные, неторопливые шаги, чтобы встать позади нее, всего в нескольких дюймах от ее тела.
Мне нравится быть так близко к ней. Отсюда я почти могу сосчитать веснушки, украшающие ее нос и щеки, плюс от девушки чертовски хорошо пахнет. Я немного помешан на чистоте, но некоторым из моих товарищей по команде не помешал бы урок гигиены.
Стиви застывает от моего движения, но отказывается повернуться
