Вернулся, не терпели слабости. Если получится разобраться с Церерой, это докажет им, что Калио все еще полезна.
И все же незваная гостья находилась под покровительством Лесника. Он не сдаст ее без боя, а Калио была не в том положении, чтобы бросать ему вызов. Пожалуй, для начала хватит просто наблюдать за ней, следить за каждым ее шагом, а затем поделиться с другими тем, что удалось выяснить. Ее дальним сородичам потребуется какое-то время, чтобы вновь приспособиться к этому миру, поскольку тот сильно изменился с тех пор, как они в последний раз бродили по нему, так что вряд ли они знали о появлении в нем Цереры.
И все же: почему она здесь? У всего в этом мире своя цель, а значит, и у Цереры она тоже имелась. Пришельцы из других миров не были тут таким уж невиданным явлением, но обычно они принадлежали к двум категориям: либо к случайно попавшим сюда не по своей воле, либо к тем, кого привела сюда память о ком-то другом. Калио отнесла Цереру к числу первых, поскольку она казалась совсем потерянной и сбитой с толку. Если она перенеслась из своего мира в этот, то только лишь потому, что этого хотелось чему-то на этой стороне, а совсем немногие здесь обладали подобной властью.
Единственный зрячий глаз Калио уловил среди опавших листьев какое-то движение: полевая мышь искала себе пропитание, пытаясь укрыться от ночных охотников. Неподвижность дриады, пусть даже и не пытающейся выдать себя за что-то еще, вселила в мышь ложное чувство безопасности. Левая нога Калио метнулась вперед, придавив зверька, и один из ее длинных ногтей вспорол ему шкурку от шеи до хвоста, смертельно ранив его.
Опустившись на колени рядом с мышью, Калио приблизила свое лицо к ее мордочке и вдохнула ее сущность, пока та умирала.
* * *
В хижине между тем Лесник делил свое внимание между Церерой, которая спала, свернувшись калачиком на соломенном тюфяке, и тлеющими углями в очаге. В языках его пламени он различал лица: того, кого звали Лерой, предводителя ликантропов – полулюдей-полуволков, вобравших все худшее из обоих видов; гномов и гарпий, и юного Дэвида; и, наконец, там появился Скрюченный Человек, который некогда правил здесь из тьмы, пользуясь человеческим страхом и слабостью и манипулируя детьми, затянутыми из своего мира в его мир, – мальчишками и девчонками, которые, поддавшись его коварным посулам, становились марионеточными королями и королевами во имя его низменных интересов.
Но Церера не была ребенком – до взрослой женщины она не дотягивала лишь телом, а не умом, – и время таких властителей прошло. Когда Лесник закрыл глаза, чтобы погрузиться в сон, мир Иноземья уже начинал переписываться заново, и стал возникать новый порядок второстепенных властителей и властительниц, зоны влияния которых очерчивались реками, горами и ущельями – границами, определенными взаимными соглашениями. Однако большей части этих земель предстояло оставаться общим пространством, открытым для передвижения и даже для проживания абсолютно для всех – до тех пор, пока кто-нибудь не вторгался на территорию горгоны, циклопа или еще какого-нибудь существа с дурным характером. В этом случае их путешествие наверняка было бы внезапно и навсегда прервано, а их судьба стала предметом предостерегающей сказки, которой можно поделиться с детьми; или же их дом превратился бы в руины, а их останки разлагались бы в нем в качестве напоминания о том, что если вы чего-то и не видите, то из этого вовсе не следует, что этого не существует.
Так что Лесник покинул свой мир в состоянии трансформации, хотя и не полной нестабильности, только лишь для того, чтобы по возвращении застать его под облаком неизвестности. Дриада – существо, которого не видели столетиями, – появилась вновь и имела неосторожность напасть на человека, что было почти неслыханно. Между тем человеческая особь, о которой идет речь, не принадлежала этому месту. Эта то ли женщина, то ли совсем юная девушка явилась сюда не по собственной воле, а либо совершенно случайно попала в этот мир, либо ее преследовали таким образом, что ей просто ничего другого не оставалось. Лесник не думал, что выйдет вернуть ее обратно, пока это не выяснится. В последний раз глубоко затянувшись своей трубкой, он еще раз вспомнил историю, которую только что ей рассказал, – сказку о Моргиане и принце фейри.
«Интересно, – размышлял Лесник, – откуда же эта сказка взялась?»
Появление дриады предлагало возможный ответ, но именно этого он и опасался.
XX
HLEО́W-FED-ER (староангл.)
Взять кого-то под свое крыло; обнять кого-либо за плечи с целью ободрить или защитить от опасности
Церера пережила ужасную ночь. Ее начал бить озноб – временами было так жарко, что она пыталась сорвать с себя одежду, пока не вмешивался Лесник, или же настолько холодно, что в хижине не хватало мехов и шкур, чтобы согреться. Ее преследовали видения зверей с двумя головами, с несколькими головами, а потом и вовсе безголовых, пока Церера не уверилась, что во мраке под карнизом притаилась Калио, невидимая для Лесника, но которая тем не менее присутствовала там, ожидая шанса утащить ее в темноту. Левая рука стала такой чувствительной, что она не могла опереться на нее, а шея настолько затекла, что Церера не могла пошевелить головой, не вскрикнув от боли. Лесник бросил свои попытки поспать, чтобы посидеть рядом с ней, то покрепче укутывая ее в покрывала, то убирая их в соответствии с накатывающими на нее волнами жара и холода и протирая ей лицо влажной тряпкой, и то и дело поил Цереру тем настоем, которым отпаивал ее от укуса Калио.
К рассвету лихорадка спала, но рука оставалась опухшей, и Церера с трудом могла повернуть голову. Она не думала, что еще одна подобная ночь окажется ей по силам.
– Мои познания на исходе, – сказал Лесник. – Я сдерживал яд дриады, но избавить тебя от него выше моих возможностей.
– Просто отправьте меня домой, – жалобно попросила Церера. – Пожалуйста! Как только я вернусь в свой собственный мир, то там найдутся врачи, которые смогут меня вылечить.
Лошадь Лесника заржала в конюшне – ей не терпелось снова пуститься в путь, хотя утреннее небо было затянуто тяжелыми тучами, обещавшими дождь. Когда он осмотрел лес сквозь ставни, все было в порядке, но, чтобы убедиться в этом, Лесник оставил Цереру в хижине и дошел до первых деревьев. Там он поднял руку к плющу и позволил ему обвиться вокруг пальцев, читая своей кожей послание, которое тот ему
