Осторожное «я» проиграло со счетом ноль — три, и Безумный Джек снова полез наверх.
Звезды были невероятно большими и яркими — мне казалось, что они могут меня обжечь. Ветер теперь не мешал — на такой высоте его просто не бывает. Пришлось усилить обогрев костюма, и я подумал, что, если бы ухитрился сплюнуть сквозь респиратор, плевок замерз бы, не достигнув земли. Я смог подняться даже выше, чем рассчитывал, и ночью разменял сорок тысяч футов.
Найдя подходящее место, я остановился на ночлег и выключил ручной маячок. Ночью меня посетил странный сон.
Невероятное существо из вишневого пламени стояло на склоне надо мной, Чем-то оно напоминало человека, но поза его казалась совершенно невозможной, и я сразу понял, что такое может происходить только во сне. Что-то из моей прошлой жизни шевельнулось во мне, и на какое-то мгновение я поверил, что передо мной Ангел Страшного Суда. Только в правой руке он держал огненный меч, а не трубу. Он простоял так целую вечность, направив острие меча в мою грудь. Сквозь него просвечивали звезды. И вдруг я услышал:
— Возвращайся назад.
Я не мог ответить; язык перестал повиноваться мне. А он повторил еще дважды:
— Возвращайся назад.
«Завтра», — подумал я во сне, и это, видимо, удовлетворило странное существо. Оно стало блекнуть и медленно исчезло, а меня окутала тьма.
На следующий день я лез наверх, как в свои лучшие годы. К полудню я достиг сорока восьми тысяч футов. Облака внизу разошлись, туман больше не закрывал землю плотным одеялом. Я снова мог видеть то, что осталось далеко внизу. Поверхность планеты лежала подо мной в темных и светлых заплатках. Сверху царили звезды.
Подъем был трудным, но я чувствовал себя превосходно. Я знал, что не успею подняться на десять миль — путь впереди был не менее сложным, а дальше скалы вздымались еще круче. Однако настроение у меня оставалось отличным и продолжало улучшаться по мере восхождения.
Нападение произошло с такой быстротой и яростью, что только в самый последний момент я сумел его отразить.
Голос из ночного сна загудел у меня в голове:
— Возвращайся назад! Возвращайся назад!
И она бросилась на меня с неба. Птица размером с кондора.
Только это была не птица. Эта штука лишь имела форму птицы… Огонь и статическое электричество!
И когда она помчалась на меня, я едва успел прижаться спиной к стене, стиснув в правой руке ледоруб.
3
Я сидел в маленькой темной комнате под ливнем крутящихся разноцветных пятнышек света. Ультразвук щекотал мой мозг. Я пытался расслабиться, чтобы дать возможность врачу снять мои альфа-ритмы. Где-то рядом бесшумные приборы регистрировали, обсчитывали и запоминали их.
Эта процедура заняла минут двадцать.
Когда все закончилось, врач пристал ко мне как банный лист. Я с трудом отбился.
— Отдайте мне запись, а счет пошлите Генри Лэннингу в Лодж.
— Я хочу обсудить с вами результаты обследования, — возразил он.
— Сюда на днях приезжает мой собственный специалист по энцефалоскопии. Отдайте мне запись, и все.
— Не было ли у вас недавно какой-нибудь травмы?
— Вот вы-то и должны ответить на этот вопрос. Что-нибудь обнаружили?
— И да и нет, — сказал он.
— Обожаю такие ясные ответы.
— Я не знаю, что для вас является нормой, — отпарировал он.
— Есть какие-нибудь прямые указания на мозговую травму?
— Не могу утверждать однозначно. Если вы расскажете мне, что с вами случилось и почему вас вдруг заинтересовала ваша энцефалограмма, тогда, возможно, мне будет легче…
— Кончайте, — сказал я. — Дайте сюда запись и пришлите чек.
— Вы беспокоите меня как пациент.
— Разве вы установили, что произошли какие-то патологические изменения?
— Не совсем… Но ответьте, если возможно, на такой вопрос: вы страдаете эпилепсией? Был ли у вас недавно припадок?
— Насколько я знаю, нет. А в чем дело?
— В вашей энцефалограмме есть отклонения, которые бывают при некоторых формах эпилепсии через несколько дней после припадка.
— Может ли удар по голове привести к такой же картине?
— Это крайне маловероятно.
— А что еще вызывает подобные явления?
— Электрический шок, глазная травма.
— Стоп, — сказал я и снял очки. — Насчет глазной травмы. Посмотрите-ка на мои глаза.
— Я, видите ли, не офтальмо… — начал он, но я прервал его:
— Мои глаза не выносят обычного света. Если бы я потерял очки и находился на ярком свету в течение трех-четырех дней, могло бы это привести к такому же эффекту?
— Может быть… — нерешительно начал он. — Да, пожалуй.
— Мне кажется, вы хотели еще что-то добавить?
— Я не уверен. Стоит еще раз снять энцефалограмму… Знай я, что с вами произошло, мне было бы легче сделать окончательные выводы.
— Извините, — сказал я. — Мне нужна запись сейчас.
Он разочарованно вздохнул и отвернулся.
— Хорошо, мистер Смит.
Проклиная злого гения горы, я вышел из больницы с записью моих альфа-волн в качестве талисмана. Мысленно я бродил в джунглях памяти в поисках призрачного меча в столбе дыма.
В Лодже меня уже караулили Лэннинг и журналисты.
— На что это было похоже? — спросил один из репортеров.
— Что вы имеете в виду?
— Гора. Вы ведь были на ней, не так ли?
— Нет комментариев.
— Как высоко вы поднялись?
— Нет комментариев.
— Что о ней можно сказать по сравнению с пиком Касла?
— Нет комментариев.
— У вас возникали сложности?
— Ответ тот же. Извините, мне нужно принять душ.
Генри последовал за мной в номер. Репортеры попытались было повторить его маневр, но я успел захлопнуть перед ними дверь.
Когда я побрился, вымылся и сел в кресло с бокалом и сигаретой в руках, Лэннинг задал свой любимый вопрос:
— Ну?
Я кивнул.
— Проблемы? Я опять кивнул.
— Непреодолимые? Я немного подумал.
— Может быть, и нет.
Он подлил себе виски. Потом повторил вопрос:
— Ты рискнешь?
Я понимал, что это — дело решенное. И чувствовал, что, даже если все остальные откажутся, я пойду один.
— Пока не знаю, — ответил я.
— Почему же?
— Там что-то есть, — объяснил я, — и оно не хочет, чтобы мы туда поднимались.
— Там кто-то живет?
— Не уверен, что это подходящее слово… Он опустил бокал.
— Что, черт возьми, случилось?
— Мне угрожали. И на меня совершили нападение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
