снова не удавалось успокоиться. Зато жесткий, с плохими пружинами диван казался самым уютным местом на свете – ведь я сидела на нем вместе с учителем. Я была просто рада находиться рядом с ним.
– Что-то случилось? – Он обеспокоенно взглянул на меня, когда мы продолжили путь.
Я же шагала рядом с ним, бормоча себе под нос: «Ни на что не надейся, ни на что не надейся…» Сейчас я была очень похожа на главного героя «Летающего класса»[30], что постоянно твердил себе: «Только не плачь, только не плачь».
Возможно, мы впервые вот так шагали рядом, настолько близко друг к другу. Обычно кто-то из нас был впереди – то учитель чуть обгонял меня, то я шагала слишком быстро, и он немного отставал.
Когда спереди приближался другой посетитель, мы расходились по сторонам, давая ему пройти. После того, как посетитель проходил между нами, мы с учителем снова сходились и шли рядом.
– Цукико, не надо отходить на противоположную сторону – лучше подойди ко мне, – посоветовал учитель, когда к нам в очередной раз кто-то приблизился, но я все равно отошла. Я никак не могла решиться еще больше приблизиться к своему спутнику.
– Хватит мотаться туда-сюда, как маятник. – Учитель наконец взял меня за руку, не давая отойти.
Он потянул меня к себе. Нет, силой он меня не тащил – такое ощущение возникло только из-за того, что я все так же упорно пыталась отойти от него.
– Шагай лучше рядом. – Мужчина по-прежнему держал мою ладонь в своей.
– Хорошо. – Я опустила голову.
Я нервничала в тысячу раз сильнее, чем на своем первом свидании. Учитель шел рядом, все так же не отпуская мою руку. Деревья в городе уже начали окрашиваться в красный. Мы шли, держась за руки, а мне казалось, что меня ведут, как арестанта.
Вокруг музея раскинулся большой парк. Слева был еще один музей, а справа – зоопарк. Давно миновавшее зенит солнце освещало учителя. Какой-то ребенок рассыпал на дорожке попкорн, чем привлек десятки городских голубей. Ребенок удивленно вскрикнул. Нахальные птицы носились вокруг него, надеясь ухватить и оставшуюся в его руках кукурузу. Ребенок замер на месте, чуть не плача.
– Какие наглые голуби, – расслабленно заметил учитель. – Давай присядем, – предложил он, опускаясь на ближайшую лавочку.
Секундой позже я уселась рядом с ним. Теперь лучи закатного солнца освещали и меня.
– Интересно, тот мальчик расплачется? – Учитель заинтересованно подался вперед.
– Не думаю…
– Ну, мальчики часто бывают плаксами.
– А разве не наоборот?
– Да нет, мальчики в целом гораздо трусливее девочек.
– Вы тоже в детстве были трусом?
– Да я и сейчас не слишком смелый.
Мальчишка, естественно, расплакался. Голуби уже садились даже ему на голову. К мальчику подошла женщина – скорее всего, мама – и с улыбкой взяла ребенка на руки.
– Цукико, – учитель снова повернулся ко мне, но теперь уже я не могла смотреть в его сторону. – Спасибо, что съездила со мной на остров, – поблагодарил он.
– Не за что, – ответила я, хотя об этой поездке вспоминать не хотелось.
С тех пор в моей голове постоянно крутилось: «Ни на что не надейся, ни на что не надейся…»
– Прости, я с детства был увальнем.
– Увальнем?
– А разве не так называют медлительных и неуклюжих детей?
Но учитель не казался мне медлительным. Я всегда видела его прямым, быстрым и решительным.
– И все-таки я тот еще увалень, да.
Атакованный голубями мальчик, успокоившись в объятиях матери, снова начал рассыпать попкорн.
– Ничему его жизнь не учит…
– Дети всегда такие…
– И то верно. Впрочем, я такой же.
Увалень, которого жизнь ничему не учит… И что учитель хотел этим сказать?.. Я осторожно посмотрела на него. Учитель, привычно выпрямив спину, наблюдал за ребенком.
– На острове я все еще робел…
Голуби снова налетели на мальчишку. Мать отругала его. Птицы попытались усесться и на нее. Женщина, по-прежнему держа ребенка на руках, постаралась выбраться из окружения пернатых нахалов. Но мальчик продолжал разбрасывать попкорн, а потому голуби шли за ними по пятам. Мать с сыном двигались вперед, словно увлекая за собой целый голубиный ковер.
– Цукико, как думаешь, сколько еще я проживу? – вдруг спросил учитель.
Наши взгляды встретились. Его глаза были спокойны.
– Всегда! Вы будете жить вечно! – рефлекторно закричала я.
Парень и девушка, сидевшие на соседней лавочке, удивленно обернулись. Несколько голубей испуганно взвились в небо.
– Так ведь не бывает…
– Но будет!
Учитель взял меня за руку. Его сухая ладонь накрыла мою.
– На другое ты и не согласишься, да?
– Да, – ответила я с полузакрытым ртом.
Учитель назвал себя увальнем, но если кто из нас и увалень, то это я. Учитель говорит о таких серьезных вещах, а я просто сижу с полуразомкнутыми губами…
Мать с ребенком куда-то ушли. Солнце уже садилось. Медленно подкрадывалась тьма.
– Цукико. – Учитель коснулся моего открытого рта указательным пальцем левой руки. Удивленная, я рефлекторно сомкнула губы. Мужчина быстро убрал палец, чтобы я его случайно не укусила.
– Что вы творите?! – снова закричала я. Учитель хихикнул.
– Ты как будто совсем выпала из реальности.
– Я, знаете ли, всерьез задумалась над вашими словами…
– Прости, – извинился мужчина.
Извиняясь, он притянул меня к себе. В этот миг мне показалось, что время остановилось.
– Учитель, – прошептала я.
– Цукико, – прошептал он в ответ.
– Учитель… Даже если вы умрете прямо сейчас – нестрашно. Я выдержу. – Я уткнулась лицом в его грудь.
– Ну, сейчас-то я не умру. – Мужчина по-прежнему обнимая меня. Его голос звучал так же приглушенно, как по телефону. Он был таким же тихим и ласковым.
– Я фигурально выразилась.
– Фигурально, значит… Неплохо получилось.
– Спасибо.
Даже сейчас, обнимая друг друга, мы общались, как учитель и ученица.
Голуби один за другим улетали в сторону густо растущих деревьев. Вверху кружила стая ворон. «Кар, кар», – громко перекрикивались птицы. Темнота постепенно сгущалась. Парочку на соседней скамейке было почти невозможно разглядеть.
– Цукико. – Учитель выпрямился.
– Да? – откликнулась я, тоже выпрямляя спину.
– В общем…
– Что?
Мужчина замолчал. В вечернем мраке я не могла разглядеть его лицо – наша скамейка находилась дальше всего от уличных фонарей. Учитель несколько раз откашлялся.
– В общем…
– Да?
– Не согласишься ли ты встречаться со мной… в романтическом смысле?
– Что?.. – переспросила я. – Вы о чем? Я вообще-то думала, что мы уже встречаемся… – Забыв всякое стеснение, я затараторила: – Вы ведь прекрасно знаете, что я давно вас люблю! Что за странные вопросы!
Совсем рядом на ветке громко каркнул ворон. От испуга я моментально вскочила со скамейки. Ворон снова каркнул. Учитель улыбнулся. Улыбаясь,
