«Ай да Сергеев, подумал я, — еще и бумаги „списал“! Нужно было и мне свои ненаписанные в ту же сумку положить. Хотя нет, они бы там просто не поместились».
— Если б не на глазах всего отдела, ни за что бы не поверил, — продолжал Никитин. Хотел я Сергееву уши надрать, чтоб с такими бумагами по отделу не таскался, но у парня такой вид… Чего только в мире не бывает!.. Оборзели отморозки, а вы ни ухом, ни рылом. Приструнить пора! Чтоб завтра же пару притонов показательно разгромили, а то совсем милицию уважать перестали…
— А что с парнем?
— Что с ним может быть?! В тюрьму наглеца! Следователь как об этом инциденте услышал, так на полную катушку и раскрутил. И по предыдущим делам, И по этому. Будет знать, как баловать… И бандит, и следователь. А тот тоже хорош гусь — видел же, что у задержанного совсем крыша поехала, и все равно отпустил. Зато на будущее урок будет. Сергеева даже жалко, ни за что парню досталось… Что-то подозрительно мне твое прилежание. Не знал бы тебя столько лет, подумал, что ты карьеристом решил стать, но, сдается мне, дело в ином. Что-то здесь нечисто… Ну ладно, ладно, не обижайся, работай. Я пойду, не буду тебя отвлекать.
Он похлопал меня по плечу, направился к выходу ив дверях столкнулся с входящим Сергеевым. Оглядел огромный, набухающий синяк под глазом старшего оперуполномоченного, восхищенно поцокал языком и даже посторонился, пропуская в кабинет «пострадавшего». Для своей роли Сергеев выглядел странно: несмотря на переливающиеся всеми цветами радуги синяки, его глаза сияли счастливым огнем человека, получившего наследство американского дядюшки. От былой обреченности не осталось и следа. Снисходительно приняв соболезнования Никитина, аккуратно, но плотно прикрыл за ним дверь и повернулся ко мне:
— Я твой должник Ты, как я помню, зашел ко мне с какой-то просьбой. Что я должен сделать?
— Для начала купить черные очки… Ты в школьном театре никогда не играл?
— Да во мне бездна не реализованного актерского таланта!
— Тогда слушай. Сделаем так…
* * *
Втолкнув растерянного и ошарашенного парня в тесную комнатку общежития, выклянченную у коменданта на пару часов, я щелкнул каблуками ботинок и доложил:
— Господин майор, задание выполнено. Клементуев Сергей Павлович задержан и доставлен. Разрешите идти?
— Останьтесь, — распорядился «господин майор», не отводя хищного взгляда от задержанного преступника.
— Для вас, лейтенант, позднее, может, найдется работа. Не исключено, что позднее из этой комнаты придется выносить весьма громоздкий сверток…
— Слушаюсь, отчеканил я, строевым шагом пересек комнату и уселся на диване в позиции «смирно сидя».
Одеты мы были в гражданское, но так, чтобы чувствовалось, что это действительно «гражданское». На мне красовался черный костюм с красным галстуком, а Сергеев взял у друга на прокат белую «тройку». Пародийный вид на секретных агентов «007» довершали черные очки. Их Сергеев не снимал даже в комнате, пряча налившийся кровью синяк.
— Значит, вы и есть Клементуев Сергей Павлович, лениво растягивая слова, уточнил «майор». И, не вставая с места, небрежно кивнул на поставленный напротив стул:
— Садитесь.
— Я не понимаю, — слабо запротестовал Клементуев. Меня задержали на улице, ничего не объяснили, привезли сюда…
— Я задал только один вопрос, — прервал его, нахмурившийся Сергеев, — и до сих пор не слышу на него ответа. Итак, повторим: вы Клементуев?
— Да, — кивнул он, опасливо приближаясь и усаживаясь на краешек стула.
— Я — это он… В смысле…
— Я понял. Вы знаете, куда попали?
— Яне…
— Остановитесь. На каждый четко поставленный вопрос вы должны давать четкий ответ. Вас доставили на строго засекреченную конспиративную квартиру ФСБ. Вы знаете, что это за организация?
— Да… Но я…
— Вас задержали не на улице, как вы изволили выразиться, а в подъезде господина Копылова, вашего босса и лидера преступного сообщества, именующего себя «нанайским». Нам известно, что вы также являетесь членом этого преступного сообщества. Вы попали в поле наших интересов по причинам, которые останутся для вас неизвестными. В нашем распоряжении имеется обширнейший материал, освещающий деятельность вашей группировки в течение последних трех лет. Материала на вас достаточно, чтобы упрятать вас за решетку на максимальный срок, но у нас иные планы…
— А нельзя взглянуть на эти бумаги? — робко попросил Клементуев.
— … Если же вы откажетесь от нашего предложения, мы будем вынуждены принять в отношении вас меры, иногда практикуемые в нашей организации. Вы уже знаете слишком много.
— Нет, я…
— Мне почему-то кажется, что вы плохо понимаете, что представляет собой наша организация, повысил голос Сергеев. Неужели слухи, которые доходили до вас, настоль расплывчаты и туманны?
— Что вы хотите?
— Копылов заинтересовал нас с той поры, как решил заняться политикой. Внутренние дела государства не нуждаются во вмешательстве преступного элемента. Нас интересует его связь с одним из депутатов. Вы поможете узнать нам все подробности этого альянса.
— Да вы что?! Чтоб я ссучился? Да ни в жизнь!
— Не путайте нас с милицией. Мы не станем вас убеждать или запугивать. Я могу предложить лишь один раз.
— Но почему именно я?!
— Причины, побудившие нас остановить свой выбор именно на вашей кандидатуре, останутся для вас неизвестными. Но я понимаю ваше состояние и знаю, что в подобных ситуациях требуется некоторое время, чтобы собраться с мыслями И все обдумать… пять минут.
— А потом?
Сергеев многозначительно посмотрел на меня. Клементуев перехватил этот взгляд и задумался.
— Время, скомандовал Сергеев немного спустя.
— Я должен буду подписывать бумаги или что-нибудь в этом роде? — на простоватом лице Клементуева появилось плохо скрываемое хитроватое выражение.
— Для нас это не имеет значения. Нас никто еще не обманывал. Пытаться пытались, но…
— Если я соглашусь, что я должен буду делать?
— Что значит «если»?! У вас есть выбор?. Вы должны будете узнать о связях Копылова с депутатом как можно больше. Это ваша главная задача. Каждую неделю, в четверг, в это же время, мы будем встречаться с вами в этом кабинете. Если ваша информация заинтересует нас, мы сделаем так, что о вашем преступном прошлом будет забыто. Если же нет вы должны понимать, что любая попытка игры с вашей стороны будет пресекаться самым жесточайшим способом. Так что в нашем сотрудничестве вы должны быть заинтересованы больше нас. Все, свободны.
— Я что… могу идти?
— Да. В следующий четверг я жду вас здесь же.
Боком, все еще не веря, что так легко отделался, Клементуев добрался до двери и выскочил в коридор.
Я подошел к окну и, заложив руки за спину, наблюдал, как он выходит на улицу, поминутно оглядываясь, доходит до угла, скрывается за ним и тут же высовывает голову обратно, наивно пытаясь обнаружить слежку.
— Полный идиот, — прокомментировал вставший рядом со мной Сергеев. — «Почему именно я?» Да потому, что ты самый тупой из окружения Копылова и самый преданный ему. Коля, а если он не пойдет к Копылову рассказывать, что с ним произошло? Если действительно перепугается и попытается скрыться? Или, чего доброго, действительно начнет шпионить за своим шефом?
— Не начнет. Ты сделал все прекрасно совершенно топорная работа, никакой игры, интриги, противостояния, одно голое запугивание. Ты не переломил его, оставил сотни лазеек Он воспользуется ими. Сейчас он прямиком ринется к хозяину с докладом, тот прикажет перепроверить квартиру, найдет «жучки»… И попытается уничтожить Вот этот момент и нельзя пропустить.
— А проиграть мы не можем?
— Еще как можем. Все это дело одна сплошная авантюра… Если кассета спрятана хорошо, ее могут даже не уничтожать. Вот это и будет проигрыш, потому что на другие комбинации времени у нас не осталось…
* * *
У самых дверей своего кабинета я услышал, как телефон обиженно и настойчиво заливается звонком. Торопливо отомкнул дверь, в два прыжка перелетел через весь кабинет и схватил трубку:
— Слушаю!
Где ты пропадаешь — заорал на другом конце провода Разумовский. Они уже выехали! Срочно отправляйся на Всеволожское шоссе и жди меня на пятом километре. У них красная «девятка», в ней три человека. Если сможешь, сделай так, чтобы их задержали на посту ГИБДД хотя бы на пять минут.
Инспектор удивленно покачал головой:
— Как вас там, в угро отбирают? По шкале ненормальности? Чем больше псих, тем больше шансов стать офицером? — подхватил со стола фуражку, поправил кобуру и, поднявшись, повторил: — Пять минут у тебя будут.
* * *
Заметив приближающуюся «пятерку» Разумовского, я шагнул из тени деревьев на дорогу и взмахнул рукой. Машина остановилась, я открыл дверь и упал на сиденье рядом с иереем.
