улыбнулась девушка и проследовала обратно. В последний момент рука Коркака слегка скользнула вниз, что не осталось незаметным для всех. Однако, кто будет делать замечания Коркаку?
— Что ж, капитан Садак, как вам новое назначение? Довольны? Кстати, полковник, не ослабляйте натиск. Рейд в Ас Кайре продолжается. Теперь здесь вводится аналогичный режим. — Коркак с довольной ухмылкой проследовал к своему кортежу.
Фредерик слышал всё сказанное министром. Он понимал, что ситуация в Куртасе развивается как надо.
«Не учёл только одно — можно попасть в тюрьму», — подумал про себя Фредерик. Жгучая боль не утихала, дышать было тяжело, но ещё больше его томило чувство неизвестности за судьбу Хогаса.
«Раз его не нашли — он жив», — решил Фредерик и сильно напряг своё тело, когда его принялись поднимать на ноги.
Никто в Ас Кайре не искал в этот момент Хогаса, который, как это было уже неоднократно, чуть было не распрощался со своей жизнью. Страж продвигался по подземным коллекторам на выход из района. До точки встречи с Фантомом оставались несколько сотен метров.
Во второй раз за последнее время, они удачно разыграли карту под именем Фредерик Блант, который теперь будет известен мятежникам, аклановцам и всем революционерам курнайцев как Андрас Абсалон.
Из дневника Ф. Э. Бланта:
Частица Богов, перфекты, легенды — что за бред я слышу от Кары в эти дни? Изначально, мне, с трудом, но удалось поверить в её большую силу и способности к регенерации. Она была убедительна — ловким движением схватила кухонный нож и перерезала сухожилие на своей левой руке. Я вызвал робота-синтетика с аптечкой, но Кара отказалась.
Пока кровь хлестала из её вены, продолжал слушать её рассказ, но мало что запомнил. Я всё пытался помочь ей, зажать рану, а ей всё равно. Какие-то перфекты, из какой-то другой галактики, другого измерения. Короче говоря — очередные выдумки. Именно в этот момент, Кара приложила правую ладонь в место пореза. Чудо, но рана быстро зажила, не оставив и шрама, а к руке вернулась подвижность. Значит ли это, что всё остальное, сказанное ей правда?
* * *
Вот уже неделю мы не поднимаем вопроса о её настоящей цели прибытия на Пратарею. Мне стоит поверить в сказанное Карой, иначе грош цена моим чувствам. С ней, я готов разделить жизнь, смерть и эту великую тайну. Тем более, её способности говорят о многом. А если этот артефакт — Частица — может действительно все эти фантастические вещи?
* * *
Сегодня я сказал Каре, что готов помочь ей в поисках. И почему меня это не удивило, что искать нужно именно на Пратарее? Может она вошла в контакт со мной не просто так? Ей необходим помощник, друг, партнёр в постели…какой-то бред пишу, но небольшие сомнения в её честности есть. С другой стороны, она могла и без меня спокойно справится, а значит я ей нужен. Вот что делает со мной любовь — совершенно слепну и не вижу, очевидных вещей.
Несмотря на всё, она — единственный и неповторимый мой секрет. Самая глубокая и сакральная моя тайна. И я никому никогда его не раскрою. Она — след несбывшихся надежд и самый сбывшийся мой сон, наяву. И я никогда его никому не расскажу.
Глава 18
Город Куртас, тюрьма строго режима «Ал Маин Хапишан»
Борт, куда меня бросили, оторвался от поверхности и принялся набирать высоту. Перед глазами стояла непроглядная темнота. Оно и понятно, что в такие места как Хапишан помещают с завязанными глазами. Никто не должен знать в лицо своих конвоиров и расположение подходов к тюрьме. В моём случае, на голове оказался какой-то мешок, совершенно не пропускающий свет.
Я продолжал лежать на металлическом полу и прислушиваться к голосам вокруг меня. Мне удалось определить, что везли меня четверо, а одним из них был тот самый капитан Садак, которого отправили в тюрьму не просто так.
«Не сошёлся он характерами с начальством. Видимо, бывший военный. Может из Гвардии? А если попробовать поговорить и перетянуть на свою сторону? В любом случае, кто-то должен помочь мне в Хапишане», — размышлял я, слушая как Садак рассказывает предысторию своих взаимоотношений с министром.
— Вы отказали ему в приёме в Гвардию? — удивился один из бойцов. Это был Номер Три, который был самым разговорчивым из его подчинённых.
— Господин Коркак очень надменная и грязная личность. В Гвардию он шёл не служить, а, как он думал, зарабатывать койны. Игнавус решил, что мы гребём их лопатами, ещё и премиальные получаем от Императора. Это было совсем не так. После первых же бесед и тестов, я принял решение отказать в приёме этому курнайцу.
— И даже дядя ему не помог? — спросил другой боец.
— Господин Рамо пытался, Номер Восемь. Давил на моего командира и угрожал мне увольнением без пенсии, но всё тщетно. Раньше были офицеры…другие. Могли и послать. Так, что ненависть Игнавуса Коркака ко мне понятна.
— Вы не боитесь сейчас такое говорить, капитан? — задал вопрос ещё один присутствующий. Судя по всему, он тоже имел какой-то Номер.
Лицо продолжало гореть. Никто так и не удосужился оказать мне помощь. Оставалась надежда на тюремного врача и что он не будет совсем уж сумасшедшим.
«А будет ли он вообще там?», — задался я таким вопросом. Лицо начало сильно потеть. Тёмный мешок на голове совершенно не пропускал воздух, от чего становилось невыносимо. К жжению от обгоревшей кожи теперь добавилось ещё и щипание от пота.
Я попытался хоть немного пошевелить головой, но кто-то из бойцов не дал мне этого сделать и сильно пнул меня под рёбра.
— Лежать, тварь! — рыкнул на меня тот, чей Номер для меня пока ещё оставался неизвестным.
— Номер Пять, держи себя в руках, — сделал ему замечание Садак.
— Капитан, этот курнаец убил моих братьев по оружию. Ему в тюрьме не место! — воскликнул Номер Пять.
— Почему нам его сейчас не убить? Выставим всё как попытка к бегству, — предложил Номер Восемь.
— Вот такие «умные» мысли держите при себе. Вам мало, что следующие несколько лет проведёте на службе в Хапишане? — сказал Садак.
Через какое-то время борт стал снижаться и выполнил посадку. После небольшой паузы, я почувствовал, что кто-то схватился за жёсткую перемычку между наручниками за спиной. Резким движением, меня потянули вверх, что привело к сильной боли в районе ключиц, и усадили на что-то жёсткое.
После открытия дверей, я совершил небольшой полёт и упал
