— Скажите-ка, друзья мои, кто тот славный человек, что посоветовал вам отправиться в это увлекательное путешествие? Довольны ли вы, мадам Элиссан? А вы, дорогая мадемуазель Луиза? Сами видите, не стоило так волноваться, покидая уютное гнездышко на улице Старого Замка! Взгляните только, неужто сей сказочный лес хуже оранских улиц? И разве могут тягаться с ним бульвар Удино или проспект Летан?
Нет, они не сумели бы с ним «потягаться», — где ты, Патрик? — и это тотчас же поняли все, обнаружив необычный эскорт: по-видимому, стая маленьких обезьян, несшихся между деревьями, прыгавших с ветки на ветку, кричавших и забавно гримасничавших, твердо вознамерилась сопровождать караван, вторгшийся в ее владения. Месье Дардантору пришла в голову мысль пристрелить из карабина одну из смешных зверюшек, чтобы продемонстрировать свою меткость: несмотря на присущее ему бахвальство, он действительно бил без промаха! И если бы другим туристам вздумалось подражать неуемному перпиньянцу, погиб бы весь хвостатый клан. Но вмешались женщины, а возможно ли противиться мадемуазель Луизе, умолявшей пощадить премилые образчики алжирской фауны.
— Вы же рисковали принять за обезьяну Агафокла! — привстав на стременах, прошептал Жан на ухо месье Дардантору.
— Ох, месье Жан, вы и впрямь донимаете бедного мальчика! Это неблагородно! — ответил перпиньянец. И, увидев, как мул, неожиданно взбрыкнув, сбросил славного отпрыска Дезиранделей наземь, к счастью не причинив ему особого вреда, добавил: — Обезьяна удержалась бы…
— Конечно, — откликнулся Жан, — и я прошу прощения у приматов за вышесказанное!
Чтобы добраться до Эль-Гора до наступления ночи, скотину в последние послеполуденные часы пришлось подгонять. Послушные четвероногие бежали рысью, а этот аллюр, надо сказать, сопровождается многочисленными толчками и причиняет седокам некоторые неудобства. Дорога, вполне пригодная для грузных повозок сборщиков альфы или лесников, оставляла желать лучшего, коль скоро речь шла о легких экипажах туристов. Впрочем, хотя шарабаны трясло, а несчастные копытные попадали в рытвины, никто не жаловался.
Особенное нетерпение выказывали женщины: ведь только в селении могли бы они чувствовать себя в безопасности, и им вовсе не улыбалась мысль ехать лесом после захода солнца. Встретить стаи обезьян, стада газелей или антилоп — это, конечно, очаровательно. Но порой ведь слышались и отдаленные рычания, а если уж хищники вышли в потемках из затаенных логов…
Когда тревога, охватившая представительниц прекрасного пола, начала перерастать в панику, Кловис Дардантор остановил караван.
— Дорогие дамы, — обратился перпиньянец к спутницам в надежде успокоить их, — не бойтесь того, в чем нет ничего страшного! Если бы ночь застигла нас в лесу, то и тут не было бы худа без добра! Я разбил бы для вас лагерь, огороженный шарабанами, и вы бы отлично выспались прямо под звездами! Уверен, что мадемуазель Луиза не испугалась бы. Не так ли?..
— С вами — нет, месье Дардантор.
— Вот видите как — с месье Дардантором! Подумайте, мои славные, эта крошка верит в меня… И она права!
— Какое бы доверие мы ни питали к вам, — возразила мадам Дезирандель, — желательно все же не подвергать его испытанию!
Мать Агафокла произнесла эти слова сухим тоном, заслужившим молчаливое одобрение мужа.
— Милые дамы, вам нечего бояться, — подтвердил Марсель. — В крайнем случае, месье Дардантор может рассчитывать на всех нас, и мы действительно готовы пожертвовать своей жизнью…
— А вслед за вами настанет и наш черед! Не так ли? — возмутился месье Дезирандель.
— Слишком много логики, мой друг! — заметил ему Кловис Дардантор. — В общем, я даже не представляю, какая опасность…
— А банды разбойников? — упорствовала мадам Дезирандель.
— Думаю, при таком командире нам ничего не грозит, — заявил агент Деривас.
— Что вы в этом понимаете? — не сдавалась упрямица. — И если не лиходеи, так уж хищники, что бродят по ночам…
— Их тем более не стоит бояться! — старался переубедить настырную даму месье Дардантор. — В конце концов, можно расставить часовых по углам лагеря и до рассвета поддерживать огонь в кострах… Или дать Агафоклу карабин и поручить ему…
— Агафокла прошу не трогать! — оборвала собеседника мадам Дезирандель.
— Ну Бог с ним, с вашим сыночком! Но господа Марсель и Жан вполне могли бы постоять на страже…
— Мы в этом ничуть не сомневаемся, однако лучше все-таки добраться до Эль-Гора, — подвела итог спору мадам Элиссан.
— Тогда вперед, лошади, мулы и верблюды! — возгласил Кловис Дардантор. — Пусть они сверятся с компасом и топают себе дальше!
«Никогда… этот человек не может закончить разговор достойным образом!» — подумал Патрик. И стегнул своего мула прутом, хотя предпочел бы проделать это с хозяином.
Караван двинулся столь бодрой рысью, что к половине седьмого вечера вышел из леса. Теперь туристов отделяли от Эль-Гора лишь пять-шесть километров.
Но внезапно путь преградил поток — не какая-нибудь жалкая речушка, столь же мелкая и спокойная, как предыдущие, а приток Уэд-Слиссана — река Сар, широко разлившаяся из-за того, что прорвало плотину, возведенную в нескольких километрах вверх по течению. Переходя через ручьи и ручейки, струившиеся между Сайдой и Дайей, животные едва мочили ноги, так что фактически, можно сказать, выходили из воды сухими. Теперь же глубина реки составляла восемьдесят-девяносто сантиметров, что, однако, не смущало проводника, знавшего этот брод.
Моктани нашел мелководное место с покатым ложем и шириной русла не более ста метров. Поскольку вода здесь вряд ли достала бы до ступиц, кузова вполне могли остаться сухими.
Проводник занял место во главе каравана. За ним следовали агент Деривас и Кловис Дардантор, который, восседая на огромном верблюде, возвышался над рекой, словно допотопное чудовище. Слева от шарабана с дамами ехал Марсель, справа — Жан. Далее двигались две такие же повозки с туристами. Замыкали процессию туземцы с фургоном.
Нужно сказать, что, согласно экспрессивно высказанной воле матери, Агафокл покинул затейника-мула и забрался в повозку к женщинам. Мадам Дезирандель не желала, чтобы ее сын подвергся вынужденному купанию в Саре: строптивое животное в любой момент могло предаться очередной причудливой фантазии, и жертвой его наверняка стал бы всадник.
Караван медленно продвигался в направлении, которого придерживался Моктани. Поскольку ложе реки постепенно становилось глубже, упряжки все больше погружались в воду, не подымавшуюся, однако, выше животов лошадей и мулов, даже когда они дошли до середины потока. Если остальные всадники поджали на всякий случай ноги, то проводник и месье Дардантор, сидевшие на верблюдах, могли вполне спокойно пренебречь этой предосторожностью.
Когда прошли уже более половины расстояния до противоположного берега, послышался крик. Его издала Луиза, увидев, что Жан исчез, а ноги у его лошади скрылись под водой. Дело в том, что справа от брода образовалась впадина глубиной пять-шесть метров, которую можно было бы обойти, если бы проводник держался чуть выше по течению. Впрочем, с Жаном, хорошим пловцом, не случилось бы ничего страшного, высвободи он вовремя ноги из стремян. Но молодой человек столь стремительно выскочил из седла неожиданно оступившегося коня, что сделать этого не успел.
Караван остановился. Марсель, объехав шарабан, закричал:
— Жан! Жан!
Хотя юноша не умел плавать, он решил все же, рискуя собственной жизнью, попытаться помочь Жану. Но его опередили — и не кто иной, как Кловис Дардантор.
Освободившись от стеснявшего движения экзотического наряда, перпиньянец прямо с верблюжьей спины плюхнулся в реку и поплыл вправо, туда, где еще волновалась вода. Остальные, с затаенным от страха дыханием, следили за храбрецом. Не переоценил ли он своих сил? Не придется ли вместо одной жертвы оплакивать две?
Но через несколько секунд Кловис Дардантор вынырнул вместе с едва дышавшим Жаном, избавившимся, наконец, от стремян. Поддерживая спасенного за воротник, перпиньянец приподнимал его голову над водой, а свободной рукой подталкивал к броду.
