Так случилось и на этот раз. «Болван», как и следовало ожидать, абсолютно равнодушно относился к тому, что она с ним делала. Фриск скоро поняла, что это занятие совершенно бессмысленно, но не могла удержаться от того, чтобы довести его до конца. По инструкции модуля раба у «болвана» возникла эрекция, и он начал совокупляться с ней, пока она резала и обжигала его. «Болван» когда-то был древним хупером, и ожоги быстро покрывались коростой и заживали, а кожа на нанесенных ею ранах затягивалась, как масляная пленка на воде, но особенно ее бесило то, что выражение лица его не менялось, как бы жестоко она с ним ни обращалась. Как хорошо было в прежние времена!
— Отойди к двери, — велела она.
«Болван» послушно слез с нее и выполнил приказ. Лежа на спине, Фриск вспоминала, в какие игры она играла с Джеем, крики боли и наслаждения, разносившиеся по загонам, невыразимое наслаждение, которое они испытывали, наблюдая за любимой игрушкой, которая вдруг понимала, что стала ненужной, а впереди ее ждут мучение, смерть, потом — поглощение прадорами. При помощи особых лекарств и методик они продлевали жизнь таких существ на несколько дней, даже целиком сняв с них кожу. Счастливые дни, ушедшие навсегда…
— Оставь меня, — приказала она «болвану» и перевернулась на живот, когда за ним закрылась дверь.
Скоро она вернется в обитаемое людьми пространство и не будет испытывать недостатка материала для удовольствий. В основном, она будет использовать хуперов, но хуперов разумных, которых все-таки можно заставить страдать, несмотря на их выносливость. Женщина отдавала себе отчет в том, что ее возвращение на место совершения самых чудовищных преступлений было связано не только с Джеем или Кичем, а в основном вызвано скукой и потребностью.
Почувствовав движение на ноге, Фриск перевернулась на спину и прихлопнула одну из блох, которыми кишел корабль. Надевая защитный костюм, она пыталась представить себе будущее, в котором она могла бы в полной мере дать волю своей порочности и видеть реакцию на нее. Женщина пыталась насладиться мыслями об этом, но скоро ее воображение иссякло, и интерес пропал. Это стало еще одной причиной гнева.
— Просто придется над этим поработать, — сказала она, вставая, но ее слова словно были поглощены холодной атмосферой корабля.
7
Облако поднятого со дна ила, осколков раковин, кусков мяса и желтоватой пищевой кашицы сейчас покрывало пять квадратных километров морского дна, и когда его край достиг океанской впадины, оно водопадом стекло в лазурные глубины. Для моллюска, внешне напоминавшего как моллюска-молота, так и моллюска-лягушку — именно так выглядели обе разновидности, если жили достаточно долго, чтобы стать сексуально активными, — день был не очень удачным, как, впрочем, и вся неделя. Слишком долго за ним охотился плотоядный хиродонт и вынудил спрятаться в глубокой трещине выше по склону подводного утеса. Не помешал бы сейчас один из огромных червяков-фильтров. Впрочем, червяки эти остались далеко внизу, а источник запаха и вкуса находился где-то рядом. Развернув массу щупальцев, кожа которых была настолько толстой и жилистой, что даже пиявки не могли ее прокусить, моллюск пополз вверх по склону на обед.
Он был на палубе, а через борт лезли приллы. Кроме него, на борту никого не было, и какое-то призрачное, похожее на насекомое существо вело судно по проходу, образованному поднявшимися из воды пастями гигантских пиявок, похожими на рупоры. Он пятился от приллов, но больший страх испытывал от того, как следили за ним пасти пиявок. Он посмотрел вверх, и парус махнул крыльями, как бы подтверждая неизбежность происходившего. Ноги отказывались двигаться достаточно быстро, и огромные, испещренные розовыми венами крылья окутали его и потянули куда-то. Только в этот момент стало ясно, насколько нелепой была ситуация, и то, что все происходит во сне. Пробуждение принесло чувство страха, которое почти мгновенно превратилось в мучительный голод.
Джанер открыл глаза и мгновенно сел на койке. Он посмотрел на свою перебинтованную руку и попытался сжать и разжать пальцы. Рука одеревенела и немного ныла, но ему казалось, что боль будет значительно сильнее.
— Как долго? — спросил он.
— Пропустил целый день и почти половину второго, — ответил разум.
— Я заразился вирусом.
— Вирусом заражается пять процентов посещающих эту планету. Не заражаются лишь те, кто принимает меры предосторожности. Ты так не поступил, несмотря на полученный на терминале совет и предложенный информационный пакет. Ты его просканировал?
— Нет — ответил Джанер.
— Значит, ты хотел заразиться.
— Возможно. По крайней мере, не сознательно. Теперь это — свершившийся факт. Каковы недостатки данного состояния?
— Некоторые есть. Если ты проведешь достаточно долгое время без повторной инфекции в течение первого века, вирус умрет в твоем теле, а его распад вызовет разрушение главных органов. Твоя чувствительность к боли значительно ослабнет, хотя некоторые не считают это недостатком. Ты станешь более восприимчивым к определенным грибковым инфекциям. Известны три болезни, от которых ты умрешь мучительной смертью, хотя раньше мог бы выжить… Список длинный, и он приведен полностью в полученном тобой информационном пакете.
Джанер посмотрел на сидевшего на столике рядом с койкой шершня. Разум не мог чувствовать боли. Как могло чувствовать боль нечто, рассеянное среди тысяч гнезд?
Как мог понять боль разум, некогда мысливший с низкой скоростью передачи феромонов?
— Ты считаешь боль преимуществом?
— Я считаю преимуществом все, что повышает мою чувствительность к окружающему миру. Находящаяся рядом с тобой единица умерла еще ночью, и я испытал потерю чувствительного сигнала из этого мира.
Джанер более внимательно осмотрел шершня и даже потрогал его пальцем. Действительно, мертв.
— Что его убило?
— То же, что заразило тебя.
— Кажется, ты говорил, что эти шершни были изменены.
— Изменения были разными, я предсказывал, что одно окажется неудачным.
— Не понимаю, как он мог заразиться? Его же не могли укусить.
— Насекомые в отличие от людей не могут избежать инфекции. Споры вируса, которые овладевают человеческим телом только после массового вливания, например в результате укуса пиявки, проникают в насекомое посредством воздуха, — несколько саркастически ответил разум.
— Я думал, что вирус не может долго существовать вне тела.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
