- Ты сама только что сказала, что я вчера тебя... Вета, я никогда не насиловал женщин. Тем более...
- ... неизвестно, откуда свалившихся вам на голову?
- Я совсем не это имел в виду. А, хотя, какая уж теперь разница, после того, что я с тобой сделал?..
И тут я вспомнила его вчерашние затуманенные глаза, движения, улыбку. Конечно, у меня тут же возникло огромное искушение подыграть ему, закрепить и без того присутствующее чувство вины и, воспользовавшись этим, махнуть отсюда, куда глаза глядят. Но, как мне самой потом с этим жить?..
- Вы вообще что-нибудь помните из прошедшего вечера? - поинтересовалась осторожно.
Мужчина задумался, нахмурив лоб, а потом признался:
- Очень смутно... Я помню, как мы сидели за столом с Контом, пили, ели, разговаривали... о чем-то. А потом... я проснулся утром.
- А что пили? Что ели? О чем говорили? С кем целовались, помните?
- Вета! - обхватил он руками голову. - Это ничего не меняет. Я тебя... оскорбил.
- Ну, знаете ли! - начала я с закипающей злостью. - Да, как же не меняет? Ведь вся причина вашего теперешнего состояния как раз в том и есть, что вы вчера были по какой-то причине невменяемы. Но, раз уж вам так приспичило считать меня зверски изнасилованной, то здесь, я должна вас разочаровать. У нас с вами ничего не было, ни по-плохому, ни по-хорошему.
- Ты говоришь правду? - с недоверием поднял он на меня глаза.
- Торжественно клянусь.
- Но, тогда, какую ночь любви ты имела в виду?
- С нежной и трепетной девушкой по имени Лулияна.
- Лулияна?! Это ведь дальняя родственница Конта... Очень милая девушка, но не более того. Я и Лулияна? Ночь любви?..
- Вы что, мне не верите? - теперь уже всерьез оскорбилась я. - А, хотя, как мне можно верить, ведь я неизвестно откуда сюда свалилась.
- Прекрати. Не в этом дело.
- Ах, не в этом? Ну, хорошо, будут вам доказательства... ночи любви с милой девушкой Лулияной, - пригрозила я графу, влезла в туфли и, прихватив свою походную постель, направилась наверх...
- Вета, что ты делаешь на моей кровати? - в который раз вопрошал меня граф, отдернув балдахин.
- Я же сказала, ищу доказательства вчерашнего присутствия здесь женщины.
- А как же ты определишь, что это была именно Лулияна? - резонно заметил мужчина.
- Я вас умоляю, Ваше сиятельство. Вчера при мне Тук менял вашу постель.
- Вета, ты ведешь себя... неприлично, - использовал он последний аргумент.
- И это говорит мне мужчина, только что признавшийся в изнасиловании.
В конце концов, Борамир страдальчески вздохнул и ретировался, но, еще через некоторое время мне самой пришлось признать свое полное поражение - я не нашла ничего...
- Странно, - размышляла я вслух, сидя на краю графской кровати и нервно болтая ногами. - Обычно, после женщин в мужской постели остаются какие-нибудь украшения, белье, хотя бы волосы на подушке. А здесь совсем пусто. Ну, не приснилась же она мне с ее... шаловливыми пальчиками. Ваше сиятельство! - решительно поскакала я по ступенькам в сторону графа. - Можно попросить вас об одной очень важной для меня вещи?
Борамир, совершавший в это время свой утренний моцион, опасливо на меня оглянулся:
- Чего ты хочешь?
- Вы не могли бы показать мне вашу спину. Ну, пожалуйста.
- Если это тебя... успокоит, - с сомнением согласился он, расстегнул пуговицы и приспустил со спины рубашку...
- Какая же милая девушка, эта Лулияна. И какие острые у нее коготки, - торжествующе пропела я, с нажимом ведя своими пальцами по трем параллельным полосам, идущим наискосок рельефной спины графа.
- Доброго дня, Ваше сиятельство, госпожа гостья. Ваш завтрак, - смущенно объявил, застывший на пороге Тук. - Мне накрыть и выйти?
Озадаченный не на шутку Борамир, лишь качнул ему головой и натянул рубашку на плечи...
За столом "туманная" утренняя тема больше не всплывала, да и сама трапеза, мягко говоря, не заладилась с самого начала:
- Сегодня тебе не следует выходить во двор, - с места в карьер взял граф, едва усевшись на стул.
- Вы меня что, ущемляете в свободе?
- Что я тебе прищемил? - не хорошо сузил он глаза. - Ты старайся, хоть иногда, выражаться понятными мне словами.
- Хорошо. Я выражусь иначе, - с расстановкой проговорила я, озадаченная таким тоном. - Вы не хотите, чтобы я выходила во двор, потому что Хлыст уже на свободе?
- Да. Именно по этой причине.
- Но, позвольте вас спросить, если вы выпустили Хлыста, значит, посчитали его невиновным?
- Вета, я не обязан отчитываться перед тобой в своих действиях. Просто сделай то, что я велел.
- Ваше сиятельство, я не зверушка, а человек. И у меня есть свои планы на свое будущее. И вы... или сажайте тогда меня вместо Хлыста, или отпускайте за ворота, - уже стоя над столом, закончила я, а потом уточнила. - Второе, конечно, предпочтительнее.
- Знаешь, что, - "ответной любезностью" навис надо мной граф. - "человек Вета", или как там тебя на самом деле зовут. Ты уйдешь за мои ворота только тогда, когда я сам перед тобой их открою. Тебе понятно?!
- Значит, вот так?
- И никак по-другому! - хлопнула дверь.
- Это мы еще посмотрим! - запальчиво пригрозила я ей...
В жизни моей бывали такие моменты, когда меня начинало бесповоротно "нести". После таких случаев Юлька обычно оправдывалась: "Да тебя бы тогда и залп в упор из пушки не остановил". Формулировка очень точная, признаюсь честно. Однажды я, в таком вот состоянии провела целую ночь на одном из тюменских кладбищ. А все только потому, что Андрей наотрез отказался взять меня на раскопки "военных" археологов. Правда, я потом туда все равно не попала, потому что, прикорнув, на чьей-то гостеприимной примогильной скамейке, получила простудный герпес на пол носа. Но, сути это не меняет. Вот и сейчас, получив очередной вызов судьбы, в виде запертых ворот, в голове у меня привычно "перемкнуло" и все мысли повернули на осуществление только одной цели:
- Валить отсюда надо, валить. Вета, или, как там тебя...
Вариант, пока вырисовывался только один - Абрамка. Мальчишки во всех мирах и странах всегда одинаково вездесущи. Они прекрасно знают и пользуются всеми тайными лазейками и тропками. Но, "подставлять" Абрамку я не хотела. Поэтому придумала вот что: уходить надо вместе, причем до Либяны, или Либряны, не помню... А дальше каждый пойдет своей дорогой. Точнее, Абрамка останется учиться в своей вожделенной мастерской, а я направлюсь в местную столицу. Замечтавшись, я даже представила себе, как, через несколько лет, на одном из столичных рынков, увижу хорошо одетого лохматого парня с чудесными шахматными фигурками, которые стоить будут очень дорого и раскупаться быстро... Кстати, о стоимости... Вытащив из-за кровати сумку, я быстро прощупала ее дно: "На месте. Не скажу, что много, но, надеюсь, на учебу ему хватит". В увесистом бархатном мешочке, спрятанном под подкладку, было все наше с бабушкой "золото" и "серебро". Саму сумку решила пока не брать, во избежание ненужных выводов Его сиятельства... "Борамир". Это имя, произнесенное бессознательно, как будто шепотом в душу, заставило меня растерянно присесть на кровать... Что же теперь поделать? Чем я могу ему помочь? Да и нужна ли ему моя помощь? Он - большой и сильный, правда, загнал себя в какую-то непонятную для моего нездешнего мозга ловушку...
