– Если это означает, что меня оставят наконец и покое, – наконец уступил он жене, – тогда я позвоню Джоффри и приглашу его на кружку пива. Я заставлю его разговориться и узнаю больше об этой девушке.
Глава двадцать восьмая
Вместо того чтобы писать роман, Джоффри накрапал Наташе письмо, которое он и отправил бы, будь у него чуть больше духу.
Дорогая Наташа!
Самая удивительное, что многие твои черты характера я распознал с первого взгляда, до того даже, как мне представилась возможность поговорить с тобой и получить хоть какую-то возможность узнать, какая ты на самом деле. Я надеялся, что ты будешь умной и забавной, без особых претензий, но при этом страстной и непохожей на других. Ты такой и оказалась, плюс все те качества, о которых я даже и не мечтал. Ты открытая, импульсивная, сексуальная, тактичная и привлекательная.
Но я никогда тебя больше не увижу.
Я желал бы, чтобы мы встретились при других обстоятельствах, чтобы ты смогла увидеть меня таким, какой я есть на самом деле. Таким образом, я был бы уверен, что влечение, которое ты ко мне испытываешь основано на реальной картине. Понимаешь, честно говоря, ни «ягуар», ни особняк мне не принадлежат. В данный момент я снимаю комнату, в которую мне стыдно было бы тебя пригласить. Я боюсь, что ты сама отказалась бы прийти. Впрочем, я, конечно, не могу этого знать наверняка, но уверен, что сомнение всегда мешало бы мне доверять тебе так, как я этого желаю.
Как бы мне хотелось, чтобы ты встретила меня, ничего обо мне не зная, но все равно влюбилась и…
Больше Джоффри ничего не написал. Он взял законченную главу своего романа и перечитал первое предложение, в котором ему была знакома каждая буква. Он порвал каждую страницу, мелко-мелко, чтобы не возникло искушения использовать из этой главы хоть что-то. Его роман не просто застрял на мертвой точке. Джоффри не мог теперь писать о Джанетт, потому что она ему стала безразлична, но он не мог бы написать и о Наташе, так как он знал о ней слишком мало, не на что было опереться, чтобы создать полную картину ее характера. И, что еще хуже, не было приемлемой концовки. Редакторы, издатели, читающая публика – все они потребовали бы счастливого конца, а в реальной жизни все заканчивается грустно или, в лучшем случае, банально. Для хеппи-энда в его романе требовалось напрячь воображение, а на такой подвиг Джоффри не был способен.
Джоффри порвал письмо, синопсис и роман. Он бросил кусочки в общий туалет и спустил воду.
Воспользовавшись единственным номером Джоффри, который у него был, Стюарт сделал две попытки до него дозвониться. Первый раз, когда Стюарт спросил, можно ли ему поговорить с Джоффри, ответ был короток: «Да пошел ты!», и трубку повесили. Во второй раз ответивший был более любезен, пообещав Стюарту, что позовет Джоффри к телефону. После двадцати минут тишины в трубке Стюарт решил, что вернее будет лично отправиться к Джоффри. Болтаясь без дела вот уже несколько дней и опасаясь ехать на «ягуаре» в квартал, где Джоффри жил, Стюарт решил прогуляться пешком.
Он вежливо постучал в дверь парадного и подождал. Никто не вышел. Он постучал сильнее, подождал подольше и в конце концов вошел. В доме пахло старой кожей.
– Ты меня разбудил, – сказал Джоффри Стюарту, после того, как наконец появился в дверном проеме.
– Сходим в бар? – предложил Стюарт.
Джоффри вышел из квартиры, не заботясь даже о том, чтобы взять пальто:
– Ты платишь, надеюсь?
В баре Стюарт объяснил причину своего визита.
– Мелани выдала мне разрешение напиться. Кроме того, она хотела бы узнать подробности о той девушке, с которой ты встречался.
– А что с твоим носом? – удивился Джоффри, когда Стюарт вернулся из бара к столику с выпивкой в руках.
Тот протянул ему письмо Наташи и поведал том, как его интерпретировала Мелани.
– Смысл послания сводится к тому, что ты ублюдок.
– А ты не мог мне сказать о нем раньше?
– И что бы ты сделал? Попытался бы встретиться с ней? После того как я это прочел, мое мнение таково, что это было бы большой ошибкой.
– Да, я понимаю, но…
Стюарт подождал, зная, что Джоффри нечего добавить. Тишина только подчеркивала безвыходность ситуации.
Стюарт сделал большой глоток пива, опустошив кружку на четверть, и заговорил снова:
– Мне повезло. Я знаю, что я везунчик. Мне посчастливилось найти женщину, которая мне подходит. Ты должен себя спросить: а подходит ли мне эта женщина?
– Обо всем этом я уже сам сто раз думал, – ответил на это Джоффри печально. – Тебе повезло с Мелани, – добавил он рассеяно, с сентиментальностью, которая опережала график потребления пива на несколько кружек вперед.
– Мне нужны подробности – хотя бы несколько – об этой женщине, с которой ты встречался, чтобы рассказать о них Мелани, иначе она от меня не отвяжется.
Дабы развязать Джоффри язык, Стюарт потратил несколько минут на восхваление собственной жены, напоминая заодно себе самому о том, что делало их брак таким цветущим. Он так увлекся, описывая ее поведение, причуды и радости, что уделял мало внимания Джоффри, который продвинулся в своей истории только до того момента, как он впервые встретил Наташу.
– … но она видела лишь особняк, «ягуар» и все, что с этим было связано. Она была со мной потому, что думала, что я так живу. Понимаешь?
– Знаешь что? Поначалу я нравился Мелани в основном из-за денег, потому что я был восходящей звездой тенниса, так сказать. Она как-то мне призналась в этом, но с тех пор мы об этом не вспоминаем. Наташа говорила тебе, что интересуется только деньгами?
Это был момент прозрения, который так любят подвыпившие мужчины, кульбит в бассейн истины. Для Джоффри откровением оказалось его собственная глупость – он отпустил Наташу, бросил ее, строя свои предположения и не дав ей шанса опровергнуть их или подтвердить. Он никогда прямо не спрашивал, действительно ли Наташу интересуют только его деньги.
– Если я пойду к ней снова, я рискую выглядеть как идиот.
– Ну и что? – настаивал Стюарт. – Каждый, кто говорит «привет» тому, кого он не знает, рискует показаться идиотом. Каждый, кто тянется к другому для поцелуя или делает предложение провести вместе ночь, рискует. Но что такое риск на самом деле? Иди, поговори с ней – она, возможно, будет счастлива увидеть тебя снова. А если – нет, ты сразу это поймешь. Так или иначе, внеси ясность По крайней мере, ты сейчас знаешь, где находишься. Я пытаюсь сказать, что интуиция тебе, верно, подсказывала все по поводу Джанетт, а ты не послушался и через три года об этом сожалел. Что тебе говорит твой внутренний голос насчет Наташи?
Джоффри поднес пиво к губам и помолчал ради эффекта, глядя прямо в глаза своего друга, чтобы продемонстрировать свою убежденность.
– Мы созданы друг для друга.
– Правда? – улыбнулся Стюарт. Потом он усмехнулся, а затем засмеялся. – Вот черт! Неужели? Такие сильные чувства и так скоро?
Джоффри отхлебнул пива, прикончив четвертую кружку.
– Просто интуиция. Хрупкое доказательство.
Стюарт тоже поторопился прихлопнуть свою пинту пива, сделав сразу несколько глотков, поспевая за своим отчаявшимся другом. Он сгреб две пустых кружки, но не поднялся с места.
– Спорим, что, если ты рискнешь приблизиться к ней и поговоришь с ней, Наташа тебя не отвергнет! Она даст тебе еще один шанс.
Когда Стюарт вернулся с новой порцией пива, он заметил, что Джоффри сел прямее. Пока они беседовали, он делал широкие демонстративные жесты, говоря без умолку и не давая Стюарту возможности вставить слово в ответ.
– У меня была мысль написать ей очень эффектное письмо. Как считаешь, стоит?
– Письмо не надо, – посоветовал Стюарт. – Слишком официально. Понимаешь, ты пишешь письмо, полагая, будто вы оба принимаете одни и те же условия. Но это не какое-то обязательное соглашение, которое ты составляешь. Ты просто приглашаешь девушку на свидание. Нет, лучшее, что ты можешь сделать, по моему мнению, – это пойти и встретиться с ней. Даже если Наташа не даст тебе возможности высказаться, уже одно то, что ты пришел, может оказаться достаточным, чтобы она увидела: ты раскаиваешься в том, что осудил ее, не дав ей возможности все объяснить. И не вздумай сказать, что ты пришел дать ей новый шанс. И, бога ради, не переборщи с раскаянием, а то она подумает…
– Хорошо! – воскликнул Джоффри. – Я все-таки имею опыт общения с женщинами, уж поверь мне.
Он тут же принялся составлять новый план подхода к Наташе, так как вариант с извинениями в письме был исключен.
Стюарт отпросился на минуту и из туалета позвонил Мелани. Он попросил, чтобы та перезвонила ему и придумала какое-нибудь неотложное дело, тогда он смог бы спокойно уйти и вернуться к жене, с которой всегда чувствовал себя по-настоящему счастливым. Джоффри не был против… Его занимали новые счастливые мысли.
