42
Я отвел Доллара Дэна на кухню моего дома на Холме. Моего дома. Это было нелегко. Рейс и Декс наслаждались дневным перекусом, состоявшим из галлона крепленого вина. Я и мой отряд крысюков их не встревожили. Они все обо мне знали. И кроме того, уже успели порядочно подкрепиться.
Декс закрыл бутылку и поставил на полку, вне досягаемости Доллара Дэна. Рейс собрал ножи, столовое серебро и прочие мелкие предметы, способные нечаянно упасть в карман. Стариканам не пришло в голову извиниться.
Я подумал, не обвинить ли их – из всех людей! – в рассовых предрассудках, но решил не сотрясать воздух. Они меня не поймут.
– Кроме вас здесь никого нет?
Некоторые люди не могут напрямую ответить на вопрос. Они так устроены, что вынуждены выбирать окольные пути.
– Заходил Барат, но он ушел, – ответил Рейс. – Отправился на вершину Холма с визитом.
– Ясно. Пусть один из вас приведет доктора Тэда.
Перекус пробудил в Дексе характер. Он хотел поспорить. Рейс взял его за правый локоть и, ткнув большим пальцем в сустав, привлек внимание коллеги.
– Декс, в саду собаки, – сказал я. – Они со мной. Дай им какой-нибудь еды. Рейс, приведи доктора.
Я использовал свой сержантский голос, голос бога, который не допускает возражений.
Самонадеянность предположения, что доктор Тэд бросит все и прибежит, даже не пришла мне в голову.
На последнем уровне моих приказов крылся невысказанный факт: от меня зависело дальнейшее трудоустройство Рейса и Декса. И, в некоторой степени, доктора Тэда, благодаря моим связям с Метательницей Теней.
– Возможно, он у старой ведьмы, вместе с Баратом, – сказал Декс, собирая объедки для собачьей трапезы. Сказал Рейсу, не мне.
Несмотря на недовольство, старики принялись за дело.
Сопровождаемый крысюками, я отправился навестить Порочную Мин.
Порочная Мин отсутствовала.
Имелась пустая кровать, на которой следовало лежать демонице.
– Дэн, приведи клоуна, которому я велел накормить собак.
Вскоре появился Декс с выпученными глазами.
– Какого черта? Куда она делась?
Его начало трясти.
– Я надеялся, ты мне объяснишь, Декс.
Он глотнул воздух.
– Я не знаю. Она была в этом проклятом углу двадцать минут назад, когда мы пытались влить в нее немного супа. Выглядела как обычно, как обычно, была в коме. Даже хуже, чем обычно. Мы подумали, что больше пары дней она не протянет. Она воняла гноем.
– А потом случилось чудо, – пробормотал я.
– Наверное. – Декс разворошил постель, словно надеялся обнаружить это непостижимое существо в складках одеяла. – Все еще теплая.
Он был прав. Мин скрылась за несколько мгновений до того, как мы вошли.
– Должно быть, она притворялась, – сказал Декс. – Но это был нелегкий труд, приятель.
Я согласился. Я испытывал подозрения. Однако в моем положении всегда кого-то подозреваешь. Если хватает мозгов, даже самого себя.
– Дэн, есть шанс, что твои парни смогут выследить ее?
– Принюхаться, Гаррет. Даже вы смочь ее выследить.
Постель определенно воняла.
– Ты мне льстишь. Я чувствую только болезнь и инфекцию. Декс. Когда в последний раз приходил врач?
– Когда ее ранили. При вас.
– С тех пор ни разу? Почему?
– Так велела Метательница Теней.
Я не понял.
– Она сказала, почему?
– Она не хотела, чтобы это существо с кем-то контактировало.
Возможно, в этом была своя логика, но я ее не уловил.
– Спрошу при личной встрече.
Декс решил держать свои мысли на этот счет при себе. Его работа и так висела на волоске.
– Надеюсь, она в состоянии говорить. Когда я ее видел, она выглядела ужасно.
Где-то в доме поднялась суматоха – это Доллар Дэн столкнулся с Рейсом и доктором Тэдом.
– Проклятие, Рейс, вот это скорость.
– Я же говорю, он был у мадам Альгарды.
– Я думал, это займет больше времени. Спасибо, что пришли, доктор, но дело приняло скверный оборот. Пациентка скрылась.
Доктор Тэд со вздохом покачал головой.
– Должно быть, она оказалась крепче, чем я думал. Я считал, что она умрет.
– Я бы не хотел тратить ваше время, особенно если вы занимались Метательницей… Констанцией. Кстати, как она?
– Ей лучше. Я испытываю осторожный оптимизм, хотя и не могу объяснить почему. Сейчас она в вегетативном состоянии. С такой волей, как у нее, она, вероятно, справится.
– Это хорошие новости. – Ожидаемый ответ, но, возможно, некоторые сочли бы его обескураженным. – Я могу ее навестить?
Тэд смерил меня взглядом, словно просматривая список возможных мотивов.
– Навестить ее можно. Но не ожидайте реакции. Помните, что даже суровые люди с жестоким сердцем заслуживают внимания, когда больны. Возможно, она почувствует ваше присутствие. Это может укрепить ее волю. Но никаких дел. Никакого давления. Никакого запугивания. Иначе я вышвырну вас вон.
Я не смог подавить ухмылку. Он так старался проявить жесткость. Этот парень мог бы мне понравиться.
– Где вы отслужили свою пятилетку, Тэд?
Любой человек старше двадцати двух понял бы меня. Когда мы были молодыми, как только тебе исполнялось восемнадцать – при условии, что ты по-прежнему мог похвастать нужным числом конечностей, пальцев и глаз, – ты отправлялся на пять лет в Венагету, насаждать королевскую волю Каренты. Более века эта война являлась такой же повседневностью, как погода или смена сезонов. Когда я был мальчишкой, никому даже в голову не приходило сопротивляться. Уклонисты считались презираемой диковиной.
Государство и общественный строй все еще боролись с последствиями победы. Конец долгой войны вызвал ужасный беспорядок.
Тэд покраснел и увильнул от прямого ответа.
– Я вызывался добровольцем в линейную часть. Дважды. Оба раза мне сказали, что я слишком ценен для отправки в зону военных действий.
Перевод: его мастерство было слишком высоким для простых смертных. Должно быть, тогда у Тэда и появились связи на Холме.
– Благодарите своего бога-покровителя.
Парни вроде Тэда, не варившиеся в кровавом котле, лучше всего подходили для управления Карентой в послевоенную эпоху. Мы, повидавшие слона, знали лишь один способ действий.
Наши Метательницы Теней, неоднократно побывавшие на войне, достойны прославления за отвагу, но их способность мыслить здраво серьезно нарушена.
Тэд сказал что-то, а я прослушал. Снова заплутал в дебрях собственного сознания. Это начинало действовать на нервы.
– Прошу прощения. Отрубился.
– Понимаю. Я сам страдаю от чертовых финтов памяти, хотя самым близким моим контактом с боем стала Полная гавань, когда принц Руперт отправился туда в первый раз. По всем бумагам я тогда считался санитаром.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
