Поп налил себе очередной стакан, а паренек в темноте встрепенулся и деловито пошел в темную клетушку, приспосабливая веревку на какой-то крючек. И как только из клетушки донесся сдавленный хрип и шуршание одежды, к Петру подсел милиционер в гражданской одежде, подтащив свой ящик. Он немного помедлил и едва слышно сказал:
– Давайте завтра встретимся часов в десять дня у кинотеатра «Перекоп»? А?..
– С какой целью? – поинтересовался так же тихо Петр.
– Там обговорим… Побеседуем, – полковник поймал взгляд Петра просительно-униженными глазами и тут же отвернулся. Не дождавшись ответа, он поколебался и отъехал со своим ящиком к слушателям.
Петр немного подумал и решив, что ничем не рискует, кивнул головой, даже не глядя на милиционера. Краем глаза заметил, что тот все видел и затаенно улыбнулся.
– Не связывайся с оглоедом, – неожиданно с другой стороны услышал Петр тихий голос попа:
– Мерзавец! – заключил священнослужитель, даже не повернув головы.
Но Петр все же решил пойти на встречу. Это было какое-то действие, а не болотная жижа сплошного однообразия.
Глава девятая
К «Перекопу» Петр подъехал чуть раньше намеченного времени на своем «Жигуле», спрятал его в проулок и принялся мерить шагами длину кинотеатра и опоясывающую его широкую лестницу. Афиши на громадных витринах сообщали, что сегодня состоится премьера фильма «Затерянные во времени». Но вид полуголой грудастой девицы с навороченным пулеметом в руках и парня с громадными бицепсами, перевитыми канатами вен, держащего в левой руку секиру, а правой, будто между делом, душившего дракона, говорил об обратном. Затерянные должны быть подавленными, а эти герои очень даже были рады тому, что потерялись.
Желающих посмотреть «Затерянных» было не очень много, очевидно никто не верил, что такая впечатляющая голливудская парочка могла где-то затеряться. У касс стояли лишь единицы киноманов и небольшая толпа людей, которым негде было убить время. Основной контингент зрителей состоял из пассажиров трех вокзалов, решивших подремать в темноте.
На противоположной стороне улицы, напротив кинотеатра, за остановками общественного транспорта, под стену шашлычной вильнула бежевая «Волга» и замерла. Из нее выскочил полковник, сегодня он был в повседневной форме. Разглядев маячившего на площадке Петра, перебежал улицу и торопливо подошел к нему, помахивая генеральской фуражкой с высокой тульей, шитой на заказ.
– Извини! Немного задержали в отделе, – скороговоркой сказал милиционер, справляясь с легкой одышкой, бросив вскользь, очевидно про своих: – В каждой проблеме видят конец света.
Петр молча ждал продолжения. Он уже заметил, что все «застрявшие» во временном кольце, при встрече не здороваются.
– Может быть пройдем в машину, чтобы не светиться здесь, – передернул плечами полковник, проявляя профессионализм сыщика. Но секунду подумав, усмехнулся: – Хотя… Сейчас это безразлично: можно раздеться догола и разговаривать посреди толпы – все равно завтра никто о нас не вспомнит.
– Пошли в мою машину, – сказал Петр и не ожидая ответа, развернулся в сторону проулка, где стоял «Жигуль». Милиционер покорно пошел следом.
Усевшись в машину, Петр продолжал равнодушно молчать, представляя имеющему к нему дело человеку самому проявлять инициативу. Поняв это, полковник покряхтел, повозился на пассажирском кресле и попросил:
– Помоги мне… – сказал тихо, ожидая или отговорки, или отказ. Практически все «закольцованные», это тоже успел заметить Петр, затаились, каждый в своей скорлупе, агрессивно конопатя иногда появляющиеся щели, ни кого не подпуская близко.
– Чем? – коротко спросил Петр.
Полковник жалко улыбнулся и стал собираться с мыслями, радуясь, что не получил отказ.
– Понимаешь: я уже седьмой год кручусь в этом аду. Приблизительно – седьмой год, – поправился он и напряженно взглянул на Петра. Тот никак не отреагировал на подобное признание. Потому что заметил еще один штришок: никто не упоминал и не намекал на количество дней или лет проведенных в западне.
– Я – около года, – безучастно сообщил Петр: – Может быть чуть больше. Ну и что?..
– Да нет, ничего, – заторопился полковник. – Просто все таятся и живут каждый сам по себе.
– А в подвале собираются и лекции слушают…
– Рыбак к рыбаку тянется, – согласился милиционер и тут же зло бросил: – А что им остается делать, только лапшу ушами ловить.
– Лектор вместо клоуна?.. – поинтересовался Петр.
– Да нет! Он на самом деле физик. Зовут, кажется, Александром. Точно не знаю. Кликуха – профессор. Толковый мужик, знает свое дело. Но сам не может выпутаться из этого круга шесть-семь тысяч лет!.. – полковник внезапно прикусил язык.
Петр с сомнением посмотрел на собеседника. Уж слишком громадное число тысяча. Он подумал, что с ощущением времени у попавших в кольцо какие-то сдвиги. Петр просто не верил сказанному. Но не подал вида.
Милиционер махнул рукой и, словно бросаясь в холодную воду, сказал:
– Ты меня не продавай пожалуйста, а то устроят обструкцию – выгонят. Обычно, через три четыре года начинаешь видеть изнанку… Тебя как бы посвящают в некую тайну, если посещаешь регулярно: – и он зло обругал обитателей подвала: – Тамплиеры чертовы! – сплюнул в окно и просительно посмотрел на Петра: – Помоги?..
– Чем? – вновь задал свой вопрос Петр.
Милиционер помялся и выпалил:
– Я заметил, что ты не гражданский, но и не военный: похоже из наших или из «конторы». Тебе проще понять. Лет восемь-девять назад – настоящих лет, – пояснил полковник, – а не оборотных. Давно это было. Тогда я еще в старлеях ходил, работал опером в этом же, в двадцать втором отделе Юго-Запада, – сказав это, он резко захлопнул рот, но дернулся и решил махнуть на все рукой.
– В общем – попал я в вилку. В моем кусте стали «трещать» квартиры, регулярно, раз в неделю. И продолжалось это почти полгода. И муровцы копали, и Управление УГРО – бесполезняк! Вот и повесили все на меня.
Но что-то там было не так. Я понял по словам шефа. Он как-то мне сказал: «У тебя два выхода – один плохой, другой хороший: или голова в кустах, если не раскроешь, или задницу намыливай, на крайний случай смажь вазелином, если раскроешь». В общем – конец света.
Я сначала не врубился. Но мне кое-кто намекнул, что домушники из золотой молодежи, а родители их до сих пор наверху. Вот тогда я все понял: если не раскрою: живьем схарчат в отделе, а если раскрою: сначала напялят, а потом все равно сожрут. Тупик! А квартиры продолжают «ломать».
Подключил я своих шестерок, чтобы спецоплату даром не прожирали. Ну они мне вскоре выдали: хаты «долбят» парень с девкой. Оба давно на игле, а денег нема. Героин дорогой… Их и в МУРе, и в Управе знают, а трогать бояться. И папе с мамой сказать бояться. Вот так я и вляпался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
