– У нас всё чисто, капитан, – спокойно произнес Казаков. – Говорю же, терпим бедствие.
– Ну да, – десантник козырнул. – Капитан Кригер. Давно терпите?
– Несколько часов, – Казаков пожал плечами, – уже почти починились.
– А тут мы.
– А тут вы.
– Хорошая версия, – гауптманн усмехнулся и продолжил гораздо тише: – Правда, в «оперативке» говорится, что вы здесь суток трое висите, просто раньше вас никто не видел, да и сейчас чисто по координатам нашли. В общем, этой версии и держитесь.
Казаков удивленно уставился на капитана.
– Поможет?
– Вряд ли, но выбирать не приходится, – Кригер кивком указал на останки аппаратуры. – Спецсвязь зажарили?
– Тостер сгорел.
– Правильно, – немец усмехнулся. – Удачи.
Когда странный гауптманн Береговой охраны, оставив на «Неведимке» четверых конвоиров, покинул борт, разведчики молча переглянулись. Преображенский взялся за дело с размахом. Похоже, он постарался внедрить агентуру сразу по нескольким направлениям и, возможно, какой-нибудь Ривкин делал на разведчиков ставки: кто первый выдаст на гора ощутимый результат.
– Ну, а что, нормально, – Хренов откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову, чем привлек внимание одного из конвоиров. – Чего ковыряться-то? Инфильтрация, так инфильтрация, по всем направлениям.
– Не разговаривать, – приказал конвоир по-немецки.
– Яволь, герр зольдат, – Хренов зевнул. – Не дай бог дольше года придется это карканье слушать.
– Молчать! – конвоир угрожающе направил на лейтенанта винтовку.
Хренов показал ему средний палец и, устроившись в кресле поудобнее, закрыл глаза. Солдат на оскорбление почему-то не отреагировал. Может быть, на Эйзене сей жест был не в ходу, а может, он понимал, что эти разведчики имеют полное моральное право на такие шуточки. Сколько они тут провисели незамеченными? Трое суток? Разве это не означает, что они поимели и ГСП, и Береговую охрану? И на что тогда обижаться? На правду?
8. Февраль 2299 г., Эйзен
– Докладывайте, Найдер, – комиссар Штраух вразвалочку прошелся по дежурной комнате тюремного блока. – Я смотрю, у вас тут полно работы?
– Так точно, герр комиссар! До окончания предварительного разбирательства все фигуранты по делу «Призрака-9» помещены в карцер нашего сектора. Начальник караула и трое охранников, участвовавших в нападении на матроса Крафта, подозреваемый в шпионаже Мартин Фогель, а также задержанные на дальней орбите разведчики-наблюдатели полицейской армии «Steinadler» [22] капитан Казаков и лейтенант Хренов.
– Приятно, что и наша разведка не зря ест свой хлеб, – Штраух криво ухмыльнулся. – Вы уже допросили «беркутов»?
– Так точно, герр комиссар, но все, что нам удалось, это подтвердить факт присутствия шпиона на борту Эйзена. Для связи с ним «беркуты» использовали специальную аппаратуру, которая в момент захвата корабля-невидимки абордажной группой береговой охраны была землянами уничтожена.
– Плохо, – Штраух нахмурился, – но ожидаемо. Вы применяли специальные средства?
– Так точно! Земляне действительно не знают имени и примет агента, а также когда и каким образом он проник на борт Эйзена. Им известно, что агент имеет укрытие здесь, в карантинном секторе, а уничтоженная аппаратура обеспечивала связь с биокомпьютером, вживленным непосредственно в тело шпиона.
– Что за бред? – удивился Штраух. – Разве они не использовали гиперсеть?
– Использовали, но для других целей. Через сеть осуществлялись акции прикрытия. Передавали инструкции и приказы, а также принимали рапорты от агента наблюдатели напрямую. Поэтому они и висели в опасной близости от Эйзена, миниатюрный передатчик шпиона имеет малую мощность. Бортовой комп-навигатор «Невидимки» принимал и уже по гиперсвязи ретранслировал рапорты на Землю.
– Ага, значит, через сеть они связывались со вторым, – сделал вывод Штраух. – Понятно.
– Со вторым? – Найдер взглянул на шефа недоверчиво. – Наблюдатели ничего не знают о втором. Они уверены, что у них был только один подопечный.
– Что и доказывает мою правоту, – комиссар назидательно погрозил Найдеру мясистым пальцем. – Земляне разбили операцию на несколько независимых фрагментов и всей картины не видят даже крупные чины в их разведке. Например, наш любезный информатор.
Найдер изобразил на лице понимание и еще нечто почти заговорщицкое, что, по мнению инспектора, должно присутствовать в гримасе человека, посвящаемого начальством в особые секреты. Это всё отражалось на лице, но в душе инспектор серьезно насторожился. С чего вдруг Штраух пришел в тюремный блок лично, без Краузе и разоткровенничался с инспектором, которого раньше даже не замечал? Неужели грядут перемены? Честно говоря, Найдер не особенно стремился на место Краузе, ему было неплохо на своем, но и отказываться от карьерного продвижения он не собирался. Тем более что это продвижение наклевывалось «естественным путем», а не подковерными стараниями Найдера. Все честно, по заслугам. Если Альфред опростоволосился и начальство желает его задвинуть, виноват ли в этом инспектор Найдер?
– Вы-то что думаете, Найдер? – неожиданно спросил Штраух.
– Я все последнее время занимался охраной, – инспектор пошарил взглядом по сторонам. – Но вообще… думаю, и двое шпионов не обязательно окончательный результат.
– Вот! – Штраух удовлетворенно хрюкнул и расплылся в довольной улыбке. – Вы неплохо соображаете, Фриц.
Найдер задержал дыхание. Фриц? Однозначно, карьере Краузе конец.
– И «Призрак-9» это, скорее всего, отвлекающий маневр. Земляне привязали начало операции к его появлению, чтобы сбить нас с толку.
– Очень неплохо, Найдер, – Штраух похлопал инспектора по плечу. – Изучите это дело с новой точки зрения. Перетряхните все факты, как залежалую перину, найдите мне хотя бы одного из земных шпионов, а лучше – всех, пока Краузе возится с экипажем «Призрака» и экспертами. Думаю, с моей стороны будет справедливо сделать организационные выводы по результатам вашей работы. Понимаете меня?
– Так точно, герр комиссар!
– Вот и славно. Копайте, Найдер.
«Яму для Краузе», – мысленно добавил инспектор.
* * *
Промежуточный итог номер три обнадеживал еще меньше, чем предыдущие два, тоже вполне безнадежных. В числе подозреваемых, кроме Фогеля, оставался Нейман, но прямых улик против него не было, а профессорский коллега с женой клялись на Библии, что гость с Рура находился у них в доме неотлучно. Можно было предположить, что Нейман работал прямо из спальни гостеприимных и доверчивых хозяев, но домашний компьютер коллеги был чист, личная машинка Неймана и сервер – тоже. После недолгой беседы в участке пришлось извиниться и отпустить профессора на все четыре стороны. В связи с этим вывод напрашивался однозначный: все-таки второй шпион был не из числа «карантинных» подозреваемых. Но первый-то был из них, однако и от него Альфред не добился ни слова правды!
Беседу с Фогелем старший инспектор начал бодро и даже нахраписто. Предъявил ему обвинение в убийстве Крафта, совершенном с целью замести следы грабежа, а потом якобы смягчил формулировку и предложил «сойтись» на добровольном признании в сборе информации, что, конечно, тоже серьезное преступление, но все-таки не убийство из корыстных побуждений. Представитель «Юнкер-Д» выслушал рассуждения Краузе очень спокойно и даже внимательно. На миг Альфреду показалось, что Фогель вот-вот начнет диктовать признательные показания, но Мартин, как всегда, выдержал эффектную паузу, театральным жестом поправил прическу и послал Краузе подальше. После чего добавил, что требует посла Юнкера, а до его прибытия не скажет более ни слова. Альфреду не оставалось ничего, кроме как отправить Фогеля обратно в камеру и, оставшись в гордом одиночестве, продолжить размышления.
Следовало признать, играл Фогель убедительно, и Альфред не поверил в спектакль только потому, что в ситуации не было никакого люфта. Представитель с Юнкера мог быть только агентом и никем иным. Также не подлежало сомнению, что у Фогеля есть сообщник, пока разгуливающий на свободе. Всё это было ясно, как день. Неясно было другое – как все же вычислить сообщника, если Фогель молчит, а других ниточек нет?
Или все-таки есть? Альфред заставил себя сосредоточиться и в сотый раз прокрутить в мозгу короткий список подозреваемых и просто тех, кто постоянно на виду: Фогель в карцере, Хирш под домашним арестом, Катрина до сих пор в «отключке», Нейман чист. Остается… девочка? Ну, не Грета же или Найдер со Штраухом! Версия заведомо провальная, и даже как-то неудобно было за нее браться, но иного выхода Альфред не видел.
«Подозревать ребенка черт знает в каких грехах, только потому, что подозревать больше некого… – подумал Альфред, открывая специальную программу в личном компе. – Ничего не скажешь, высокий профессионализм! Но ведь вариантов не осталось!»
