Агент отвлекся. Все приказы не переслушать, да и не важно это теперь. Последние сомнения исчезли окончательно и бесповоротно. Свою миссию разведка выполнила и теперь может действовать, как ей угодно. Может шпионить дальше, а может прикинуться верным Эйзену контингентом. Теперь это не имеет значения. С этого момента и до разгрома нацистов агент, резидент и наблюдатели автоматически получили простое и одновременно очень сложное задание – выжить. Только и всего. На роль супергероя, которому удается поучаствовать во всех ключевых событиях кампании, никто из разведчиков не потянет, даже если захочет, так что нечего и дергаться. Надо спокойно дожить до момента, когда по палубам Эйзена загрохочут ботинки земного космодесанта или марсианских рейнджеров, а там будет видно.
Агент усмехнулся. А шило в одном месте? Когда ты входишь во вкус, когда снова чувствуешь боевой азарт после многолетнего мирного прозябания, остановиться чертовски трудно. Понять, что риск неоправдан – легко, а отказаться от него трудно. Почти невозможно. И как быть?
«Двенадцать двадцать, двенадцать девятнадцать…»
Как быть? Найти золотую середину и стремиться к ней, как к свету в окошке. Ну, а что, это вариант. Поставить перед собой небольшую, посильную задачу, аккуратно ее выполнить, затем наметить новую цель и так далее. Нормальный сценарий автономной работы оставшихся без связи агентов. А выдастся оказия – перебросить накопленную информацию на ту сторону и снова нырнуть на дно, собирать крохи и заглядывать под секретные коряги. Разве не этому учил Генерал во время первого сеанса связи, сразу после «телепатической» вербовки агента неведомым резидентом. Вообще-то, отсутствие связи не означает, что этот самый резидент вскоре снова не объявится в эфире. Может быть, стоит дождаться сеанса и посоветоваться с ним?
И наблюдатели еще официально не откланялись, хотя сто против одного, что улетели, а прощаться им было просто некогда, ведь орбита Эйзена в одночасье превратилась в милитаризованный муравейник. Висеть в опасной близости от вражеской крепости стало опасно даже для корабля-невидимки.
Пусть так, но резидент-то должен был остаться. Не мог же он тоже улететь? Хотя, почему не мог? Очень даже мог. У каждого свой путь отхода. Генерал так сразу и сказал.
«Если останетесь в одиночестве, даже хотя бы заподозрите это, выбирайтесь сами. Не пытайтесь никого спасти и не ждите помощи. Считайте, что вы в горящем корабле и вынуждены действовать согласно указаниям «НБЖ [23]; книги суровой, но правильной. Отсеки задраены, и каждый выживает самостоятельно. Пути отхода у каждого «заточены» под его индивидуальные особенности, универсальных рецептов тут нет и быть не может».
«Пять сорок две, пять сорок одна…»
Да, попробовать, пожалуй, стоит. Тем более, что хитроумный план отхода под литерой «Б» предусматривает эвакуацию через военные каналы, то есть это вариант довольно опасный, если не продумать всё очень тщательно и не завести нужные связи. Ну, а где связи, там и всевозможная информация. Вот и получается: «приятное с полезным».
«Семнадцать, шестнадцать…»
Агент снова прислушался к баритону информатора и последние цифры проговорил с ним в унисон.
«Две, одна, ноль!»
Свет вокруг погас, затем снова зажегся, но очень тусклый, будто от пары тоненьких свечей. Эйзен нанес первый удар. Операция «Sturmbock» [24] началась, и секретное оружие вмиг «высосало» из городской электросети почти всю энергию.
Агент в сомнении покачал головой: а стоила игра таких свеч? Насколько удачным оказался этот досрочный удар пресловутого «Тарана»? Агент вспомнил цифры на дверях в Третьем Литейном. Вообще-то, если смотреть на ситуацию объективно, задумка неплохая – обрушиться врагу буквально на голову буквально из воздуха и задать жару, так сказать, не отходя от кассы. Даже если враг теперь теоретически готов к такому нападению, принять эффективные контрмеры ему будет трудно. И все-таки возникает вопрос: а что дальше?
Диверсионный рейд? Плевок на раскаленную сковородку. Диверсии хороши, когда их никто не ожидает. А партизанщина – дело гиблое, особенно на чужой территории.
Захват плацдарма для высадки орбитального десанта? Но ведь десант придет нескоро и должен будет пробиться сквозь оборону планеты.
В чем тогда хитрость? Не мог же Генштаб Железной армии решиться на такую самоубийственную операцию, не имея козыря в рукаве. У этого «Тарана» определенно есть какой-то секрет. Вопрос: догадываются ли об этом в штабе армий ОВК и Триумвирата?
«Не глупее меня, наверное, – агент хмыкнул. – Один Генерал чего стоит, да и Великий Князь собаку на таких делах слопал. Разберутся. А мне, пожалуй, пора заняться легализацией. Это и будет моим новым заданием, а заодно подготовкой отхода по плану «Б».
9. Март 2299 г., Земля – Эйзен
В штабе полицейской армии «Беркут» кипела работа. Дел было невпроворот, но командующий армией генерал Бертье все же выкроил четверть часа для разговора с представителем Генштаба, хотя поначалу попытался вежливо от этой беседы уклониться, сославшись на крайнюю занятость. Лишь когда выяснилось, что представитель – это не кто иной, как сам князь Преображенский, командарм сменил гнев на милость и даже прервал текущее совещание с командующими округами.
Преображенский терпеливо дождался, когда кабинет Бертье покинут все генералы, и придержал отправившегося следом за ними начальника разведки «Беркута» полковника Дель Марко.
– Роберто, вы нам нужны.
– Всегда к вашим услугам, ваша светлость, – Дель Марко поздоровался с сопровождающими князя Ривкиным и подполковником контрразведки и вернулся в кабинет.
– Мое почтение, Павел Петрович! – Бертье поднялся из-за стола с вымученной улыбкой. – Рад видеть вас снова на военной службе.
– Правда, в новом качестве, – Преображенский пожал генералу руку. – Как тут у вас? Жарко?
– Не то слово, – перед князем не было смысла разыгрывать бодрые спектакли, поэтому командующий вел себя естественно. – Эти проклятые боши лезут, как тараканы, изо всех щелей. Координаты, которые вы прислали, оказались верными, но что такое четыре точки вторжения?! Только в Евразии их открылось более двухсот. Оперативные группы мечутся по материкам, будто угорелые, и все равно не могут блокировать всех диверсантов.
– Есть потери?
– Есть, и довольно серьезные. Диверсанты наносят свои удары внезапно, зачастую появляются прямо на территории секретных объектов, а иногда и вовсе внутри запертых помещений. Они хорошо вооружены, благо лишь легким стрелковым оружием, отлично тренированы и неплохо разбираются в тактике секретных операций. Но самое скверное в том, что они неуязвимы!
– Не понял, – Павел поднял на Бертье удивленный взгляд. – Как это, неуязвимы?
Бертье кивком указал на командующего своей разведкой.
– Вокруг них какие-то силовые щиты, – пояснил Дель Марко. – Держат импульсы, осколки, пули… До определенного момента, конечно.
– До момента? – Преображенский поморщился. – А яснее?
– Прямое попадание тридцати, а лучше сорокамиллиметровой гранаты вроде бы проблему устраняет, но тоже непонятным образом, – спокойно ответил Дель Марко. – Клиент исчезает, как мыльный пузырь. Только зеленая вспышка – и нет его.
– Вообще-то неудивительно, – заметил офицер контрразведки. – Прямое попадание гранаты из подствольника – это вам не комариный чих. «Сороковка» может разорвать в клочья.
– Вы не поняли, коллега, – разведчик покачал головой. – Не остается никаких клочьев, даже брызг крови не остается.
– Зеленая вспышка, говорите? – заинтересовался Ривкин. – Знакомо. А момента прибытия диверсантов никто, случайно, не видел?
– Не знаю, – признался Дель Марко. – Впрочем, я не уточнял. Прикажу понаблюдать.
– Прикажите, – согласился Преображенский. – Получается, неуязвимы они или нет, а справиться с ними можно?
– Временно. Они всегда возвращаются. Мои разведчики клянутся, что иногда возвращаются те же самые.
– Неслабое сопровождение операции, – проронил контрразведчик. – Тактическое преимущество налицо.
– Это общие фразы, подполковник Барышев, – строго заметил князь. – Что вы можете предложить конкретно?
– Неуязвимы в одном месте, уязвимы в другом, ваша светлость, – привстав, ответил Барышев. – Не бывает идеальной брони, бывает слабое оружие или аналитики в ГРУ так себе.
– Как это так себе?! – возмутился Ривкин. – Да я прямо сейчас могу вам сказать, как решить эту проблему!
– Ну, ну, слушаем, – Преображенский обернулся к Ривкину.
– Надо вырубить, сами знаете, какую штуковину, и тогда все эти диверсанты вмиг останутся без защиты и «запасных жизней»!
– Вы считаете, что эта защита генерируется секретной установкой «научного городка»?
