– В этом вопросе диспозиция, значится, такова. Нам известно, что у вас уже сложились такие, – повертел он развернутыми пятернями – ну, скажем, особые, близкие отношения.
– Можно сказать проще: Валерия – моя невеста и дело идет к свадьбе, – молвил капитан, стараясь не встречаться с удивленным взглядом девушки, которая, как и майор, слышала об этом его решении впервые.
Райчев озадаченно покачал головой и встревоженно посмотрел на капитана, затем на девушку.
– По поводу свадьбы – это для нас, други мои походные, новость. Выражусь конкретнее: худшая из новостей. Что познакомились и встречались – известно, а вот со свадьбой… – озабоченно поскреб он ногтями небрежно выбритый подбородок. – Я заметил, как ты, капитан, время от времени вскакивал и метался по комнате, особенно когда речь шла о возможной заброске Валерии в тыл врага. Ясное дело, я поговорю со своим командиром, но уверен, что ответ будет тот же: со свадьбой – это вы, други мои походные, не ко времени, надо бы немного повременить.
32
Считая, что дальнейшее обсуждение вопроса о «преждевременной свадьбе» в их кругу не имеет никакого смысла, майор поднялся и задумчиво прошелся по комнате.
– Да о свадьбе я и сама слышу впервые, товарищ майор, – неожиданно разрешила его сомнения Валерия, явно извиняясь за выходку комбата. – А вам, капитан, – осуждающе обратилась она к Дмитрию, – не мешало бы сначала спросить мнение невесты, добиться ее согласия и только потом озадачивать своими свадебными настроениями командование…
С удивлением выслушав Лозовскую, майор, вначале с осуждением, а затем и сочувственно взглянул на зарумянившегося Гродова, понимая, что сейчас ему не позавидуешь.
– Да, капитан… – не скрывая иронический улыбки, проговорил он, воспринимая комбата, как явно оплошавшего жениха-неудачника. – Не ко времени ты с мыслью этой, не ко времени…
– Впрочем, к этому разговору мы еще вернемся, – молвила Валерия, положив свою руку на кисть Гродова. Сейчас она очень опасалась, как бы тот не вспылил и не вышел из комнаты. – Только не сегодня; когда-нибудь, со временем, причем один на один, сядем и спокойно все обсудим. А пока что давайте к этой теме не возвращаться.
– Вот это правильный подход, старший лейтенант, – поддержал ее Райчев. – В данной ситуации, конечно. Другое дело, что отношения у вас, други мои походные, по-прежнему должны оставаться очень близкими, а по возможности – даже душевными. Причем настолько, что всем, кто вас видит, душевность ваша сразу же должна бросаться в глаза.
– За этим дело не станет, – смущенно проворчал Дмитрий, понимая, что и в самом деле со сватаньем его получилось как-то неудобно. – Вся дворовая публика будет шокирована нашим любовным разгулом.
Во время воцарившегося молчания капитан разлил остатки вина, а девушка сотворила три бутерброда из остатков колбасы. И лишь после того, как вино было выпито, а бутерброды съедены, Райчев ответил на вопрос, который по-прежнему не давал покоя представительнице одного из румынских аристократических родов.
– Капитан, ясное дело, сможет появляться здесь нечасто; далеко не всегда он сумеет выкроить столько времени, как сегодня, потому как слишком много дел на батарее. Но все же по выходным и, так сказать, в случае крайней необходимости…
– Так все же, какова диспозиция, майор? – иронично прервала его Валерия, используя любимое словечко Райчева.
– Вот, – назидательно обратился он к капитану, указывая пальцем на девушку, – бери пример, комбат: важна суть. И вообще, теперь самое время перейти к главному. Береговая батарея, которой вам выпало командовать, капитан, для румынской разведки предстает самым секретным объектом. Несомненно, сам факт ее существования известен. Однако она настолько замаскирована, а подступы к ней настолько охраняются, что вряд ли разведка противника знает, где именно расположено каждое из орудий, что представляют собой подземные казематы батареи, где ее командный пункт, как соединены между собой орудийные дворики[36]. В худшем случае им известно точное месторасположение батареи зенитных орудий и счетверенных пулеметов, то есть противовоздушного прикрытия, которые при хитрой дезинформации как раз и могут восприниматься как основа строго секретного объекта.
– Теперь многое проясняется, – кивнула Валерия.
– Стоит вам, други мои походные, дважды показаться на глаза рука об руку, а затем, вам, Валерия, прозрачно намекнуть, что ваш избранник командует какой-то береговой батареей, как у Волчицы или кого-то из ее подручных тут же проснется пламенный интерес к комбату. В случае нападения противнику захочется, прежде всего, подавить эту и подобные батареи, чтобы открыть себе доступ к порту и городу с моря и с восточного сектора сухопутной линии фронта. Но это – в будущем, а пока что мы предполагаем появление у Волчицы гостей из-за Дуная. Во всяком случае, к тому все идет.
– Вот теперь все окончательно прояснилось, – признала Валерия.
– Только сразу же обязан предупредить, други мои походные, что операция обещает быть серьезной и достаточно опасной. Я уж не говорю о строжайшей секретности, – обратился он к Гродову.
– Это уж, как водится, – заверил его комбат.
– В таком случае, – поднялся майор, – мы с капитаном удаляемся, а вы, старший лейтенант Валерия, осваивайтесь в своем новом обиталище. Кстати, вчера здесь установлен городской телефон, номер которого написан на лежащей рядом с ним карточке. Запишите его, капитан, или просто запомните, но чтобы наверняка. По нему и станете поддерживать связь с хозяйкой этого «будуара» баронессой Лозовской.
Райчев вышел первым, предоставив возможность Гродову побыть наедине с девушкой. Однако теплого прощания не получилось, оба почему-то чувствовали себя настолько скованными, что отделались рукопожатием и чинными поклонами.
– Но мы так и не договорись, когда же ты позвонишь, капитан? – подалась вслед за ним на площадку Валерия.
– Послезавтра, – из-за двери, на ходу, ответил вместо него Райчев. – Времени у нас в обрез, поэтому тянуть нельзя.
Уже в машине, на которой майор взялся подбросить комбата к штабу округа, он извиняющимся тоном объяснил:
– Понимаю, что исходя из сугубо мужской солидарности обязан был оставить тебя, капитан, на этой квартире, чтобы мог побыть со своей невестой…
– Как оказалось, по поводу невесты – это еще вопрос нерешенный.
– Ничего, решится. Вы еще достаточно молоды. И потом, с первого же взгляда понятно, что вы словно бы созданы друг для друга, – а после небольшой заминки, добавил: – Но вот как именно он решится, это уже покажет жизнь.
«Потрясающая логика, – ухмыльнулся про себя капитан. – Успокоение тоже оригинальное».
– Однако офицерская солидарность потребовала вырвать тебя из объятий женщины и заставить вернуться на батарею.
– Почему так? – благодушно поинтересовался Гродов.
– Эту ночь тебе лучше провести в расположении.
– Она обещает быть какой-то особенной? – насторожился комбат. – Кстати, так или иначе, к ночи я был бы в подразделении.
– По имеющейся у меня информации, ночью все батареи береговой обороны будут подняты по тревоге. Таким образом, начнутся внеочередные, ранее не планировавшиеся учения. Чтобы, значится, основательно подучить, а главное, взбодрить.
– Тогда другое дело, спасибо за подсказку.
– …Которой вы от меня никогда не получали, капитан Гродов, – перешел Райчев на официальный тон.
– Само собой разумеется.
– Подтяни бойцов, проверь ориентиры, подготовь орудия, поскольку утром наверняка нагрянут проверяющие. Я ведь сам когда-то срочную в отдельном артполку начинал, пушкарем.
– Вот оно что! Действительно, из солидарности…
– Слишком уж напряженно живет сейчас все наше западное приграничье, капитан. Порохом пахнет, служивый, прямо-таки военным дымком попахивает…
Мотоцикл находился на том же месте, где он был оставлен капитаном, – слева от входа в здание контрразведки; ординарец Пробнев тоже стоял возле него, как на посту у знамени. Причем в той же позе, навытяжку, в какой капитан расставался с ним.
– Ты что, так и простоял здесь, по стойке «смирно», не отходя от мотоцикла?
– Так ведь служба же… – передернул плечами старший краснофлотец.
– Это ж надо было так ординарца вышколить, капитан, – качнул головой майор, высунувшись из-за приоткрытой дверцы машины. – Когда успел-умудрился?
– Иногда, правда, в коляске сидел, иногда стоял, словом, когда как… – попытался уточнить Пробнев, однако офицеры его уже не слушали.
– Заводи мотор, бомбардир, объясняться будем на батарее! – подстегнул его комбат.
– В нашем деле, – поддержал его Райчев, – главное – вовремя подать команду: «Орудия, к бою!».
33
Майор оказался прав: в третьем часу ночи из штаба военно-морской базы на командный пункт батареи поступил сигнал боевой тревоги, вслед за которым командирам дивизиона и береговых батарей было приказано вскрыть доставленные вечером секретные пакеты. Из «вводной», которая содержалась в пакете, вскрытом Гродовым, сразу же после поступления сигнала вытекало, что Одесский залив условно блокирован вражеской эскадрой. Четырнадцать различных судов, разбросанных по ближнему рейду залива, при поддержке авиации, готовятся накрыть огнем артиллерии гавань и портовые сооружения.
