К площади вели особые ворота кольцевой улицы. Общая планировка секторов показывала, что круговые и радиальные внутренние стены Аркаима использовались также в качестве верхних улиц.
Археологи могли судить и о «расцветке» города. Снаружи клети стен и заборов обкладывались черными грунтовыми блоками, внутри, со стороны жилищ — желтыми.
Градостроительные принципы Аркаима, при всей их причудливости, свидетельствовали, по мнению ученых, о знакомстве с устройством таких древнейших городов, как Иерихон, Чатал-Хююк. Провинция Синташта оказалась областью не какой-то замкнутой племенной культуры, но частью земной цивилизации.
Археологи, очень сдержанно высказывавшиеся (или вообще умалчивавшие) о синташтских находках, с открытием Аркаима наконец оповестили мир о сенсации. И сразу же заговорили о самых удивительных параллелях: в Сирии, Месопотамии, Малой Азии, Греции, Египте, Индии, Китае.
Синташтцы могли прийти откуда угодно. Сторонники пратюркского их происхождения указывают в том числе и на Алтай…
Итак, синташтцы пришли:
— по одной версии, — из глубин Азии;
— по другой — они местные жители, пратюрки; ведь Челябинск — «земля Челубея»;
— по третьей — история культур южносибирского бронзового века связана с проблемами взаимодействия местного и пришлого населения и синхронного существования генетически разнородных культурных объединений;
— по еще одной версии, никакого синхронного сожительства и быть не могло, потому что местные охотники «энеолитического[59] облика» были малочисленны и не стоили никакого внимания (правда, непонятно, от кого синташтцы укрывались за крепостными стенами)…
В конце концов ученые пришли к выводу, что трудно назвать проблему более актуальную для истории эпохи бронзы степной и лесостепной Евразии, чем формирование синташтской культуры.
Проблема затронула и вечный индоевропейский вопрос — о прародине европейцев и переселении народов.
По еще одной теории, носители синташтской культуры заново поставили вопрос об арийской прародине. По этой теории, глубокие корни общности элементов культуры связывают Южное Зауралье с Передней Азией, следовательно, это арийские корни. Арии появились, как бы изначально, в Восточном Хорассане, Передней Азии, на севере Ирана, и оттуда мигрировали: на запад — в царство Митанни, в Индию (Хараппская культура), на север — в степи Евразии. Именно об этом молчаливо свидетельствуют синташтские памятники. Связь степной культуры эпохи бронзы с последующим скифо-сарматским миром, миграция в Среднюю Азию прослеживается в Ригведе и Авесте. Но… проникновение арийских племен на территорию Зауралья не зафиксировано в этих памятниках. Как и любые миграции отсюда.
Версии о пришельцах в Синташту преобладают над теми, где утверждается, что синташтцы — коренное население, искони жившее в Южном Зауралье. Предполагается, что у синташтской культуры в этих краях отсутствовали характерные погребения, архитектурные особенности — например, забутовка грунтом двух и более стен — опалубка, мышьяковая лигатура при плавке меди. И, судя по костям животных, у синташтцев и их предшественников был даже другой состав стада. Различались наконечники стрел, топоры и так далее.
Из всех версий появления синташтцев в Южном Зауралье самый жгучий интерес был проявлен к версии общности, параллельности синташтской и крито-микенской культур. В Греции бронзового века поражали тронные залы-мегароны с очагами посреди помещения. Это был явный признак северной традиции, в Греции излишней. На Крите, например, дворцы обходились без мегаронов. Стандартное для Синташты жилище с очагом в Греции, и вообще на Балканах, имело значение социального сооружения (царского). Так же, как и в Причерноморье, в Анатолии, Месопотамии, в Тепе Гавре. Мегарон нашли даже в древнейшем городе Иерихоне, в слое середины III тысячелетия до н. э. С этого времени отмечена архитектурная общность раскопанных городищ — жилища имели общие стены, дома примыкали торцами к оборонным стенам, в городах было не одно кольцо жилищ.
Общность с синташтской культурой обнаружилась в хеттских и сирийских городищах — оборонные стены строились из сравнительно легкого материала, но на массивном фундаменте.
Так что «горизонт микенских влияний» для синташтской культуры не находил себе точной временной ниши. Напомним, что существование обеих культур совпадает по времени — XVIII–XVI века до н. э.
И, наконец, по версии существования некоей циркумпонтийской[60] бронзовой металлургической провинции и массовых миграций в XVIII–XVII веках до н. э. в Южное Зауралье, там появилось население, оставившее памятники синташтского типа. С местным населением контакта не было — потому что оно покинуло те места, возможно, вынужденно.
Элементы общности культур бронзовой эпохи обнаружены в более чем достаточном количестве. Синташтские ножи — дальнейшая трансформация циркумпонтийских форм, формы шила, тесла, долота, топора тоже несут следы культурной общности; впрочем, имеются и оригинальные местные топоры с меньшим овалом выступающей втулки и не вислообушные. «Свои» — бронзовые двухлопастные черешковые наконечники стрел, копья с разомкнутой втулкой. Кроме металлургических, исследовали и гончарные производственные комлексы синташтских поселений и Аркаи- ма. Синташтская керамика — острореберные горшки и банки. Изготовлялись они из теста с примесью слюды и раковин. Сосуды — с широкой горловиной, узким плоским дном. Орнаменты наносились способами прочерка и оттиска — ямки, веревочки, крупная гребенка, треугольные и зигзагообразные линии.
В 1988 году на городище Аркаим проводился археологический эксперимент — реконструкция технологических процессов. В металлургической технологии удалось констатировать наличие наиболее общих процессов выплавки металла в древности.
А вот над гончарным производством эксперименты затянулись. В конце концов древние горшки все же удалось изготовить. В ходе эксперимента на обследованной территории в районе городища нашли два сорта глины: тяжелый суглинок желтого цвета на террасах и сине-зеленую глину отложений реки Утяганки — хорошо отмученная, с незначительными примесями слюды, ожелезненная, хорошей пластичности, она сразу могла идти в дело. К глине примешивался песок или тальк.
Сосуды вылеплялись на деревянных шаблонах, обернутых тканью. Сушка производилась в тени в течение трех дней. Но уже после одного дня сушки сосуд можно было снимать с шаблона.
Коническая жесткая форма для биконических острореберных сосудов в том, что при изготовлении тиглей шаблоны срабатывали на конус — чтобы не треснуло дно. Воздух мог проникать внутрь при уменьшении угла конуса, даже при уменьшении его хотя бы на несколько миллиметров. Дно сосуда слегка сгибалось внутрь.
Часть посуды трескалась при сушке, но не выбрасывалась, а скреплялась медными скрепами, это был распространенный способ в древности. Такие сосуды дальше служили для хранения сыпучих тел.
После нанесения орнамента происходил обжиг — на открытых кострах или в печах. В металлургическом производстве часть керамики использовалась в необожженном виде.
Потемнение дна сосудов происходило в результате их эксплуатации. Новообожженные были красного или черно-красного цвета. Сосуд обжигался не вверх дном; при попытке обжечь его вверх дном от давления дно вылетало. В ходе обжига в костре цвет сосудов получался неравномерным; части его, соприкасавшиеся с газовой фазой, становились красноватыми, так как железо превращалось в гематит, а части, соприкасавшиеся с углем, имели черную окраску. В печи сосуды приобретали единый красный цвет.
Синташтская керамика выдерживала температуры металлургического производства. Эту керамику находили на границе с Египтом и в Китае XVIII века до н. э. Синташтские сосуды — верный определитель южноуральских захоронений этой эпохи.
Ответы на загадки синташтской культуры археологи искали, разумеется, и в ее захоронениях. Но и могильники, как и фигурки-статуэтки воинов, оказались уникальными. Таковы «дома мертвых» — имитация жилища, однако без использования дерева. Это усеченная пирамидальная или конусообразная конструкция с квадратной каменной оградой в сочетании с диатональными выкладками из красного песчаника; захоронение сопровождалось культовой символикой солярно-астрологического круга, был найден четырехугольный солярный знак креста. Погребения эти сочли местом упокоения патриархов; при них обнаружились останки насильственно умерщвленных детей. Синташтское ли это погребение — наверняка никто не утверждает. Кстати, детей и женщин синташтцы нередко хоронили прямо в жилищах. Мужчин в домах не хоронили.
Религия синташтцев, как и их происхождение, общественный строй (по одной из версий — военно-скотоводческий), доныне предметы гадательные. Конкретике утверждений мешает не скудость, а обилие разнообразных находок-загадок, в том числе и в могильниках.
