Гном покачал головой и добавил:
— Вас предупредили, сэр. Я знаю, вы говорили, будто жить без опасности – все равно что не жить вовсе, но, откровенно говоря, все, что я могу вам сказать, - удачи с этим. Так не требует, чтобы мы думали о нем, но он хочет, чтобы мы думали, и я подозреваю, что Таку понадобятся ваши услуги в ближайшее время. Происходит много событий, политических событий, о которых вы не знаете, но Так знает, где вас найти, если вы понадобитесь.
Гном улыбнулся Мокристу, выскочил из корзины и умчался быстрее, чем тот успел отреагировать.
Застигнутый врасплох, Мокрист все же продолжил путь. У него кружилась голова. До резни на железнодорожной станции он не делал ничего плохого! Просто пытался всем помочь! А теперь он превратился в мишень, потому что он представлял злодейские пути Анк-Морпорка… что было не только несправедливо, но и не соответствовало действительности. Ну, по крайней мере, в основном. Он решил, что глубинники были уязвлены тем, что он убил нескольких из них, хотя это был честный бой. Ну, возможно честный, хотя они наверняка получили по заслугам. Мокрист не сделал ничего по-настоящему ужасного в своей жизни[49]. А теперь его новая, очищенная, трудолюбивая, добропорядочная личность оказалась под ударом.
Мокрист уже просто кипел, когда вошел в Продолговатый кабинет.
— Похоже, теперь я чертова мишень, - начал он. – И вы знали об этом, сэр!
В наступившем безмолвии лорд Ветинари даже не повернул головы, пока не сложил газету.
— Полагаю, глубинники нашли вас, мистер Губвиг? Я думал, вы в курсе, что наряду со мной, Стукпостуком, командором Ваймсом и многими другими, вы входите в хит-парад, составленный радикально настроенными глубинниками. Но на вашем месте я не стал бы беспокоиться. В конце концов, жить без опасности – все равно что не жить вовсе, да, мистер Губвиг?
— Ну да, - сказал Мокрист. – Но как насчет Ангелы?
— Ах да, мистер Губвиг, я говорил с ней на прошлой неделе.
— Что?! Но она не сказала мне!
— Думаю, она хотела сделать вам сюрприз. Она знает, как вы любите сюрпризы и какое удовольствие вы получаете от хорошей дозы дрожи. Она так и сказала.
— Но вы же знаете, я не боец! - почти завизжал Мокрист.
— Действительно, мистер Губвиг? А отчеты говорят об обратном: захватывающие рассказы о непревзойденной храбрости, и, заметьте, ни одного свидетельства обратного.
Мокрист, давний исследователь Ветинари и его настроений, знал, что невозможно точно определить, о чем он думает. Но сейчас патриций, казалось, вообще окаменел, как статуя.
— Мистер Губвиг, вы знаете, что говорят о гномах?
Мокрист уставился на него пустым взглядом.
— Очень маленькие люди?
— «Два гнома – свара, три гнома – война», мистер Губвиг. Ссора, склока, перепалка. Это заложено в их культуру. И в этих распрях глубинники прячутся и сеют семена отравы. Мир приветствовал Соглашение Долины Кум, в котором я выступил посредником между Низким Королем гномов и Алмазным Королем троллей, как надежду на лучшее будущее. Но теперь некоторые старейшины гномов пребывают под влиянием глубинников, которые стремятся к разрушению. Расхождение во мнении – это одно, но такого рода злодеяния нельзя оставлять без ответа. Алмазный Король троллей и я оказываем давление на Низкого Короля, и мы рассчитываем, что он займется решением этого вопроса. Дело зашло слишком далеко, мистер Губвиг. Когда-то глубинники были отважными гномами, которые проверяли наличие рудничного газа в шахтах – отсюда эта их громоздкая одежда.. Конечно, это дало им статус, но, на самом деле, они были просто отважными гномами... экспертами в шахтерском ремесле, конечно, но не обладающими опытом в политике и рассуждениях. В конце концов, невозможно договориться с куском скалы. С людьми – сколько угодно. Низкий Король это знает. Глубинники тоже в курсе, но им это не нравится. Я тиран, и насколько я могу судить, весьма компетентный, и я понимаю человеческую природу и природу вещей. Все меняется. Ничто не постоянно. Немного дать, немного взять, немного поговорить, и вдруг равновесие мира возрващается на круги своя, для этого и существует политика. Но политика глубинников заключается в одном: «Делайте, что мы говорим, нам лучше знать». И я нахожу это довольно утомительным.
— А я, - заявил Мокрист, - нахожу утомительным, когда ваши люди расталкивают меня ни свет, ни заря.
— Правда? И все? – удивился лорд Ветинари. – Я скажу им не слишком толкаться в будущем. – Он усмехнулся. – Мистер Губвиг, командор Ваймс – порядочный человек, и большую часть времени он проводит, говоря людям, что делать; вот как работает Стража. Это не та область, где можно быть вольным художником. Нужно следить, чтобы все шло подобающим образом. Вот в чем на самом деле разница между тиранией и работой полицейских служб. Нужны правила, понятные всем. Понимаете, мистер Губвиг?
Патриций пристально посмотрел на Мокриста. Тот сказал:
— Да, я понимаю. Командор – терьер Ветинари, и я...
— Мистер Губвиг, вы полезны в качестве проводника спонтанной прозорливости. Например, я понимаю, что вы благословили нас целой армией гоблинов как раз тогда, когда мы в них нуждаемся. Кроме того, Сидни, главный конюх, сказал мне, что одна из лошадей-големов вернулась к нему с заявлением: «Паек или смерть». Нам дали понять, что лошади-големы не говорят, но похоже, мистер Губвиг, что вы приобщили одну к прелестям устной речи. Я впечатлен. – Лицо лорда Ветинари расплылось в улыбке. – Что за баловень судьбы вы, мистер Губвиг. – Он вздохнул. – Подумать только, однажды я скормил вас мистеру Труперу с его умелыми руками. Он теперь часто справляется о вашем благополучии. У него хорошая память на шеи, знаете ли. Можете идти, мистер Губвиг... публика нуждается в вас.
Когда новости о резне у головняка железножорожной колеи достигли ушей Низкого Короля, рев ярости от предательства эхом пронесся по всем жилым помещениям и достиг каждого уголка огромной пещеры. Летучие мыши посыпались с потолка, тесто в пекарнях отказалось всходить, а серебро на украшеном оружии потускнело.
Рис Риссон тяжело опустился на Каменной Лепешке и помахал телеграммой, которую только что получил.
— Гномы убили рабочих железной дороги! – воскликнул он. – Обычные люди занимались обычными делами на предприятии, которое было полезно для гномов не меньше, чем для людей! – Чуть не плача, Король ударил кулаком в ладонь. – И это после башен! – простонал он. – Это послание Алмазного Короля Троллей. Он пытается не расстроить меня, но кажется, он меня жалеет.
Он снова сорвался на крик:
— И это король троллей – когда то наш заклятый враг, а ныне мой личный друг! Что он теперь будет думать о надежности гномов? Благодаря компетентности Анк-Морпоркской Стражи, в том числе, и нашей Шельмы Задранец, у нас есть имена тех, кто это сделал. И теперь я точно знаю, кто стоит за всем этим.
Он сделал паузу и осмотрел растущую толпу.
— Где Ардент? Немедленно приведите его ко мне! Я покажу ему, к чему привели его идиотские разглагольствования. Я хочу, чтобы его заковали в цепи, если возможно. Святые небеса! Так дал нам Соглашение Долины Кум, а теперь какой-то мелкий мерзавец пытается его разрушить!
Толпа разрослась, и Король повысил голос:
— Повторяю. Я хочу, чтобы его доставили. Сюда. Сейчас. Никаких оправданий. Никакого второго шанса. Никакого искупления. Да будет известно всем, что король дорожит выгодами Соглашения Кумской долины и не позволит обратить их в пыль кучке авантюристов, которые считают, что прошлое еще здесь и принадлежит им. Все, что я вижу - лишь его бесплодное эхо. В последнее время я замечаю разговоры против гоблинов, которые работают на человеческих производствах, вроде железной дороги и семафоров. Многие жалуются, что они отнимают работу у нас, гномов, но почему такое происходит? Потому что гоблины быстро учатся, усердно работают и рады жить в Анк-Морпорке! А гномы? У нас есть группировки, которые тянут нас вниз с каждой сожженной башней... Кто станет доверять нам после этого? Помните, если Так и учит нас чему-нибудь, он учит нас терпимости ко всем разумным видам. Мир меняется с каждым поколением, и если мы не сможем удержаться на гребне волны, то разобьемся о скалы.
Под влиянием речи Низкого Короля Башфулл Башфуллссон подхватил тему. Он оглядел собравшихся гномов и заговорил:
— Так не ожидал, что камень может ожить, но когда это случилось, он улыбнулся, сказав: «Все сущее стремится к жизни». Снова и снова последний завет Така скрывался в жалких попытках убить будущее в зародыше, и это не только неправильно, но кощунственно! Так находит в своем сердце место для сострадания даже к Нак Мак Фиглам, возможно, видя в них развлечение, но я не уверен, что он станет терпеть нас... Он, должно быть, смотрит на нас с горечью, которая, надеюсь, не превратится в ярость. Истинно терпению Така когда-то должен прийти конец.
