— А как насчет мистера Симнела-старшего? – сказал Хардвик. – Он тоже сам был виноват в своей смерти?
Симнел снова взял слово:
— Все дело в том, что к пару нужно относиться с уважением. Я понял это на горьком опыте – со смертью отца. Поэтому я измеряю, проверяю, и опять измеряю - снова и снова. Все дело в маленьких числах. Все дело в аккуратности. Все дело в знаниях. У пара свои правила. В конце концов, мы называем это ожившим паром неспроста. В неподходящих руках он опасен, но мои руки, сэр, провели кучу времени, строя котлы и стационарные двигатели, просто чтобы выяснить, насколько далеко можно зайти. И в основном это значило прятаться за каменной стеной, покуда куски механизмов пролетают над головой. Если тебе повезет, на ошибках можно научиться, и я пытался делать ошибки, просто чтобы понять, как и что работает. Может, сейчас не самый подходящий момент для этих слов, но перед лицом такой силы нужно быть умным, сообразительным и еще - скромным. Нужно думать о самых мелких деталях. Нужно делать заметки и учиться, и тогда, только тогда пар станет твоим другом. Как Железная Герда, вы ведь все ее видели? Да, мисс?
Мокрист узнал Сахариссу Крипслок, которая спросила:
— Вы говорите о своем локомотиве с такой заботой, мистер Симнел, и потому я не могу не спросить, есть ли у вас возлюбленная?
Из толпы послышались смешки, но Симнел даже глазом не моргнул:
— О, спасибо за вопрос, и да – одна молодая леди очень добра ко мне.
Симнелл развернулся к следующему размахивающему блокнотом:
— Да, сэр?
— Гриво, сэр, Гриво Джонсон из Большой капустной газеты. Собираетесь ли вы поделиться знаниями с другими строителями машин? Это могло бы спасти много жизней.
Симнел взглянул на Мокриста, а Мокрист взглянул на Гарри Короля, который, в свою очередь, приподнял бровь, что, как было известно Мокристу, можно было считать согласием.
Симнел тоже знал это и уловил сигнал. Он сказал:
— О, да, сэр, мы так и поступим. По крайней мере, основы, безопасность и так далее. Но не бесплатно. Исследования и усовершенствования должны иметь цену. Но я возьму подмастерьев, покажу им, как все устроено и как сделать работу безопасной. В сущности, мы планируем создать регулярные курсы – Железнодорожную Академию – если можно так сказать, - по мере того, как он говорил, улыбка его блекла. - Конечно, я сожалею об этих пареньках, сэр, но учеба тяжела, а неудача может стоить жизни. Меньше всего на свете я хочу, чтобы что-то подобное произошло еще раз, поэтому все следует делать по правилам – не скупясь и не халтуря.
Мистер Симнел снова победил. Прессе нелегко справиться с непосредственным человеком. Прямолинейность на его лице просто обезоруживает их, и возможно – думал Мокрист – даже заставляет их стремиться стать лучше. В нем нет ли капли политики, и это их завораживает.
Симнел продолжать блистать.
— Конечно, если кто-нибудь захочет вернуться и посмотреть на нашу работу еще раз, я с радостью вам все тут покажу.
Вдали от Мокриста и уж точно вдали от здравого смысла, глубинники вели совет, если можно это так назвать. Внешний мир менялся слишком быстро.
— Вам известно, что мы проигрываем? - произнес голос в темноте.
— Ничего не поделаешь, это дух времени – он в воздухе, - промолвил другой голос, немного более надтреснутый.
— Какое дело нам до воздуха, до какого-то духа? Мы – объяснение, мы – основы, мы – короли и слуги тьмы. Наш народ восстанет!
— Нет, он исчезнет! Сжигать семафорные башни было глупо! Каждому нужны новости, а мы выглядим как преступники, каковыми и являемся. И это уже не объяснение.
А гном, сохранявший молчание на протяжении всего этого конклава, вспоминал старую джелибейбийскую легенду о том, как свести осла с минарета. Разумеется, ответ на этот вопрос крылся в том, чтобы, прежде всего, отучить его быть ослом. Что совершенно невозможно, если имеешь дело с глубинниками. Кажется – думалось ей – пришло время получше узнать жизнь в землях Короля Троллей. Она была осторожна – о, боги, так невероятно осторожна – и поэтому она выжила и надеялась стать той самой удачливой ослиной задницей, которая выберется из минарета, но, увы, идиоты продолжали призывать юных впечатлительных гномов нападать на семафорные башни. Кому бы ни принадлежала эта идея, их она уничтожила без рассуждений.
Рис Риссон был прав, думала она. Мы утратили всякое равновесие. Нам нужно бежать отсюда, от всего, что здесь есть, наружу – к свету. Конечно, думала она, ее не заподозрят. Она была неумолима в своих поисках неверных.
Тем не менее, когда она наконец побежала, ножи настигли ее, и она споткнулась. А потом в пещере осталось восьмеро и те, кто смотрит из темноты, пригляделись, чтобы понять, кто будет следующим. Наступает время, когда чистота тьмы должна быть абсолютной!
Ужасной истиной о гномах было то, что когда в их рядах происходит раскол, они раскалываются… любое отклонение от нормы считается нпосягательством на все исконно гномское.
Все прочие уже или сбежали, или мертвы, и, кто знает, сколько их еще осталось – не только в этой пещере, но во всех пещерах Убервальда. А проблема безумия в том, что безумец никогда не знает, что он безумен. Глубинники набрасывались на несогласных всей тяжестью и, судя по всему, не понимали, что это все равно что вдавливать картошку в землю, чтобы она не росла.
В наши дни, куда ни глянь, везде были комитеты – по большей части организованные с благословения лорда Ветинари. Другие княжества, большие города и города-государства не видели причин откладывать получение своего кусочка волшебства под названием «поезд» и, ухватившись за возможности, в железнодорожный бизнес входили новые и новые компании с успехом большим или меньшим, чем братья Уэсли.
Документы множились, стопки бумаг росли, и Стукпостук чувствовал себя в своей стихии, ухитряясь быть везде и вникать во все – с компетентной помощью господина Громобоя.
Были комитеты, обсуждающие промышленные стандарты, общественную безопасность, комфорт пассажиров, может ли грузовой вагон одной компании быть подсоединен к поезду другой компании, чтобы завершить свое путешествие без необходимости разгрузки[52] – и все хитросплетения финансовых и юридических механизмов, задействованных при этом.
Все предложения других бизнесменов открыть собственные железные дороги вынудили Гарри обратиться к Громобою.
Выслушав жалобы Гарри, законник заявил:
— Это вопрос патентов, сэр Гарри. Вы платите другим людям, чтобы они забивали себе головы всей этой канителью, о которой вы говорите. Мы с мистером Симнелом подали заявки на каждое из его изобретений. Но я уверен, что есть и другие способы заставить машину катиться по рельсам. Нельзя запатентовать саму идею железной дороги, как таковой, и, если вы пройдетесь по улице Искусных Умельцев, вы найдете немало людей, достаточно талантливых, чтобы создать поезд, движущийся по рельсам, не нарушив ни одного из патентов, которые я получил для вас.
Идея парового локомотива очевидна всякому, хотя бы потому, что все мы знаем, что кипящая кастрюля пытается приподнять собственную крышку. Немного ума, и юноша, наблюдающий за огнем, придет к выводу, что если он построит кастрюлю побольше, он сможет приподнять крышку потяжелее. Впрочем, как мы могли увидеть в Гадском Лесу, вскоре он поймет, что все не так просто. Не все так умны и талантливы, как Дик Симнел».
Гарри кивнул.
— Тупые деревенщины. Не чета нашему Дику и его ребятам. Все, что им по силам, это отправить свою старую мамочку доживать жизнь в богадельне, - Сэр Гарри фыркнул. Фыркнул от души.
Не подозревая о том, что его клиент немного отвлекся на мысли о обездоленной леди из Гадского Леса, лишившейся ее мальчиков – ее радости и гордости, Громобой продолжал.
— Возьмите, например, манометр мистера Симнела. Как только принцип продемонстрирован и доказан, Искусные Умельцы, как обычно – весьма хитроумные, прекрасно могут добиться тех же результатов, не нарушая патента. В этом все они – хитроумные по названию и по природе.
Громобой снова завладел вниманием Гарри.
— И прежде чем вы выйдете из себя, скажу, что это все сугубо в рамках закона.
— Что? После всего, что я сделал? После всех денег, которые я вложил? - лицо Гарри покраснело до цвета бекона. Он выглядел так, как будто ему самому не помешал бы один их манометров Дика.
Мокрист решил вмешаться.
— Гарри, вся шутка поездов в их всеобщности. Ты ставишь их на пути, и они уезжают.
Законник сладкозвучно продолжал.
— На вашем месте, сэр Гарри, я бы оставил себя заниматься всеми этими патентами и лицензиями, пока вы с мистером Симнелом будете нести пар в массы. И помните, сэр Гарри, самое главное, что вы были первым. Этого никому у вас не отнять. Вы, сэр Гарри, тот, кого – я верю – будут называть царем горы, королем вечеринки, первооткрывателем железной дороги. Гигиеническая железнодорожная компания Анк-Морпорка и Равнины Сто надежна, как банк, - тролль улыбнулся и добавил, - или, например, как я – а я бриллиантовый.
