Одно преимущество, однако, здесь всё же было — из-за боли он не мог думать ни о Джерри, ни о каких-либо новых попытках побега, вообще ни о чём.
На пятый день наказания Сильвенио сидел в корабельной библиотеке и пытался прочитать одну и ту же страницу вот уже два часа подряд — глаза словно кислотой разъедало изнутри, и никак не получалось сосредоточиться. Обычно такие приступы, к счастью, проходили довольно быстро, но во время них невозможно было заниматься чем-либо в принципе. В конце концов, он закрыл книгу и, тяжело дыша, вцепился в подлокотники кресла, изгибаясь в особенно сильных судорогах и пытаясь просто переждать, пока боль не опустится до терпимого предела.
Приоткрылась дверь, и раздались знакомые шаги. Тяжёлые ладони легли сзади на его плечи, и он запрокинул голову, чтобы посмотреть в нависшие над ним глубокие чёрные глаза.
— Больно, — прошептал он с отчаянием, не вполне соображая, что и кому говорит. — Господи… как же мне больно… Господи…
Чёрные глаза на миг исчезли из его поля зрения, и он в изнеможении опустил веки. Что-то тихо звякнуло, а потом его лицо обхватили те же ладони, что только что лежали на плечах, и губ коснулось что-то горячее, влажное. Он ощутил запах миндаля и какой-то лекарственной травы. Открыв глаза, он увидел склонённое над ним лицо варвара.
"Противоядие, — донеслось до его мыслей. — Открой рот."
Он открыл, и Аргза припал своими губами к его, вливая ему в рот лекарство. Вместе со спасительной жидкостью по телу разливалось долгожданное облегчение, боль отступала, и Сильвенио потянулся к нему, стараясь вылизать всё до последней капли.
Это был их первый настоящий поцелуй, и он случился только через десять лет после их знакомства. Их первый поцелуй был горьким и жадным, каким-то безнадёжным и совсем чуть-чуть нежным, каким обычно бывает разве что последний.
Сильвенио молча смотрел на него снизу вверх, автоматически сражаясь с внезапно одолевшей его ни с того ни с сего сонливостью.
— Я добавил в противоядие немного снотворного, — объяснил Аргза, гладя его по щеке. — Так тебе будет легче. Спи.
Глаза неумолимо слипались, и сопротивляться этому было уже бесполезно. Где-то под веками угнездилась блаженная прохлада. Сильвенио уснул почти мгновенно, убаюканный снотворным, отступающей болью и неожиданной лаской.
Проснулся он от лёгкой щекотки в волосах и ощущения мягко скользящего по глазам света. Он лежал в постели Аргзы, уже раздетый и отдохнувший, свернувшийся в уютный клубок, а пират лежал рядом, опираясь на локоть, и перебирал его волосы с задумчивой улыбкой.
— Лучше? — спросил Аргза, увидев, что он проснулся.
Под его пальцами по коже куда-то внутрь бежало неясное тепло, и Сильвенио, изрядно намучившийся за последние дни, поймал себя на том, что эти прикосновения ему до безумия приятны сейчас. Хотелось нежиться в этой ласке до тех пор, пока чёртов корабль не развалится на части. Аргза касался его аккуратно, бережно, успокаивающе пропуская сквозь пальцы ворох его пушистых волос так, что Сильвенио ощущал себя приручённым диким зверьком. Раньше он хотел вернуться домой, потом хотел просто сбежать, потом мечтал работать в Артурианской Библиотеке, сейчас же — сейчас высшее счастье представлялось ему только в том, чтобы лежать и ничего не делать, и чтобы Аргза гладил его вот так вот размеренно, осторожно. И чтобы при этом совершенно не помнить, кому эти ласковые руки принадлежат и кто сейчас ему так странно тепло улыбается, это обязательное условие.
К его огромному сожалению, часть про "не помнить" — была как раз из разряда невыполнимых, а потому ощущение покоя казалось ему как никогда прежде фальшивым.
— Лучше, — отозвался он через какое-то время. — Да, определённо лучше. Глаза ещё немного болят, но, думаю, это быстро пройдёт, — он помолчал и добавил совсем тихо: — Не то чтобы я был против, совсем наоборот, но… могу я спросить, почему вы прервали наказание раньше названного вами срока, сир?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты очень жалко выглядел. Мне не понравилось.
На самом деле теперь Сильвенио смутно припоминал, что в тот момент, когда их глаза в библиотеке встретились, во взгляде пирата что-то неуловимо дрогнуло. Будто ему… неприятно было видеть своего помощника в таком состоянии? Хотя нет, слово "неприятно" здесь неуместно, это было что-то другое… более глубокое… В ту секунду пират, откровенно говоря, имел такой вид, словно бы это он сам наглотался яда. Всего секунду, но…
Что-то это да значило.
— Спасибо вам… правда, спасибо… это было ужасно… я не думаю, что выдержал бы все двенадцать дней… спасибо…
— Не убегай больше. Мне не нравится тебя наказывать, Лиам. Совершенно не нравится. Не доводи меня, хорошо?
Он кивнул, прикрыв глаза.
— Да, милорд. Я больше не буду. Обещаю. И… можно ещё один вопрос? Вы вчера… поцеловали меня… я думал, вам это неприятно…
Аргза хмыкнул и притянул его к себе ближе.
— Просто не в моих привычках целовать того, кто заведомо не ответит. Это скучно. Но ты вчера ответил, и ещё как. Думаю, это станет постоянной практикой.
В доказательство своих слов он склонился к нему и поцеловал ещё раз, теперь уже требовательно. Сильвенио растерянно приоткрыл рот и на пробу лизнул края ровных крепких зубов, не сопротивляясь и пытаясь проанализировать ощущения. Вчера он всё же был несколько не в том состоянии, чтобы оценивать, насколько ему нравится это новое занятие. Оказалось, что вполне себе нравится — если, опять же, не акцентировать внимание на том, кто этот человек с ним рядом и что он сделал.
Иногда, стоило признать, Аргза казался почти что нормальным. Почти что приятным. Почти человечным. А ведь было бы проще, если бы он всегда оставался тем бесчувственным варваром, каким его знал весь остальной мир. Потому что тогда, по крайней мере, Сильвенио не испытывал бы от его поцелуев этой неуловимой горечи.
Он отстранился и хотел было слезть с кровати, но Аргза цепко ухватил его за запястье и вернул обратно в свои объятия, уткнувшись подбородком ему в затылок.
— Куда это ты собрался?
— Я хотел принести вам завтрак, сир… нельзя?
— Нельзя. Сегодня у тебя выходной.
— А вы?..
— И у меня тоже, разумеется. А что люди делают в выходные?
Сильвенио серьёзно задумался.
— Согласно статистике, большинство потомков жителей Старой Земли предпочитают несколько общепризнанных видов деятельности в выходные, такие как…
— О, заткнись, — ему достался беззлобный тычок в спину, от которого наверняка останется синяк. — В выходные люди прежде всего хорошенько высыпаются. Потом посмотрим.
И варвар, как всегда, мгновенно отрубился, что стало понятно по выровнявшемуся дыханию и по тому, как быстро расслабились его мышцы. Сильвенио хотел было сказать, что, в общем-то, уже и так достаточно спал, но вырваться из железной хватки Аргзы, даже спящего, представлялось весьма и весьма проблематичным. А потому он только устроился в кольце его рук поудобнее, прижавшись лбом к его шее, и вновь закрыл глаза, думая, что, конечно же, не сможет сейчас уснуть после и без того долгой отключки. Чтобы хоть как-то скоротать время, он начал считать вдохи и выдохи пирата: раз, два, три… четыре… пять…
Он проснулся во второй раз уже от внезапного холода — это Аргза вылез из постели раньше него и теперь неспешно одевался. Судя по ощущениям, проспали они не меньше шести часов. Лишившись источника тепла, у которого так сладко пригрелся, Сильвенио завернулся в одеяло плотнее и с молчаливым вопросом посмотрел на пирата, сонно моргая.
— Поднимайся, — Аргза бросил ему на кровать его серые брюки. — Мы идём гулять.
"Гулять", как выяснилось, в переводе с его непонятных намёков означало: приземлиться на планету с минимальным населением вдали от всех жилых построек, а потом зайти в лес так далеко, чтобы гигантский паукообразный корабль не было даже видно из-за пологих холмов.
