Я хотела сохранить его тёплым для тебя.
Я попытался и не смог сдержать ухмылку, когда встал перед ней. Я положил руки ей на бёдра и сдвинул её, пытаясь спасти блюдо, которое она приготовила для меня.
— Всё испорчено, — воскликнула Джоли.
Судя по всему, бекон был невероятно хрустящим, яйца сверху были жидкими, а снизу твердыми, как камень. Кусочки тоста из тостера были чуть-чуть чёрными. Я протянул руку, когда на её глазах выступили слёзы.
Глава 27
Джоли
Чтобы сдержать рыдание, я прикрыла рот рукой, потому что всё испортила. Я в ужасе наблюдала, как Грант схватил кусочек тоста и нож для масла. Затем он принялся соскребать тёмные кусочки в раковину не одним кусочком, а двумя.
Выложив оставшиеся тосты на тарелку, он зачерпнул немного застывших яиц и намазал их на хлеб. Затем он взял подгоревший бекон, который выглядел твёрдым, как камень, и положил его на яйца. Я старалась не подавиться, когда он положил бутерброд сверху, откусил от него и пробормотал что-то удовлетворённое.
Я не могла позволить ему съесть всё это в одиночку и сделала себе уменьшенную версию сэндвича, добавив только один ломтик тоста. Это было не совсем ужасно, и я заставила себя проглотить его.
— Спасибо, детка, — сказал Грант, проглотив последний кусочек.
С набитым ртом я наклонила голову, гадая, когда же он сделает что-нибудь, из-за чего он перестанет меня привлекать. Не говоря уже о том, что он снова назвал меня «деткой». Я понятия не имела, почему меня охватывал трепет всякий раз, когда он это говорил, но я должна была подавить это.
Через две недели пузырь фантазий, который он создавал, лопнет. Я бы оставила качели, которые он, судя по всему, сделал для меня своими руками. Я бы оставила всё, что мне начинало нравиться в горах, и жизнь в домике вне сети.
Несмотря на то, что была зима, я слышала щебет нескольких птиц. Я видела оленя. Грант был тем, кто указал на кусочки жизни. Ранее он шикнул на меня, прежде чем я смогла заговорить, когда мы шли из леса. Мы остановились и наблюдали, прежде чем он заметил нас и скрылся. За это короткое время я поняла, что я не городская девушка. Я даже не была пляжной девушкой. Я была снежным зайчиком. Кто бы мог подумать?
Меняя тему, я сказала:
— Твой двоюродный брат показался мне милым. Вы двое близки?
Грант сидел у камина, когда я решила прибраться.
— Мы росли как братья, — ответил он.
— Вы родственники по материнской или отцовской линии?
— По отцовской.
— Твой дядя в Нью-Йорке? — уточнила я.
— Вот и вся история.
— Ты в это не веришь? — сказала я, убирая последнюю тарелку.
Он обошёл вокруг и сел на спинку дивана.
— Это долгая история.
— У меня есть время, — поддразнила я, перекидывая полотенце через плечо.
Когда Грант улыбался, то мир озарялся. О, боже, у меня были серьёзные неприятности.
— Я уже упоминал, что видел своего дядю всего один раз в жизни. — Я кивнула. — Он поставил моего отца перед выбором. Либо вернуться в Нью-Йорк, чтобы работать на их отца, либо отказаться от своих прав на компанию.
— Он отказался от своих прав, — проговорила я, уже зная эту часть истории.
— У папы была страсть к самолётам. Он уже разозлил своего отца, когда в итоге получил диплом аэрокосмического инженера, а не какой-нибудь бизнес-диплом. Папа использовал деньги из своего трастового фонда и брал уроки пилотирования незаметно. На самом деле здесь.
— В аэропорту?
— Да.
— Он проделал такой путь в Мэриленд, чтобы брать уроки? — спросила я.
— Да. Отчасти потому, что он не хотел, чтобы его раскрыли. Но также потому, что он встретил кое-кого.
Я усмехнулась, мне понравилось направление, в котором развивалась история, пока я не вспомнила, что его родители не были вместе.
— К несчастью для него, Натали в то время была с кем-то.
— О, её звали Натали, — поддразнила я.
— Так и есть. Но история становится лучше.
Я подошла и села рядом с Грантом.
— Расскажи мне больше, — попросила я.
— Дело в том, что эти двое никогда не были синхронны. Когда она была одинока, он не был, и наоборот. Папа сдался только тогда, когда узнал, что Натали помолвлена.
— Не останавливайся на достигнутом, — промолвила я, подталкивая Гранта локтем.
— Тогда-то он и познакомился с мамой.
У меня отвисла челюсть. Я этого не ожидала.
— Что случилось с Натали? — спросила я.
— Они с мамой стали лучшими подругами. На самом деле, она была здесь, когда появился мой дядя.
Всё встало на свои места.
— Она мама Лиама.
— Так и есть.
— Но ты же не думаешь, что твой дядя — отец Лиама?
— Я думаю, что это одна из возможностей, — ответил Грант.
— А другая?
— Мама ушла вскоре после того, как папа отписал семейное состояние. У него остался сын, и Натали была рядом, чтобы помочь.
— О, нет, — сказала я.
— О, да. Возможно, у меня есть ещё один брат.
— Твой папа так думает?
— Он никогда не говорил. Но папа заступился за своего «брата». Я не знаю. Это всего лишь предположение, но ни Натали, ни мой отец никогда не упоминали о такой возможности.
— Лиам знает?
— Я так не думаю. Он был слишком мал, чтобы заметить, что Натали и папа всегда были вместе после ухода мамы, и тем более, когда он родился. Папа скажет тебе, что они были двумя родителями-одиночками, помогавшими друг другу.
— Ты думаешь, они утешали друг друга другими способами, — предположила я.
— Папа не из тех, кто уклоняется от своих обязанностей. Вероятно, он предполагает, что, поскольку Натали никогда не говорила ему, что это может быть он, это не так. На самом деле, Лиам родился недоношенным.
— Я чувствую, что мне нужен попкорн для этой истории.
— Не сильно отличается от твоей. Любовь и деньги не сочетаются.
— Я говорю, что это не может быть любовью, если ты выбираешь деньги, — замечаю я. — Кстати, ты когда-нибудь был влюблен?
Понятия не имею, почему я это спросила. Действительно ли я хотела знать ответ и держать его в голове в течение следующих тринадцати дней?
— Однажды, — ответил Грант.
— И? — сказала я, подзадоривая его.
Он скрестил руки на груди.
— Одно лето — это всё, что у нас было. Потом она уехала в колледж. Ты?
Поскольку я подняла эту тему, мне пришлось ответить, хотя я и не хотела.
— Дважды, — произнесла я. Он рассказал мне кое-какие подробности, поэтому я сделала то же самое: — Один раз в колледже
