Несмотря на аресты, к концу 1970 года РАФ оставалась мощной организацией. Она обладала обширной сетью конспиративных квартир, автомобильным парком, включавшим в себя несколько десятков угнанных машин, крупными суммами наличных денег, оружием и фальшивыми документами. Но самое главное состояло в том, что рафовцы пользовались большой популярностью и поддержкой значительной части населения Западной Германии. У них были основания заявить, что террором они выражают мнение части общества. 15 января 1971 года террористы совершили очередной налет на два банка в Касселе. Добыча составила 114 715 марок. Как всегда, налетчики использовали машины «БМВ-2000», угнанные во Франкфурте накануне, одна из машин была обнаружена полицейскими спустя несколько часов после налета.
Как ни странно, на первый взгляд арест Малера сделал организацию сильнее. В тюрьме оказался один из двух главных оппонентов Баадера, и теперь Андреас мог проявить себя в полную силу. (Другим была Ульрика Майнхоф, но ее мнение теперь мало что значило.) Бесспорно, Баадер являлся одним из самых известных европейских террористов. Он демонстрировал редкое хладнокровие, мужество и целеустремленность. Это — циник, авантюрист и в то же время прекрасный организатор, обладавший редким умением находить нужных людей. Одной из таких находок стал франкфуртский скульптор по металлу Дирк Хофф. Дирк попал в поле зрения Андреаса в декабре 1971 года. У него была собственная студия, где можно было наладить производство бомб и ручных гранат. Баадер подослал к Дирку члена организации Хольгера Мейнса. Мейнс (выпускник Немецкой академии кинематографии и телевизионной академии Западного Берлина) представился кинорежиссером и проявил интерес к изготовлению бомб и фанат для съемок фильма о деятельности бандитской группировки, специализирующейся на ограблении банков. Тема была актуальной. Дирк согласился помочь и получил заказ. Когда истинные цели заказчика проявились, Дирк не стал особенно огорчаться. Он уже запутался в обязательствах (в первую очередь денежных), и его самолюбию льстило участие в столь известной организации. О результатах использования своих снарядов он особо не задумывался. В своей франкфуртской квартире он хранил более 100 килограммов различных химикатов и взрывчатых веществ, необходимых для изготовления оружия. Дирк даже снискал себе славу создателя так называемой бейби-бомбы. Металлическое полукруглое взрывное устройство при помощи специальных ремней крепилось к плечам женщины и было спрятано под платьем на уровне живота. Со стороны женщина выглядела беременной и, рассчитывая на предупредительное отношение к себе (в том числе охранников и полицейских), могла незаметно пронести бомбу к намеченному месту взрыва и, отстегнув ремни, оставить ее там.
К этому времени (к концу 1971 года) РАФ ожидал новый раскол. Майнхоф требовала ограничить безоглядное использование террора и предложить властям перейти к переговорам. Заслужив «авторитет», РАФ, безусловно, могла стать рупором определенных общественных настроений и добиться политического успеха. Такой путь был, по мнению Майнхоф, вполне реальным. Более того, он оправдывал применение в прошлом террора как необходимого политическом инструмента и демонстрировал желание отказаться от него как только будет достигнута база для переговоров и надежда на взаимопонимание. Такая позиция вполне соответствовав взглядам Майнхоф, испытывавшей серьезные сомнения и угрызения совести в правильности революционной стратегии организации. Но Баадера было уже не остановить. Это была особая жизнь на грани максимального риска, восхищение сторонников и власть над ними, революционная романтика, требования равенства и справедливости и вместе с тем блага, которые может предоставить за деньги современное капиталистическое общество. Чем он мог доказать свою правоту? Сплочением своих сторонников и все новыми успехами на выбранном пути.
Масштабы терроризма приняли грандиозный размах. К концу 1971 года РАФ провела более 550 акций, экспроприировав при этом более 2 миллионов марок. Примеру Рафовцев последовали и другие — на территории ФРГ стали появляться новые террористические группы. Выдвинув левацкие требования, они повторяли стратегию РАФ. Был пример, было у кого учиться. В некоторых случаях под новыми названиями скрывались все те же рафовцы — они стали присваивать вновь созданным группам имена своих погибши товарищей. «Смена вывесок» нужна была не только для маскировки, она имитировала растущий революционный размах. Полиция сбилась с ног. «Проснувшаяся» власть взялась за дело. Меры по противодействию террору вырабатывались в управлении КРИПО — криминальной полиции Западной Германии. В КРИПО рафовцы нашли себе достойного противника. В первую очередь, учитывая мобильность РАФ, был усилен полицейский контроль на дорогах. Участились проверки и специальные полицейские акции. Лишив рафовцев свободы передвижения, полиция занялась почтовой связью: теперь посылки и другие почтовые отправления стали подвергаться пристальному контролю. Пересылка по почте оружия и взрывчатки (что раньше практиковалось РАФ) теперь была исключена.
Не лишенные бандитского шика и привыкшие к безнаказанности члены РАФ, и особенно их лидер Баадер, привыкли пользоваться для передвижения и налетов угнанными машинами «БМВ». Полиция взяла это на заметку. Январским днем 1972 года кельнский полицейский обратил внимание на машину этой марки, припаркованную на одной из улиц Кельна. Полицейский с пистолетом наготове попросил водителя предъявить документы, на что сидевший за рулем Андреас Баадер, мило улыбнувшись, полез в бардачок, выхватил пистолет и, опередив стража закона, открыл стрельбу. Полицейский все же успел отскочить, и это спасло ему жизнь. Полиция действовала оперативно и оцепила район, Андреасу удалось скрыться, но легендарный боевик едва не был схвачен. На следующий день в газетах появилось сенсационное сообщение о том, что Баадер якобы собирается сдаться и нанял адвоката, который выторговывает у властей приемлемые условия для своего клиента. Баадер был взбешен и поспешил дать опровержение следующего содержания:
Я думаю, что не остановлюсь на этом. Ни один из пленников РАФ, находящийся в застенках, до сих пор не высказал за прекращение борьбы. Нас можно только убить или арестовать. Сила Герильи — это решимость каждого из нас. Мы не находимся в бегах. Мы здесь, чтобы организовать вооруженное сопротивление против существующего порядка, против жестокой эксплуатации народа. Борьба только началась.
Растущая активность полиции стала сказываться, и организованные структуры РАФ стали вытесняться из крупных городов. В 1972 году террористический центр вынужден был передислоцироваться в Западный Берлин, где и была создана организация. Здесь, в «свободном городе», действовал выработанный международными соглашениями особый статус ограничивающий действия полиции. Предполагалась и возможность отступления в восточный сектор Берлина. Операции, как и прежде, проводились на всей территории Западной Германии.
Тем временем ширилась война в далеком Индокитае. Весной 1972 года американская авиация приступила к систематической бомбардировке вьетнамских гражданских объектов и блокаде (минированию) северовьетнамских морских портов. Западногерманские телеканалы давали из Вьетнама впечатляющие репортажи: изуродованные дети, сожженные напалмом деревни, джунгли, обработанные смертельными химикалиями, развалины, слезы, проклятия американской военщине — в памяти немцев оживали воспоминания сравнительно недавней войны. В Германии росли антиамериканские настроения. И было из-за чего. Базы военной авиации США, размещенные в Западной Германии, и штаб-квартира американских вооруженных сил в Гейдельберге имели непосредственное отношение к происходящему в Индокитае.
В этих условиях лидеры РАФ (Андреас Баадер, Гудрун Энсслин, Ян-Карл Распе, Хольгер Майне и Герхард Мюллер) решили нанести удар по штаб-квартире американского корпуса, размещенной во Франкфурте-на-Манне. Вечером 11 мая 1972 года у входа в офицерское казино один за другим прозвучали три мощных взрыва. Самодельные бомбы, изготовленные из обрезков трубы, с зарядом мощностью 80 кг тротилового эквивалента, уничтожили контрольно-пропускной пункт и нанесли серьезные разрушения офицерскому казино. В результате теракта, ответственность за который взяла на себя так называемая Коммандо Петры Шельм,[47] 13 американских военнослужащих были ранены, погиб 39-летний ветеран вьетнамской войны подполковник Поль Блумквист. Осколок стоявшего на окне стакана перебил ему сонную артерию. Общий ущерб от взрывов составил около миллиона марок.
На следующий день нападению подверглись управления западногерманской полиции. В первой половине 12 мая 1972 года Ирмгард Меллер и Ангела Лютер проникли в полицейское управление Аугсбурга, оставили там бомбы с часовым механизмом и благополучно выбрались на улицу. В это же время в Мюнхене Баадер, Энсслин и Мейнс припарковали на автомобильной стоянке КРИПО машину, начиненную взрывчаткой. В 12.15 в Аугсбурге прогремели два мощных взрыва, пятеро полицейских были ранены. В 14.15 взорвалась машина на автомобильной стоянке. Было уничтожено свыше 60 автомобилей, принадлежавших сотрудникам КРИПО, по счастливой случайности никто не пострадал, в окнах шестиэтажного здания полиции не осталось ни одного целого стекла. Ответственность за оба теракта, совершенных 12 мая 1972 года, взяла на себя одна из ячеек РАФ под названием Коммандо Томаса Вейссбекера.
